– Видел, – неохотно ответил сержант.
– Видел. В том то и дело что все видели, и механ10 наш тоже видел, и понимал, что машина, в случае остановки, станет для него же гробом. На такой дистанции любой подготовленный гранатометчик не промахнется в огромную неподвижную цель, – увидев сомнения в глазах оппонента, выкинув бычок и поправив разгрузку, которая уже впивалась лямками в плечи, командир решил зайти с другой стороны, – Ну ладно, предположим, всё же человек двенадцать остались живы и успели спешиться с брони, как думаешь, какие шансы переломить исход событий?
– Уже хорошие, – не сдавался Редьков. Он по своей натуре был упрямый, как все Уральские парни и привык отстаивать свою позицию до конца, даже переходя на аргумент силы. Здоровья у него было хоть отбавляй, поэтому он часто оказывался прав. В основном, конечно, только для себя. Но это не тот случай. Сейчас перед ним стоит капитан Боголей, уважаемый всеми боевой офицер, а это значит, что сила здесь не аргумент, здесь только Аргумент -аргумент.
– Возможно, ты прав, согласен, в математическом аспекте варианты прекрасные, двенадцать против десяти. Но ты забываешь, что это люди, а не цифры. Это вам не компьютерные стрелялки играть. Это в вашей "Контра Страйк" просто циферки уменьшаются, а здесь жизни твоих товарищей. Какой будет у тебя боевой настрой, если каждый второй товарищ будет безмолвно лежать в луже собственной крови? А каждый третий будет орать и молить о помощи, потому что тело нашпиговано свинцом и теперь мучаясь от боли, он медленно отдает концы. Морально отряд будет подавлен и разбит, а таким отрядом сложно управлять. Представил? Кучу мертвых товарищей у тебя перед глазами и запах собственной смерти в воздухе. Ну и какой у тебя будет настрой? – глаза капитана впились в опущенное вниз лицо сержанта, кажется, он смотрел на свои старые бертцы и не видел их.
Слушая речь командира, и представляя весь этот ужас перед глазами, Репа, так мы его называли между собой, уменьшался в размерах. Плечи свернулись, а голова непроизвольно отпускалась вниз. Но крайний вопрос заставил его встрепенуться, вырваться из оков угнетающих мыслей. Его лицо стало красного цвета, а в глазах сверкнула ярость.
– Боевой настрой у меня будет! Боевой! Я им всем покажу, из чего мы сделаны! Я за каждого отомщу, за каждого из наших! – выдал он, сжимая автомат до белых косточек.
Командир ещё минуту стоял молча, стараясь не испортить эту минуту, позволяя каждому из невольных слушателей проникнуться мгновением. Каждый глядя на сержанта понимал, что он говорил, как есть. И не дай Бог кому-то навредить хоть одному из наших, он обязательно его найдет, и именно с этим выражением лица сделает всё, как обещал. Каждый в тот момент почувствовал, что сделает тоже самое, если кто-то перейдет дорогу боевому товарищу. Боевое братство, мать вашу!
– Ну всё, не кипи, я знаю, что ты будешь сражаться до последнего, – с отцовской улыбкой сказал командир. Он пытался их запугать реалиями, цифрами, логикой, вот прям здесь, пока страх владеет разумом. Но они прошли проверку, очередной раз прошли. В бою не всегда побеждает математика и тактика, многое решает именно вот такой боевой дух. А в разведку со слабым душком не берут, и он ещё раз в этом убедился.
Вдруг, на рынке, где они только что проезжали, началась яростная канонада. Все инстинктивно сжали в руках холодную сталь автоматов, и начали нервно оглядываться по сторонам.
– Дождались кого-то, – тихим голосом резюмировал происходящее командир.
– Там что-то происходит? Совсем рядом прям командир! – указывая пальцем в направлении села, затараторил подбегающий Батон. Мы посмотрели на него с удивлением, потом на друг друга и снова на него. И тут всех пробрал хохот. По очереди, хватаясь за животы, усыкались все.
