— Я всё это понимаю, — пробормотал Адриан, подтягивая себя на потолок. — И понимаю, что я сделал всё, что мог. Но от этого не менее паршиво.

— О… да ты только что вырос в моих глазах. Никаких страданий и самобичевания?

Адриан отрицательно мотнул головой и расслабился, повиснув на потолочных поручнях. Задумчиво покачал ногами, позволяя телу мотыляться туда-сюда, как большой качели. Медленно поднял ноги до параллели с полом и так же неспешно опустил.

— Вот и отличненько, пацан. Но тогда у меня вопрос: чего психуешь?

Высота была достаточной, чтобы, спрыгнув, Адриан мог получить вывих и перелом. Поэтому он схватился за следующий поручень, и за следующий, пока не перешёл на стену, а после и на пол.

— Просто ситуация. Каждый справляется как может. Ты вот, например, ешь сыр.

— Я всегда его ем!

— Не в таких количествах.

Адриан собрал обёртки от камамбера, разбросанные вокруг квами, и ласково погладил котёнка по лобастой голове. Плагг закатил зелёные глаза, но показательно-громко замурчал.

— Я просто люблю камамбер, пацан. Никаких нервов, мне же не шестнадцать!

— Мне шестнадцать, так что я могу нервничать.

— Тебе скоро семнадцать, так что нет, не можешь. Уже совсем взрослый Кот! Иные Нуары в таком возрасте уже котят имели!

Адриан неопределённо дёрнул плечом и скомкал сырные обёртки. Пахли они… ну, камамбером. Привычный запах, напоминающий носки недельной давности, который теперь у Адриана ассоциировался с защитой и дружбой.

— Знаешь, а ведь у Ледибаг сейчас наверняка истерика, — заметил Адриан, выкидывая обёртки в мусорку под рабочим столом. — А я даже ей помочь не могу.

Плагг подлетел к лицу подопечного и принялся тереться головой о щёки Адриана, пытаясь успокоить по-своему. Квами знал, насколько болезненно Агрест переживал нервные срывы своей возлюбленной Леди, особенно если никак не мог ей помочь.

— Иногда справляться с подобным приходится в одиночестве, — заметил Плагг.

Адриан согласно хмыкнул.

— Знаю. Но я всё равно… ладно. Если она оставит какое-нибудь сообщение, то, будь добр, дай знать.

— Даже если ночью?

— Да.

Остаток дня Адриан провёл, бесцельно слоняясь по комнате. Он прошёл скалолазный маршрут ещё раз пятнадцать, прежде чем ему попросту надоело нарезать круги под потолком; перебрал диски с аниме и фильмами, отложив те, которые должны понравиться Ледибаг; заслушал несчастного Бетховена до слуховых галлюцинаций и, наконец, лёг спать.

Чтобы вскочить с постели уже через полчаса, напугав при этом задремавшего на подушке Плагга. Вместо привычного чёрного провала Адриан увидел кошмар.

Давно у него плохих снов не было.

Поняв, что уснуть снова не выйдет, Адриан сел за пианино и бессмысленно перебирал клавиши, — кажется, у него даже что-то выходило, — пока вновь не почувствовал сонливость. Тогда он вернулся в кровать к храпящему квами, упал на подушку и тотчас вырубился.

Новый кошмар, полный неясных картин, выдернул его из сна через сорок минут. В этот раз на пианино он играл более осмысленно: прошёлся по любимым сонетам и едва не вывихнул пальцы, пытаясь ускорить Прелюдию Баха. Кажется, минорную?.. он помнил ноты.

Сон, пианино, сон, пианино. К семи утра Адриан сам себе напоминал сломанного андроида: вроде бы хорошо выглядит, но движения нервные, а глаза будто из стекла. Не улучшило ситуацию даже сообщение от Ледибаг, где девушка спрашивала, в порядке ли Нуар.

Естественно, не в порядке. Но, поскольку у Адриана не было никаких физических увечий, он заверил Ледибаг в обратном. Не стоило его леди ещё и за него волноваться.

В коллеж он собирался с большим воодушевлением. Во-первых, ему хотелось похвастаться тем, что он смог переубедить отца и сам себе отменил домашний арест. Во-вторых, сегодня был вторник — приятный день подарков.

Ледибаг никогда не пропускала вторники. Так что хотя бы по наличию презента он мог бы понять, насколько именно она в порядке.

