Через стекло видно, как полдороги около метро «Невский Проспект» перегорожено. Нам машет модой парень в форме, какой-то он бледный, да и руки трясутся. Таксист остановился, открыл окно, повернулся ко мне.

– Сейчас все выясним. – Повернувшись к молодому военному: – Здравствуйте! А что происходит?

Он так смотрит странно, глаза на мокром месте.

– Здравствуйте, дальше ехать нельзя, вам надо развернуться и ехать по домам, это приказ!

Да он сейчас заплачет, он явно напуган больше, чем пытается это скрыть.

– Молодой человек, а что происходит? Почему я должна ехать домой? – Нервно постукиваю по коленке, но сохраняю вполне серьезный вид.

– Девушка, это ради вашей безопасности, вам надо по домам, собрать вещи, взять документы и идти к ближайшей станции метро. – Он даже не смотрит на нас, то ли боится показать свой страх, то ли просто там, куда он смотрит, он нужнее.

– Да что, блин, произошло?! – я сейчас так напугана, что не замечаю, как срываюсь на крик.

– Девушка, я же вам говорю, вам надо домой, и это срочно, большего сказать не могу, поэтому, пожалуйста, езжайте домой, и вы, мужчина, тоже, – больше он решил ничего не объяснять, а только показал рукой нам отъезжать обратно.

Отходит, что он только что сказал? Я не понимаю, в ушах я слышу только звон от волнения.

Мои мысли прервал водитель:

– Девушка, вам надо выйти, я не повезу вас дальше. – Сейчас он кажется спокойней, чем пять минут назад.

– Что? – мне кажется, я сплю, состояние как при взлете в самолете.

– Извините, мне домой пора, и вам тоже, – разблокировав дверь.– Выходите!

Это все сон, я сплю, так, соберись, дома семья.

– Мне надо домой, отвезите меня домой, пожалуйста, я заплачу. У меня дома дочь, у вас же тоже дочь. А если я не попаду домой? Пожалуйста, я вас прошу, – сейчас я умоляла, тараторила, только чтобы он отвез меня обратно. Страх нарастал с каждой минутой или секундой, я чувствовала, как становится трудно дышать.

Он посмотрел через зеркало заднего вида прямо мне в глаза, думал где-то минуту.

– Девушка, эх, я сам боюсь и не понимаю, что происходит. Дети – это святое. Ладно.

Он заблокировал двери обратно, и очень вовремя. Стук в его окно, мужчина пытается открыть дверь, он бьет по стеклу руками. Паника в его глазах была пугающей. Таксист никак не реагировал, просто медленно, чтобы никого не задеть, начал сдавать назад. Посмотрев на меня:

– Пристегнитесь.

Я просто кивнула и одним быстрым движением натянула ремень.

– Спасибо большое. – В этот момент я готова была его расцеловать, но сдержалась.

На дорогах творился полный беспредел, все едут не по правилам, а просто кто куда хочет.

– Осторожно, на встречке! – мой крик заглушил звук тормозов машины, которая выехала на нас.

Фух, пролетел в миллиметре от нас джип, еще чуть-чуть – и мы бы врезались. Они все едут кто куда, как же мы доедем? Водитель вроде молодец, едет хорошо и быстро.

Надо позвонить маме! Где мой телефон? Мы так быстро едем, что меня болтает из стороны в сторону, даже ремень не помогает усидеть на месте. Рукой на сиденье я пытаюсь нащупать телефон. Может, на полу? Я наклонилась чуть вперед, а, вот он, пальцами дотянулась и, взяв его в руки, ощутила маленькую победу. Водитель хоть и старался ехать осторожно, но нам навстречу то и дело выезжали машины и выбегали люди.

Чувствую, что сильно нервничаю. Так, не трясись, вдох, выдох, набираю номер и жду ответа, эти невыносимые длинные гудки.

– Алло, мама? Ты новости видела?

– Оль, что произошло? – ее голос дрожит, она испугана.

– Мам, не переживай, – закусываю нижнюю губу, это самый бредовый совет в данной ситуации. – Я не знаю, здесь много военных и просто какой-то дурдом, паника вокруг. Мам, послушай, достань чемоданы и собирай вещи, не паникуй и не бойся.

– А ты где? Ты в порядке? Мне страшно, Оль, мне правда страшно, – всхлипы в трубке.

