Барченко еле добрался до Петербурга. Несколько месяцев он тяжело болел, не вставая с постели. Заботилась о бедняге молоденькая сестра милосердия, с которой Александр стал переписываться заочно, не зная ли фамилии, ни лица. Девушка увлекалась теософией, возможно, пару раз до войны они пересекались в кружке Успенского, но Барченко тогда ее не заметил.

  Получив письмо с просьбой встретить больного на вокзале, Наталья прибежала на перрон в самый последний момент.

  Перед ней стоял ослабленный, но привлекательный молодой человек с бравыми усиками и георгиевским крестом на зеленом сукне. Выяснилось, что квартира, которую Александр снимал на Васильевском острове, заперта, хозяева - пожилая немка и ее вдовая сестра, высланы в Германию как "иноподданные". Вещи, включая редкую библиотеку, они успели передать герцогу З. Адресный стол не отвечал, казалось, что герцога З. не существует в природе.

  Барышня сказала, что у нее есть тетя, а у тети пустуют две хорошие комнаты с отдельным входом, ванной и кухней. Туда она и привела падающего от упадка сил ефрейтора с георгиевским крестом. Сквозь жаркую пелену малярийного бреда Барченко видел круглое лицо Натальи, смешивающейся в его воспаленном воображении с иной Натальей, той дурехой, что кидалась с моста в городишке Боровичи, и с пани Фиолиной Аспидовской.

  - Выздоровеешь, и мы обвенчаемся - шептала Наталья ему.

  Александр не возражал: во-первых, поспорь, когда температура 41 градус и 4 десятых, во-вторых, только на его глазах погибло столько людей, что, чтобы восполнить потери, оставшимся в живых мужчинам правительство должно разрешить жениться по-магометански, хотя бы на двух.

  - Серебряный этрог, терзался он, размахивая руками, точно пытаясь отогнать от себя адский жар, серебряный этрог...

  Венчались они тихо, в маленькой церквушке. Старый священник спросил жениха перед обрядом, не поддавался ли соблазнам атеизма.

  - Я верю в Господа, сказал Александр, глядя в окно.

  В лучах яркого солнца улыбался лембергский востоковед Абранчак-Лисенецкий...

  12. На перепутье двух миров.

  В конце 1915 года, едва оклемавшись после ранения, Барченко продолжил работу, написав курс лекций "История древнейшего естествознания".

  Снова сочинял фантастические рассказы ("Четвертое измерение"), искал через адресный стол исчезнувшего герцога З., переезжал с квартиры на квартиру, ждал, когда из цензурного комитета пришлют истерзанные рукописи, тревожился за беременную Наталью, допоздна просиживавшую на спиритических сеансах. Приступы малярии изредка терзали его, спасал только порошок хины, за годы войны подорожавший вчетверо. Чтобы покупать в аптеке каждый день за рубль 15 копеек свою порцию хинина, Александру пришлось, превозмогая слабость и судороги, продолжить чтение лекций студентам в Соляном городке, а так же ввязаться в авантюру с изобретениями для фронта.

  В Петрограде 1916 года его поразило обилие ловких молодых людей, поставлявших военному ведомству безумные изобретения, и получавших за них приличные средства. Один хваткий предприниматель наладил поставки лошадиного корма - фуражных галет серо-зеленого цвета. Он носил с собой пару образцов, небрежно откусывал и предлагал угощаться знакомым. Те, кто рискнул попробовать этот "универсальный заменитель овса", уверяли - на вкус галеты напоминали подсолнечный жом. На таких отбросах делались капиталы, а то, что от серых галет лошади вскоре опухали водянкой и отбрасывали копыта, поставщика не волновало. Другой ловкач придумал изощренный способ выкачивания денег у военных. Когда тысячи солдат задыхались насмерть в ипритных атаках, не успев получить спасительную маску Зелинского, лже-изобретатель выбил у властей несколько тысяч рублей на разработку газовых масок для почтовых голубей.

  Узнав, что Александр прервал свои опыты по телепатии, пронырливые коллеги предложили подать заявку на финансирование не куда-нибудь, а в тайное отделение.

  - Чтение мысли на расстоянии, передача информации без проводов непосредственно из мозга в мозг - это их профиль - отвечали ему.

  Жена сказала: иди, хуже не будет, твои опыты требуют дорогих заграничных приборов, проводов, трубок, частным лицам их достать теперь сложно, а государство поможет всем.

  - Но русский интеллигент ничего не просит у власти! - возмущался он, что обо мне подумают друзья?! Что я сотрудничаю с охранкой?!

  - Твои эксперименты помогут ловить преступников и прекратить войну - убеждала Наталья, иди, не бойся!

  Написав сумбурное прошение, Александр уже стал забывать о телепатии, сосредоточившись на новом романе об Атлантиде, как вдруг его вызвал побеседовать тщательно выбритый человек в штатском. Они прошли в темный закуток бывшей кондитерской, ставшей складом лекарств и перевязочных материалов. Опустившись на туго завязанные тюки с чем-то мягким, наверное, бинтами или ватой, Барченко честно изложил тайному агенту все, что ему удалось выяснить о влиянии электромагнитного излучения на психику. Показал чертежи специальных шлемов с проводами, с помощью которых пытался передавать сигналы между испытуемыми добровольцами. Добавил статью 1911 года из журнала "Природа и люди", где вкратце рассказывалось об эксперименте. Человек статью забрал, спросив напоследок: можно ли создать новое оружие, управляющее мыслью?

  Барченко ответил сразу, не задумываясь: можно, только это требует финансирования и соответствующего технического обеспечения. Почти все необходимое мне оборудование в стране не производят.

  Деньги ему дали. Умело воздействуя на население генераторами электромагнитных волн, государство могло бы манипулировать сознанием миллионов. Мешало одно: чтобы управлять мозгом, надо знать мозг. А эта область оказалась еще очень слабо изученной, без нейрофизиологии все мечты о психотропном оружии оставались выдумкой.