Никогда Барченко не подумал бы, что Кривцов, оказывается, специалист в области не только римского права, но и оккультизма, магии, масонских лож. Автор нескольких анонимных трактатов по тайнам истории, коими он зачитывался еще гимназистом. Занудный правовед, вечно в сером, дома серая кошка и полное собрание законодательных актов Российской Империи в застекленном шкафу, холостяк или вдовец, сам себе варит кофе на горелке и жарит яичницу-глазунью. Жалованье тратит на сборники международных юридических казусов, чтобы потом позабавить ими студентов. Таким рисовался ему портрет профессора Кривцова, автора диссертации на тему убытков.

  Но Барченко ошибся. То, что принимал он за настоящего Кривцова, оказалось всего лишь его маской, внешней оболочкой, призванной отделить масона высокого градуса от непосвященных профанов.

  Возвращаясь на квартиру, Александр привычным жестом стал вытаскивать из кармана затейливый дверной ключ, который вручила ему под расписку хозяйка, но с ужасом обнаружил дыру. Карман в старых брюках, сшитых елецким портным из "чертовой кожи" (ткань поддавалась, если рвать ее только сапожными клещами), прожег неосторожной искрой от сигары его новый знакомый. Барченко заметил это слишком поздно. Как же теперь попасть в комнату? За утерянный ключ добропорядочная чухонка возьмет штраф, рубль или два, а с деньгами опять туго...

  Он постоял минуту перед дверью многоквартирного дома, еще раз прочел правила проживания, выведенные в рамке готического шрифта, и вернулся в университет. Если покопаться в памяти, то еще на лекции в кармане ключ звенел, значит, его можно обнаружить на полу аудитории или на лестнице.

  Прибежав туда, Барченко налетел на Кривцова.

  - Господин профессор, вы не видели мой ключ от комнаты? Он выпал из кармана, и я не могу до вечера попасть к себе, пока не увижу хозяйку квартиры...

  Вообще-то спрашивать у такого педанта, как Кривцов, казалось бессмысленным, даже если он заметил на полу небольшой ключик, то сразу обо всем забудет. Да и невежливо как-то, должна же сохраняться дистанция, не нянька ведь Кривцов, а профессор.

  Кривцов помолчал несколько секунд, словно пытаясь что-то припомнить, потом дернул плечом и сказал: конечно, видел!

  Александр обрадовался.

  - И где же?

  - Вот, смотрите, ваше?

  На ладони профессор держал, помимо того самого ключа, масонский значок, который Барченко подобрал летом в разрушенной усадьбе, исцарапавшись колючим шиповником. Красивая, похожая на магический алфавит, а не на латиницу, буква "G" вписана в треугольник с расходящимися лучами.

  - Мое, и ключ, и знак! Если бы вы знали, господин профессор, как я вам признателен! Квартирная хозяйка взяла бы с меня за дубликат целый рубль, а то и больше...

  Кривцов вернул их растеряхе, но сурово спросил, почему к нему попал масонский значок, да еще такой древний, черненого серебра? Сейчас таких уже несколько лет не делают, дорого.

  Александр честно признался: знак вовсе не его, но он валялся в пыли и грязи, никому не нужный, среди острых колючек.

  - А вы знаете, что это за символика? - поинтересовался Кривцов.

  - Примерно догадываюсь - сказал Барченко. Треугольник с лучами - всевидящее око Архитектора Вселенной, а буква означает геометрию, науку упорядочения...

  Вместо ответа профессор отвернул лацкан серого сюртука и пальцем показал на привинченный точно такой же знак.

  - Вы - каменщик? - изумился Барченко.

  - Тс-с-с! Приходите субботним вечерком ко мне в гости вот по этому адресу, у меня отличная библиотека, там обо всем и поговорим. Надеюсь, вы умеете хранить тайны, молодой человек?

  - Умею - пролепетал Александр присохшим к нёбу языком.

  Он впервые встречал живого масона. Раньше масоны обитали лишь в старых книгах, привозимых в Елец сыном помещика Бунина. Иван, бросивший из-за нехватки средств гимназию, учился дома, а затем стал корректором в газете Лемке "Орловский вестник". Лемке, прижимистый немец, жалованье платил небольшое, но кроме корректуры, Иван перебивался правкой чужих бумаг и переводами.

  Заработанное тратил по своему нездоровому разумению - нет, чтобы помочь бедствующему в ссылке брату, или нищающим родителям! Он поехал по селам, где скупил за 25 рублей несколько уникальных книг 18 века, среди которых оказались масонские издания - загадочные восточные повести, где за экзотическими персонажами скрывались русские реалии, трактаты о египетских жрецах, сочинения мартинистов...

  Купив все это сокровище, Иван не удержался, заехал в Елец похвастаться, в семье Барченко за гостеприимным столом посидеть. Александр тогда оцепенел, стоило Ивану выложить на стол из пропыленного саквояжа эти раритеты. Учение свободных каменщиков потрясло его, но понятно, что за масонством существует еще нечто скрытое, велико-таинственное, и братство

  каменяров хранит всего лишь часть тайн ушедших миров.

  Барченко даже не надеялся стать масоном. Для такой чести нужно иметь иное генеалогическое древо и богатый послужной список, а еще лучше - рекомендации влиятельных людей, которые вряд ли когда-нибудь замолвят за него словечко. Ведь по материнской линии Александр - духовного сословия, прадеды и дед его - священники, масонство же всегда враждебно относилось к поповичам. Да и дворянин ли он? Дома хранились какие-то желтые, скрученные тугим свитком, грамоты позапрошлого века, подтверждавшие якобы шляхетские претензии его далекого предка со стороны отца. Если и так, Барченко - дворяне сомнительные, третьеразрядные, скромные...

  Дружба с профессором Кривцовым, входившим в близкий масонам, преемственный тамплиерам орден "Розы и креста", уверила Александра, что он, потомок небогатых малороссийских дворян, сын нотариуса с чином статского советника, пришел в этот мир для чего-то большего, нежели правовое сопровождение купли-продажи недвижимого имущества.