– Так, Елизавета Алексеевна, соберись, ты лучший хирург Питера, представь, что ты на операции. Собери вещи, я скоро буду.

– Хорошо, мы ждем тебя.

– Люблю тебя.

– Абонент временно не доступен.

Что? Как? Я еду, я рядом, я сильная, это что-то со связью. Вон дома скоро буду.

– Ай!

Визг тормозов, резко бьюсь об дверь, ремень сжимает грудь. Удар в бок машины, за долю секунды я понимаю: в нас въехали. Да что с людьми?! Как можно не видеть, куда ты едешь? Машина белого цвета, единственное, что я запомнила, сразу дала назад и уехала. Сильный звон в ушах и боль в плече, до этого я никогда не попадала в аварии.

– Девушка! Девушка! Вы в порядке? В нас въехали, вы дойдете?

Взволнованный голос таксиста привел меня в чувство. Хороший мужчина, беспокоится, другой бы меня еще на Невском кинул. Немного придя в себя:

– А? Да, я дойду, а вы теперь как? – оглядываясь по сторонам, пытаясь вернуться в реальность.

– Не переживайте, только выходите через другую дверь, эту сейчас не открыть. За меня не переживайте, я домой к семье, и вам пора, – как-то неестественно улыбнувшись мне.

– Хорошо, берегите себя, спасибо вам большое.

– И вы себя.

Все очень странно, так, из такси я вылезла, это уже хорошо, но нехорошо, что все бегут. Почему я стою на месте? Надо идти домой, соберись и шагай. Может, это война? Или опять митинг? Хотя зачем тогда всех собирать? Два двора – и я дома, главное – дойти.

Мимо проносятся люди, даже не замечая друг друга.

– Ай! Больно!

Да что с ними такое? Что вообще с городом? По ногам, главное – не падать, ноги как вата, это, видимо, паника. Меня накрывает паника, я спокойный человек, мне не страшно, дочери страшнее, а маме? Брат! Надо позвонить старшему брату.

Хочу достать телефон, но резко останавливаю себя: так, дойду до дома и позвоню, вон, уже рядом драки, еще захотят телефон забрать. Впереди трое мужчин толкают друг друга и о чем-то спорят, столько гнева и ярости я давно не видела. Сейчас город полностью оборудован камерами, и уличных драк стало за последнее время гораздо меньше. Думаю, сейчас на помощь звать будет бессмысленно.

«Уважаемые жители города! Просим сохранять спокойствие и пройти с вещами к ближайшей станции метро! Там вам все объяснят. Не теряйте из виду детей и близких!»

О, так у нас громкоговорители есть? Раньше я их не замечала, даже смешно, сколько мелочей можно заметить в панике.

Так, вот магазин – и я дома. Посмотрев на вход магазина, там что-то происходит. Света рукой машет, надо подойти, все-таки она продавец, может, что от людей знает.

– Оль, привет! – пухленькая, маленькая и очень напуганная бледная женщина лет тридцати пяти, кажется, она даже похудела с виду.

– Свет, что происходит? Не в курсе? – подойдя ближе.

– Нет, но мне звонил хозяин, сказал взять что захочу и домой идти. Я боюсь, – посмотрев на меня красными глазами. – Тебе продукты не нужны? А то неясно, что сейчас будет.

– Эм… – задумавшись на секунду. – Да не знаю я, вроде нет, покупать я точно сейчас не буду ничего.

– Да я так дам тебе, у тебя же семья, а так на улицах ужас какой-то, мне кажется, это война, и мы все будем солдатами, а еда пригодится. – Ее глаза бегали, язык заплетался. – Я боюсь, очень боюсь, у меня же сын. Что вот делать? Домой идти?

Да уж, только слез мне сейчас и не хватало, хотя она права, непонятно, что происходит, и еда пригодится.

– Так, успокойся, иди к сыну, собирай вещи – и к метро. Там все узнаем.

– А продукты, а касса? А вдруг это все неправда и меня потом посадят? – трясется.

«Уважаемые жители города…»

Опять говорят, видно, запись каждые 10 минут транслируется.

– Света, слышишь, что говорят? – показывая в сторону улицы. – И хозяин магазина тебе что сказал? Идти домой. Если что, я буду свидетелем, не переживай и давай домой, продукты,ты права, я и правда возьму. – Внутри опять все заполняла паника, но показывать остальным мне ее не хотелось. Странно, но, мне кажется, им страшнее, чем мне.