Снейп слушал её внимательно и о чём-то напряжённо думал. Несколько секунд между ними продолжалась безмолвная пауза, совсем не угнетающая Гермиону, как бывало прежде. Она наблюдала за преподавателем и видела стремительное движение мыслей по его лицу. В такие моменты, когда Снейп молчал и не раздавал вокруг себя сигналы презрения и высокомерия, он выглядел вполне неплохим человеком. До определения «приятный», конечно, всё равно не дотягивал, но до «вполне приемлемого» — очень даже.
— Вот что мы сделаем, — наконец объявил он, разрывая полуфантастические раздумья Гермионы. — Прямо сейчас вы отправитесь в свою комнату и сделаете вид, что были там всю ночь. Никто из ваших соседок не должен заподозрить, что вы только вернулись. Вы пойдёте на занятия и сосредоточитесь на уроках. Старайтесь даже не думать о Люпине, вам ясно?
Напор Снейпа был сильнее всех кранов в ванной старост и Гермиона кивнула в большей степени от страха, чем от реального понимания его инструкций.
— После завтрака мне нужно будет получить от вас некоторые материалы, — зельевар нахмурился. — Какие у вас занятия по расписанию?
— Зельеварение в 9:00, а в 10:40 — ЗОТИ, сэр…
— Прекрасно, какое совпадение! — с монотонным сарказмом Снейп закатил глаза и что-то прикинул в уме. — Тогда после зельеварения вы задержитесь в подземелье. Только ради Мерлина, постарайтесь сделать это незаметно. Никто, даже ваши друзья, которые наверняка в курсе происходящего и не умеют держать язык за зубами, даже они не должны ничего заподозрить. Я зайду к Слизнорту и заберу вас в свою лабораторию. У нас будет только десять минут перемены, поэтому всё нужно делать чётко и быстро. Вы меня поняли?
Гермиона уже успела кивнуть, когда наконец опомнилась.
— Я всё понимаю, сэр, но, — она захлопала ресницами в негодовании. — Почему просто не рассказать всего Дамблдору? И Коулти? Эксперимент прошёл удачно: я осталась жива, не превратилась в оборотня, Ремус не тронул меня. Это подтверждает то, что не он напал на меня тогда ночью.
— Мисс Грейнджер, иногда вы поражаете меня своей ограниченностью, — Снейп недовольно поджал губы. — Умные книги обычно учат читать между строк, а вы не можете вычленить главные «но» из произнесённых вами же слов. Неужели вы думаете, что Коулти тут правда расследованием занят?
Для Гермионы слова зельевара были звонче пощёчин. К оскорблениям она привыкла, но самое больное в них было то, что Снейп говорил совершенно верно: в порыве чувств она забыла, что живёт среди людей далеко не самых благородных. Одни подавлены страхом, другие используют своё положение в корыстных интересах. В этом мире лишь единицы, подобные Гарри, искренни и способны на истинное самопожертвование без задней мысли.
— Вашим показаниям, как и три года назад, никто не поверит, — Снейп продолжал озвучивать то, что ей было известно, но неприятно принимать. — А за ваш эксперимент, если открыть его детали, нам всем грозят серьёзные последствия. Как минимум, если вскроется, что Дамблдор потворствовал вам и покрывал оборотня на территории школы, это ещё больше подорвёт его авторитет в прогнившем Министерстве. А если откроется, чем вы там занимались с Люпином наедине…
— Ничем таким мы не занимались! — Гермиона вспыхнула.
— Это вы так говорите, — зельевар скривил губы в подобии пренебрежительной улыбки. — А Коулти может обставить эту ситуацию с самой незавидной стороны ни для Люпина, ни для вас.
Гермионе нечем было отбиваться. Снейп был прав в каждом замечании, и ей не оставалось ничего, кроме как согласиться на его условия.
Она сделала всё, как должна была. Ей повезло, что в гостиной никого не было. гриффиндорцев вообще нельзя было назвать ранними пташками! Незаметно пробравшись в спальню, Гермиона шмыгнула в постель, а затем намеренно делала вид, что ей непросто вылезти спросонья из-под одеяла. На самом деле сна у неё не было ни в одном глазу. Пока она чистила зубы, она не могла отделаться от мыслей, почему Снейп запретил думать о Люпине. Неужели он полагает, что в школе могут быть легилементы? Кроме него и Дамблдора, больше ни про кого не говорили, чтобы он обладал такими способностями. Кто-то из инспекторов? А может, сам Коулти? Хотя он, пожалуй, казался слишком примитивен для этой непростой науки. Гермиона читала о легилименции на пятом курсе, когда Гарри пытался научиться оклюменции. Это было совсем не просто. Уж точно не для средних умов.
