– Давайте вернёмся назад, – неожиданно попросил Рон.

– Нет, Серафим, смотри, нравится тебе или нет. Ты должен взглянуть на себя со стороны, иначе никогда ничего не поймёшь.

Рон тяжело вздохнул и опустил голову. Мартис понял причину этого вздоха, когда увидел его в компании подвыпивших хранителей песка. Эта четвёрка ввалились в дом и затеяла скандал, который довольно быстро перешёл в драку. Они попытались вышвырнуть Адриана из дома, но Тимофей неожиданно встал на защиту гостя, хлыстом выгнав всех непрошенных гостей, в том числе Рона. Безрезультатно пошвыряв камни в окна, стёкла которых были способны выдерживать удары лойдов, и разразившись нецензурной бранью, обиженная компания удалилась в направлении ближайшего бара.

Амалин ускорил ход времени, и теперь Мартис наблюдал за выяснением отношений между братьями на следующий день.

– Как ты посмел меня выгнать? – бушевал Рон, наступая на Тимофея. – Задрал нос из-за того, что ты старший, так я тебе мигом его опущу.

Мартис невольно усмехнулся, настолько нелепо выглядел этот разговор. Тим был высок и широкоплеч, поэтому Рон путался у него под ногами, что-то шипя, словно разозлённая змея.

– Нет, это ты меня послушай. Я этого парня, жениха Катерины, год вымаливал. С ним она будет в надёжных руках, я договорился. Они и за матерью присмотрят.

– Так ты с ума ещё год назад сошёл? Если собрался в монастырь, так иди, скатертью дорога, но другим-то чего жизнь ломать? Мать несколько лет назад взяла в нашу семью соседскую девчонку. У неё неплохое приданое, ей родители по наследству оставили дом совсем рядом с нашим. Что ещё нужно? Я на ней женюсь. Ты меня понял? Я!

– Нет, – твёрдо заявил Тимофей, – ты не будешь женихом Катерины. Она достойна лучшей пары и будет жить с тем, кто ценит и любит её больше жизненных обстоятельств. Я дал им разрешение и передал своё благословение, благословение первенца. А тебе придётся самому искать себе невесту, но повторяю, пока ты не изменишься, ни одна девушка не свяжет свою судьбу с тобой.

– Естественно, я не обладаю такой внешностью, как у тебя, да и отец оставил только эту рассыпающуюся лачугу. Мне богатые и красивые девушки не светят, так что я женюсь на этой пигалице. Без обсуждений.

– Я никогда не буду твоей женой, Рон, – неожиданно раздался голос Кати, а вскоре показалась и сама девушка, собиравшая ягоды неподалёку.

К огромному облегчению Рона, с тяжёлым сердцем наблюдавшего за собой со стороны, Амалин сгустил время и перенёс их в день свадьбы. Впрочем, этот день для него тоже оказался непомерно тяжёлым.

– Я вас оставлю, – сообщил Амалин, – но запрещаю вмешиваться и покидать это убежище. Наденьте эти обручи, они скроют вас от телепата, который скоро появится здесь, а если вы будете обнаружены, то всех нас уничтожат. Я появлюсь к вечеру.

Не дожидаясь ответа, Амалин несколькими прыжками спустился с их наблюдательного пункта, прошёл вдоль ветвистого весеннего сада и скрылся в горной холодной реке. Мартису стало не по себе после его исчезновения: он нырнул, но так и не вынырнул. Хранитель повернулся к Рону, чтобы спросить, что он думает по этому поводу, но тому было не до Мартиса. К дому подъезжала телега, украшенная большими нежно-розовыми цветами, похожими на земные лилии.

Адриан выпрыгнул первым. Его лицо светилось от счастья. Он подхватил юную невесту, похожую на загадочную фею, и на руках внёс в украшенную виноградными гроздьями и цветами беседку, где их встречала Любовь с караваем на рушнике.

За праздничный стол молодожёнам сесть было не суждено: незваные гости появились с такой скоростью, будто смерч посетил их края. Незнакомцев было человек двадцать, в основном это были хранители песка, но пятерых из них Мартис видел впервые. Их лица скрывали большие капюшоны, но и так было понятно, что они не являются местными жителями. Эта пятёрка старательно держалась в стороне, словно происходящее её совсем не касалось. Но это было не так. Все дальнейшие события происходили только с их молчаливого согласия. Все незваные гости были хорошо вооружены, поэтому справиться с тремя безоружными людьми им не составило труда. Любовь связали и бросили в дом, а молодожёнов порознь подвели к одному из пятёрки. Тот держал в руках какую-то фотографию и пристально вглядывался в неё и в своих пленников.