До коллежа его довёз Горилла; Адриан успел ещё раз вырубиться в машине и едва не напускал сонных слюней на обивку салона. Распрощавшись с водителем, Агрест выбежал навстречу урокам и школьным будням с воодушевлением, которого не ощущал.

Больше всего ему хотелось просто поспать.

Он вбежал в класс и едва не осел от облегчения: на его парте стояла огромная коробка в простой крафтовой бумаге. Отлично.

— Утро, Агрест! — окликнул Адриана Ким. — Давай, открывай коробку, мы хотим узнать, что внутри!

Одноклассники подтянулись к парте Адриана, сидящий рядом Нино приветственно коснулся козырька кепки и улыбнулся — радовался появлению друга. Всем было интересно, что такого подарил тайный воздыхатель, что для этого потребовалась огромная коробка. Она была раз в пять больше, чем обувная.

Адриан на ватных ногах подошёл к подарку и, не нежничая, содрал упаковку. Скомкал ту в плотный шар и кинул в корзину около учительского стола.

Попал, даже не глядя. Парни одобрительно заулюлюкали. Адриан раскрыл подарок, и с наслаждением вдохнул сладкий лёгкий аромат.

В коробке были круассаны. Много круассанов. Столько Адриан видел только на прилавках в пекарне родителей Маринетт. На самом деле много! Естественно, он пригласил одноклассников к угощению. В него самого бы всё это великолепие просто не влезло бы!

Круассаны были вкусными: это подтверждал и довольно бормочущий Нино, и одобрительно переговаривающиеся одноклассники. Выпечку взяла даже привередливая обычно Хлоя, что говорило о качестве подарка.

И вот теперь, когда одноклассники довольно чавкали, Адриан вертел в руках сопроводительное письмо. То было, наконец, написано по всем правилам романтических аниме: небольшой конверт с котятами, — он умилился, поскольку точно был уверен, что Ледибаг не знает о его втором я, — запечатанный наклейкой-цветочком. Внутри — приятно пахнущая бумага нежно-жёлтого цвета. И ровные строчки, выведенные на этот раз без трафаретов или попыток сделать их обезличенными.

«Неделя у меня выдалась сложной, так что прости, сегодня без особых подарков.

Наслаждайся круассанами и не забудь поделиться с одноклассниками!

С любовью.»

Адриан несколько раз перечитал это крошечное письмо, особенно останавливаясь на последней строчке. «С любовью», ха. С любовью!

Но главным было всё-таки не это, а почерк. Настоящий почерк его леди.

Это было… это было такое доверие! И Адриан никак не мог понять: почему? Что такого произошло, что Ледибаг решилась на такое откровение, как собственный почерк? Для него это было равносильно признанию в любви, особенно учитывая то, как Ледибаг относилась к Тайне Личности.

Неужели прошлая акума настолько её… проняла?

Он мог отнести это письмо Хлое. Даже если Буржуа не узнала бы почерк, она бы всё равно смогла бы многое сказать по наклону букв, нажиму, завитушкам и чёрточкам. Она могла бы буквально разложить характер Ледибаг по полочкам, присыпать их сахарной пудрой и подать Адриану на блюдечке, стоило ему только попросить подругу детства об этом.

Но, естественно, он так не сделает. Хотя и очень хочет этого.

Уроки прошли в вялом переваривании собственных кошмаров. Раза два Адриан вырубался прямиком на парте, но Нино спасал его от позора, вовремя пиная или чувствительно щипая за бок. Когда голова Агреста в третий раз чуть не стукнулась о столешницу на перемене, Ляиф зашипел:

— Да что с вами сегодня такое, а? Сговорились, что ли? Или провели вместе жаркую ночку?

— Ты о чём вообще?

— О тебе и Маринетт!

Адриан недоумённо прищурился, затем вопросительно поднял брови. Нино закатил глаза и кивком головы указал на заднюю парту.

Адриан обернулся.

Маринетт выглядела очень мило, на самом деле. Её обычно ухоженные волосы оказались растрёпаны, будто девушка поленилась как следует завязывать свои вечные хвостики. Под глазами залегли глубокие серо-синие тени — призраки недосыпа, остающиеся с человеком утром. Наверное, Маринетт шила по ночам. Адриан помнил, что она увлекается моделированием одежды.