За завтраком она ощутила непривычный для неё голод. Обычно она еле запихивала в себя один тост и полтарелки каши, а сегодня, казалось, могла с удовольствием съесть две порции. Однако вскоре её внимание переключилось на пустующее место за преподавательским столом: Снейп не появился в Большом зале. Это заметили даже мальчишки, обменявшись шутками про спящих днём летучих мышей.
Зельеварение и вовсе не отложилось у неё в памяти. Только к концу занятий Гермиона вспомнила, что ей нужно задержаться, и наскоро сочинила байку про пропорции в рецепте одного зелья, который ей нужно уточнить к СОВам. Последний студент выходил из класса, когда на пороге появился Снейп. Он был убедителен в своём амплуа загадочного мастера зелий и Слизнорт легко поверил тому, что у Снейпа «внезапно» закончился яд акромантула.
— Мисс Грейнджер, как кстати, что вы тут ещё возитесь, — с привычным пренебрежением прокомментировал Снейп, окинув её оценивающим взглядом. — Пойдёте со мной: мне нужно взять материалы для практического занятия с вашим курсом.
До его кабинета они не дошли, а практически долетели. Гермиона задыхалась от бега и была даже благодарна зельевару, когда он повелительным тоном сказал ей сесть. Тем временем Снейп сбросил с себя свой сюртук (когда он только успел расстегнуть всю сотню этих мелких пуговиц?) и на ходу, держа в руке несколько пробирок, закатал рукава своей белоснежной рубашки.
— Мне нужны образцы вашей крови и спинного мозга, — произнёс он, садясь справа от неё. — Вам когда-нибудь делали люмбальную пункцию?
Только теперь Гермиона заметила, что он переставил стулья и стол, как в медицинском кабинете. И это её если не испугало, то насторожило.
— Нет, но знаю, что это, — неуверенно ответила она. — Вы будете брать анализы магловским способом?
— Разумеется, нет, — фыркнул Снейп. — Но от этого приятнее не станет.
Не то, чтобы у неё был выход, но Гермиона соблюла приличия и сделала вид, что согласилась. Наблюдая за действиями Снейпа, она отметила их отточенность. Зельеварение находилось в тесной связи с колдмедициной, и Гермиона всё никак не могла отделаться от мысли, что в нынешних обстоятельствах Снейп напоминал ей такого доктора Хауса волшебного мира — нелюдимого, но гениального, внутри которого есть добро, но где-то очень глубоко, что сразу и не разглядишь.
— Что вы хотите найти? — не сумев подавить своё любопытство, наконец поинтересовалась она. — Геном волка?
— И да, и нет, — ответил Снейп и взял вторую пробирку. Его сосредоточенный взгляд следил за каждой каплей крови.
Всё это было очень странно и совсем непохоже на правду. Почему он вдруг взялся помогать Люпину и доказывать его невиновность? Это ведь Снейп три года назад раскрыл его тайну. Он никогда не любил Ремуса и вряд ли внезапно изменил своё мнение о нём. Тогда зачем? Неужели так силен его научный интерес?
— Знаете, у меня была одна теория, — робко начала Гермиона. — Как думаете, выбор «половины» обусловлен какой-то логикой?
— Нет, — отрывисто сказал Снейп. — Логикой — нет, это связано с животными инстинктами. Но если вас интересует, считаю ли я, что для закрепления связи есть какие-то показания и предпосылки, то да — думаю, что есть.
— А что, если просто пришло моё время?
Снейп взглянул на неё из-под удивлённо изогнутых бровей. На долю секунды ей показалось, он понял о чём она.
— Время стать невестой оборотня? — усмехнулся он. — Это уже что-то из румынской мифологии, мисс Грейнджер.
Гермиона разочаровано вздохнула. Нет, наверное, ей в голову лезут одни глупости. Такого не может быть. Снейп закончил процедуры и, взглянув на часы, захватил листок со своего письменного стола.