– Да, это несомненно они, – наконец вынес он вердикт холодным металлическим голосом, – убить обоих немедленно.

– Подождите, подождите, вы же её мне обещали! – раздался из толпы хранителей песка пьяный голос Рона.

– Ах, да, – усмехнулся тот же металлик, – развлекайся, у тебя есть десять минут.

Адриана потащили на мост, незатейливый маленький деревянный мосточек, любовно созданный ещё отцом Германом и предназначенный больше для таинственных романтических свиданий, нежели для убийства. Один из пятёрки достал шприц и точным нацеленным движением впрыснул его содержимое в низ живота пленника. Адриан дёрнулся, но прийти в себя ему не дали и, связанного, сбросили с моста, прикрутив к ногам огромный серый валун. Раздался всплеск, вода колыхалась и бурлила, но выплыть юноша не смог. Потихоньку всё успокоилось, но пятёрка ещё долго вглядывалась в мутный речной поток. Вернувшись к дому, они увидели пыхтящего Рона, распластанного над рыдающей Катериной. Остальные хранители песка выстроились очередь, явно желая позабавиться с девушкой.

– Довольно, – пресёк забаву самый широкоплечий из пятёрки, – в дом её, зажигайте факелы.

Возникший было ропот хранителей песка он моментально остановил мощным ударом хлыста, разрушившим столб беседки. После этого связанную Катерину закинули в дом, который чем-то облили и подожгли со всех сторон. Увидев пожар, начали сбегаться люди, но огонь под пристальным оком пятёрки слишком быстро пожирал дом. Через минуту от него осталось только пепелище с тлеющими углями. Когда пожарный турболёт прибыл на место происшествия, кроме собирающихся добровольцев, не увидел никого. Хранители песка во главе со своей пятёркой исчезли так же внезапно, как и появились.

Мартис перевёл взгляд на Рона, но тот отвернулся, буравя взглядом малоприметный камень. Амалин объявился к вечеру, и от его одежды доносился слабый запах гари.

– Возвращаемся, – объявил он, устало опершись на уступ. – Серафим, я тебе показал всё, что хотел. Делать за тебя выводы я не собираюсь. Живи, как подсказывает сердце. Можешь разыскать своего биологического отца и дальше забавляться с девушками, а можешь помириться с братом.

– А ты их спас? – тихо спросил Рон, по-прежнему не поднимая глаз.

– Тебе незачем это знать, – отрезал Амалин.

– Покажи, пожалуйста, – попросил Рон, наконец-то поднимая влажные глаза. – Я никому не скажу.

– Хорошо, но будешь вести себя как шёлковый, тише воды ниже травы. Понял?

Рон поспешно кивнул. Амалин совершил мгновенный переход во времени, а потом повёл их вдоль горы и засеянных полей, защищённых силовыми полями от лойдов и хордов.

Минут через сорок их взору предстала маленькая церквушка, напротив которой стоял уютный голубой домик с белоснежным крылечком и полукруглыми окошками, сверху украшенными витражами. Дверь распахнулась, и на пороге появился Тим, явно выбитый из равновесия.

Мартису показалось, что он бежит к ним, но он ошибся. Живая зелёная изгородь по-прежнему скрывала их от голубых глаз парня. Тимофей набросился на кого-то другого и, повалив его, принялся мутузить не жалея сил.

– Ты что, сдурел? – донёсся до них пьяный голос Рона. – Что я тебе сделал?

Этот невинный вопрос ещё больше разозлил Тима, поэтому брат отлетел сразу на несколько метров. Рон немного протрезвел и, придя к выводу, что в данный момент перевес не его стороне, попробовал договориться.

– Если ты не в курсе, наш дом сгорел, и мне придётся жить с тобой в этом доме.

– Нет. – Тимофей постепенно успокаивался, глядя на стоящую неподалёку церковь. – Здесь ты жить не будешь. Ты уже совершеннолетний, и я больше не буду нянчиться с тобой. Завтра я ухожу в монастырь. Это решение бесповоротно и обжалованию не подлежит.