По лицу Люпина пробежал холодный испуг. Да, такие воспоминания не могут подарить удовольствия. Если бы это был праздный интерес, Гермиона не стала бы подвергать столь неприятному испытанию и сделала бы всё, чтобы он не ощущал ничего подобного снова. Но ей нужно было знать.
Уговаривать его пришлось недолго: возможно, потому что он и сам знал, что она не уступит. С тяжёлым вздохом Люпин приобнял её за плечи, невесомо коснулся губами её волос и увлёк в сторону кровати. Им обоим стоило присесть прежде, чем история даст свой ход.
Комментарий к 9. Возвращение
Тобою полон и тебя лишён* - 113 сонет Шекспира. Простите-извините, я опять, но ведь как вписалось, правда?)))
========== 10. Буря ==========
Комментарий к 10. Буря
Дорогие читатели!
Здесь будет долгая и важная преамбула с покаянием.
Эта работа далась мне нелегко. Тому виной не ресурсы, необходимые для её написания, нет. Позвольте мне быть с вами откровенной. Сколь бы вымышленным ни был сюжет, при всём уважении к Джоан Роулинг и придуманным ею персонажам, к актёрам, которые прекрасно визуализируют чудесные образы в моей голове, я должна признать, что в итоге история получилась слишком личной.
Чуть больше месяца назад умер очень близкий мне человек, очень любимый мной и безмерно для меня важный. Сегодня у него был бы день рождения. Его черты во многом прослеживаются в моём Ремусе, поэтому писать о нём снова, когда невольного прототипа внезапно не стало, было очень болезненно и даже временами невыносимо. Оттого продолжение настолько задержалось.
Также я вынуждена признать, что некоторые изначальные задумки с ружьями на стенах, которые должны были выстрелить, я решила опустить. Простите, если я вас где-то запутала или сбила с толку.
Отдельно я хочу обратить ваше внимание на дополненное посвящение: случай свёл нас с замечательной Кариной, которая делает потрясающие видео, одно из которых вдохновило меня на написание этой работы!
И ещё одно объявление я оставлю под конец, который не совсем уместен в преддверии финала. Прочитайте, пожалуйста, комментарий после части.
If this love is pain, then honey let’s love tonight
OneRepublic — Let’s Hurt Tonight
— Большую часть истории я предпочёл бы опустить, — заговорил Люпин с трагической усмешкой. — Я знаю, что поступил дурно, оставив вас с Гарри вдвоём в таком напряжении. Вам нужна была помощь, поддержка, дополнительные силы, ещё одно плечо. Но им должен был быть Рон, а не я. Дамблдор и впрямь неспроста поручил эту миссию вам, не сказав никому в Ордене. Возможно, мне с самого начала не стоило вмешиваться. И прежде, чем ты возразишь, что это не так — нет-нет, не спорь, дай мне закончить — я хочу сказать, что всё равно бы не смог поступить иначе, ведь я искренне хотел помочь. Поэтому я решил исправить свою ошибку и вернуть к вам Рона, пока с ним ничего не приключилось.
Надо сказать, поспел я вовремя. Избавившись от влияния медальона, Рон утратил свою воинственность и испугался. Но дел натворить не успел. Мы встретились в Лидсе, выпили по кружке сливочного пива и поговорили начистоту. Знаешь, я даже был ему благодарен. Он напомнил мне о том, что с ребячеством в моём возрасте пора заканчивать. И Гарри тогда был прав. Я — не Сириус, никогда не буду таким как он, да и незачем всё это. Я учил вас преодолевать свои страхи, а сам до сих пор с ними не разобрался. Какой из меня учитель?
К счастью, Рон оказался умнее и смелее меня. Он ушёл вовремя: утром в порту уже ошивались пожиратели. На моих глазах с частного борта ссадили двух волшебников с неподтверждёнными пропусками. Я понял, что надо уходить. Подальше от городов, людей, держаться маглов, а лучше — попробовать связаться с кем-то из Ордена. Моё лицо пока не пользовалось такой популярностью, как у вашей троицы, поэтому я надеялся затеряться в общей массе. Какое-то время мне это удавалось.
После Рождества в Суррее я вышел на Кингсли. Он ничем не мог мне помочь, только намекнул, что стоит держаться поближе к Хогварсту, мол, там безопаснее. Сомнительное утверждение, согласен. Я и сам не мог поверить, что пожиратели не вынюхивают там каждый угол. Однако парадокс: перед самым носом много слепых зон. Пока все ищут Гарри Поттера, появление в запретном лесу ещё одного оборотня никому погоды не делает.