Наш Юра, молодой боец, за свои выдающиеся способности получил позывной Батон. Он мог спать в любом положении, в любом состоянии и в любое время суток. На армейском сленге слово спать, иногда заменяется на равнозначное прилагательное "батонить". Что означает, прикинуться булочкой и спокойно лежать на полочке. Архимед некогда произнес сильную фразу: "Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир", но наш Юра пошёл дальше и доказал всю несостоятельность его мышлений, выведя свою личную формулу: "Дайте мне точку опоры и пусть весь мир подождёт". Чудеса эквилибристики он показывал постоянно, а апогеем искусства можно считать его умение засыпать стоя на тумбочке дневального. Чтобы вы понимали всю невозможность данной затеи, поясню, на тумбочке дневального, размером 50 на 50 сантиметров и высотой десять сантиметров, боец, стоит два часа по стойке смирно. По стойке смирно! Но для нашего Батона нет ничего невозможного, когда он хочет спать, а спать он хочет всегда. Однажды он прям так, оловянным солдатиком, рухнул с тумбочки дневального, разбив себе при этом только губу. После чего система стабилизации Батона ввела поправки и создала новые настройки для сна стоя. Вуаля! Его удивительный организм, попав в армию, приспособился и ввёл новый режим курсовой устойчивости. Режим сна стоя! Ну разве армия не творит чудеса, а?
И вот сейчас, в нервозной череде событий никто не заметил, что Батон всё это время благополучно спал. Мы уже раз пять мысленно простились с жизнью, мусульмане приняли христианство, христиане успели сделать себе обрезание, а он в царстве Морфея прохлаждается! Счастливый человек, что скажешь. И помрёт ведь с закрытыми глазами, так и не успев толком испугаться.
– Чё вы ржёте? Рядом стрельба идёт, а вы ржёте, – с обидой и непониманием произнес Батон.
Но все продолжали смеяться, не в силах связано произнести два слова. Возможно, это перенесенная нервозность нашла наконец-то выплеск эмоций через смех, потому что смеялись до коликов, искренне. Спасибо тебе, Батон, ты даже не понимаешь, как сейчас разрядил обстановку. Все были уверены, что на этот раз сержанты не поведут его в сушилку учить уму разуму. Простят. Ей Богу простят.
– По машинам! Надо убираться отсюда, – смахивая слезу и пытаясь остановить смех, как можно серьёзнее произнес командир. И посмотрев на Юру, вновь заливаясь смехом, добавил, – глаза и уши армии, блин.
Вереницу моих воспоминаний, об этом неприятном и в то же время позитивном случае, прервал шум приближающихся коробок. Моторы ревели надрывисто, значит броня летела на всех парах. Звук шёл со стороны недавней перепалки, где клубы черного дыма напоминали об инциденте. По мере приближения скорость уменьшалась, для того, чтобы с далека определить наш настрой. В принципе, у боевиков в этих краях бронетехника не водилась. Но с другой стороны, всегда лучше перестраховаться. Мало ли.
Подняв ладонь в качестве приветствия, они медленно, стараясь не пылить, проезжали мимо нашей колонны на своём бэтээре11.
Другие вояки, бывало, пролетят мимо, и ты ещё минут пятнадцать задыхаешься в облаке пыли, а эти, эти всё понимают, словно чувствуют всё. Пыль плотным слоем лежала на обветренных лицах, на пересохших зубах виднелась насып песка, и мне казалось, что даже среди всего шума ревущих моторов я слышал скрежет сухих крупинок, когда они улыбались. Несмотря на усталость, что читалась в глазах, они улыбались. Улыбались не потому что им было хорошо, нет. Они смотрели на нас с каким-то сочувствием, понимали, что каждый из нас присутствует на этой войне не по своей воле. Глядели на нас, на юнцов, на вчерашних школьников, и не понимали, как таких молодых парней занесло на безжалостную мясорубку.
Вопреки усталости, вопреки страшному обезвоживанию организма, вопреки всему они улыбались только ради того, чтобы приободрить нас, не стрелянных юнцов.
Сколько бы ужасных историй мы не рассказывали друг другу об этой группе спецназа, какими бы демонами мы их себе не представляли, на вид это были обычные, добродушные парни. Глаза горят, лица улыбаются, ну прям одуванчики. Ни за что бы не подумал, что они могут быть угрозой для чьего-то здоровья. Вот проколешь ты колесо на трассе, пока будешь репу чесать да кумекать, с чего бы начать, вот такой вот рубаха-парень сам остановится, из машины выбежит, одной рукой твою тачку поднимет, другой колесо поменяет, хлопнет тебя по плечу и с криком "Бывай" умчится в точку по своим делам. А ты, открыв рот, стоишь и думаешь, где здесь ближайшая больница, чтобы уточнить: у тебя открытый перелом плеча или закрытый?