Для основательной подготовки у меня не было времени. Я вычислил ближайший поезд на Эдинбург, решив, что прямая поездка до Хогсмида слишком опасна. Специально отправился на станцию Виктория, хотя с Кингс-Кросса уехать было проще. Прогадал. Пожиратели стали внимательнее прочёсывать любые общественные места. Так досадно, я заметил слежку всего за пять минут до отправления поезда. Пришлось удирать.
Я не знал, куда податься дальше, как сбить след. Давненько мне не приходилось так быстро бегать, особенно между магловских машин — они так быстро едут! Пока я несся под невротичные звуки города, мне вдруг вспомнилось, что ты рассказывала, как однажды потерялась в Хитроу. Может, там им меня не поймать? Шанс был крошечный, но безальтернативный. К тому же, волшебники отчего-то побаиваются самолётов. Я и сам не очень-то им доверял. А потом подумал, неужто зайти в незнакомое устройство, которым маглы исправно пользуются уже столько лет, хуже, чем короткими перебежками болтаться по всему острову, каждый день рискуя напороться на врагов?
На всякий случай я решил прибегнуть к маскировке. Кое-как подправил себе лицо: пришлось пожертвовать волосами и бровями. До полного преображения было ещё далеко, впрочем, этого хватило, чтобы затеряться среди маглов. Купить билет я не мог: ни денег, ни документов. Положение грозило оказаться безвыходным. Я бы легко проскользнул без билета в поезд, но провернуть то же самое с самолётом показалось мне плохой идеей. Соображая на ходу, я перехватил одного магла. Пришлось воспользоваться Конфундусом, внушив ему, что он оставил дома билет и паспорт. Мы с ним даже оказались немного похожи. Ну или у сотрудников аэропорта тоже случилось лёгкое помутнение в мыслях. Я только на выходе заметил куда собираюсь полететь.
Мой спаситель собирался в Мельбурн. Не знаю отчего, но мне показалось это хорошим знаком. Да, я тут же подумал, что там твои родители, что судьба сама ведёт меня по правильному пути, проложенному твоей рукой. Такое исключительное совпадение! Пока мы летели, я думал о твоих плечах и веснушках, живо представлял себе, как бы ты отчитала меня за эту выходку с похищением документов, а потом — нехотя позволила бы себя поцеловать. Мне даже удалось поспать. Скажешь, я преувеличиваю, но и во сне снова была ты, Гермиона.
Люпин умолк, отведя себе на передышку полтора мгновения — ровно столько, чтобы собрать сладкое послевкусие её имени с губ и вложить его в прикосновение к тыльной стороне её руки. Полупризрачный поцелуй, едва ощутимый, впитавший в себя лиричную тень куртуазности. И пусть всё было неправильно, пусть! — одному Мерлину известно, был ли в мире человек, не нарушавший в любви правил. Но для неё не было ничего искреннее, ничего важнее этого краткого касания.
— А ты мне совсем не снился, — с придыханием произнесла она и пригладила седеющие пряди, упавшие на его лоб. — Как бы я ни хотела, сколько бы ни думала о тебе. Ложилась спать с надеждой, что вот сейчас закрою глаза, и наконец увижу тебя. Бормотала себе под нос, только бы ты пришёл этой ночью, только бы приснился. Может, других встреч нам не обещано. А потом отгоняла от себя эти мысли: как же может быть, чтобы я больше никогда с тобой не встретилась, не услышала твоего голоса? Всё не должно так вот оборваться, немыслимо!
Её взгляд — подавленный от тысячи надрывных воспоминаний, дразнивших тревожное сердце, — блуждал по знакомым чертам его лица, укрепляя их точность в памяти. Вдруг ей всё это снится? Если вправду получилось упросить своё буйное воображение и очередной холодной ночью в каком-нибудь жутком захолустье она выпила сонного зелья больше, чем следовало, потому сон так крепок, что кажется совершенно реальным. С ней уже случались такое. Как-то раз ещё до разлуки с Люпином, она во сне гуляла с ним между полок в библиотеке, разыскивая что-то из античных философов. Он шёл позади, она постоянно оглядывалась. Приглушённый свет скользил вдоль высоких стеллажей. Библиотека была незнакомой, совсем не похожей на Хогвартс, однако Гермиона знала каждый поворот. Она так явственно ощущала запах книг — ни с чем несравнимый аромат древних знаний, густо наполнявших сухой воздух. Проснувшись, Гермиона долго пыталась отыскать в своей памяти прототип этой прогулки, но детали так стремительно покидали её память, и вскоре всё занятие потеряло всяких смысл. Единственное, что ей удалось не забыть — шорох за спиной и случайное прикосновение к твидовому рукаву пиджака.
