На следующий день он просидел две пары у Комарова и поднялся к нему на кафедру. От того не укрылось его мрачное настроение.

– Сережа, ты же понимаешь, что такие диагнозы просто так никто ставить не будет? Тебе обязательно нужно пить лекарства, – серьезно сказал он, усадив его на диван.

– Александр Михайлович, давайте не будем об этом, иначе я опять вам нагрублю, – попросил тот, глядя в потолок. – Но, если в качества лекарства вы предложите мне коньяк, то я не откажусь.

Комаров усмехнулся и открыл свой допотопный советский сейф, где хранил все свои алкогольные трофеи.

– Думаю, Курвуазье должен тебя немного развеселить, – с мягкой улыбкой сказал он.

– Звучит весьма куртуазно, – заметил Серега и посмотрел на пузатую бутылку, из которой Комаров доставал тугую пробку. – Мы с вами как в романе Ремарка пьем коньяк, грустим и предаемся разврату.

– Не надо при мне упоминать этого пошляка, Сережа, – усмехнулся Комаров и протянул ему коньячную рюмку. – Если уж ты решил обсудить немцев, давай вспомним Томаса Манна.

– Он нудный, – поморщился Серега и отпил теплого коньяка. Напиток раскрылся ярким цветочным ароматом и приятным вкусом на языке.

– Это ты просто «Смерть в Венеции» не читал, – с улыбкой возразил Комаров, сел рядом с ним и обхватил рукой его голову. Поглаживая его щеку большим пальцем, он сказал:

– Рядом с тобой я довольно часто ощущаю себя тем старым писателем в зачумленном городе.

– Мне должно это льстить? – спросил Серега, придвигаясь к нему вплотную.

– Прочитай и сам реши, – ответил Комаров и поцеловал его в губы.

С тех пор они возобновили свои регулярные встречи на кафедре, и это помогало Сереге хотя бы на время не думать об Илье. Он понимал, что его терзания бессмысленны, но каждый раз, когда залезал в холодильник и видел недопитую бутылку водки, купленную Ильей, его охватывали воспоминания, и ему не хотелось их отгонять. Он садился на подоконник и подолгу курил, глядя, как в город приходит весна, сугробы исчезают, а из-под них появляются горы прошлогоднего мусора и собачьего говна. Правда, спустя пару недель все это было уже прикрыто свежей зеленью и выглядело не так уныло и безнадежно. Так и Серегина жизнь, по сути, была таким же засранным газоном, куда прохожие кидали окурки, бутылки, гандоны и героиновые шприцы, а ему только оставалось это созерцать и философствовать. Разгребать это дерьмо не было сил, да и что он мог сделать? Чудесным образом позабыть о том, что он пидор из неблагополучной семьи, которого изнасиловал и отпиздил до полусмерти бомбила с дурацким именем Кузя? Или поверить в то, что Илье на него не похуй? Что однажды он вернется и останется с ним навсегда? Уверовать в благие намерения Комарова, который хочет пристроить его на кафедру, чтобы иметь над ним власть и пользоваться им не только в оставшиеся полтора года учебы, но и всю последующую жизнь? Или, может, ему надо вообразить, что внезапно в его унылое существование ворвется принц на белом коне и увезет его в волшебную страну под названием Нью-Йорк или Париж, где геев не пиздят и даже разрешают жениться? Нахуй. Гораздо честнее было признать, что его жизнь – дерьмо, из которого вырастает иногда что-то годное. Например, охуенный секс с Ильей. Или приятные посиделки на кафедре с коньяком и минетом. Ну и так, по мелочи – неплохая работа, приятный треп с Галей и Славиком, шашлыки с приятелями, компьютерные игры, интересные фильмы и книги. У кого-то и этого нет. Похожей мыслью Серега обычно заканчивал свои философские измышления на подоконнике, тушил сигарету в горе бычков и вытряхивал покоцанную хрустальную пепельницу.

Так прошла весна, и наступила новая летняя сессия. Долгов у Сереги по ней не было, поэтому даже помощь Комарова не понадобилась. Тот по этому поводу шутил:

– Теперь я могу быть уверен, что ты со мной по любви, а не по расчету.

– По расчету, Александр Михайлович, по расчету, – усмехался Серега, катая по бокалу золотистый коньяк. – Или вы думаете, меня кто-то, кроме вас, угощает Курвуазье?

А потом институт закрыли на летний ремонт, и им пришлось прервать эти встречи. Серега в свободные от работы дни часто зависал у Гали дома и на даче. Она стала встречаться с Витей со Стошки уже постоянно, и к середине лета он к ней окончательно переехал. К Сереге он относился нормально, а всех остальных дворовых приятелей терпеть не мог, справедливо полагая, что Галя с ними спала.

– Я за десять лет учета в спидозной больнице, знаешь, как радар свой навострил? За километр голубых различаю, – сообщил он, когда они квасили втроем на Галиной кухне.

Серега смущенно хмыкнул, но ничего не сказал.

– Не бойся, мне на пидоров похуй. Даже хорошо, что они есть. Нам баб больше достанется, – довольно сказал Витя и хлопнул Галю по жопе. Та в ответ огрела его полотенцем по шее. – Ты, кстати, тест на ВИЧ сдавал когда-нибудь?

– Не, так и не собрался, – признался Серега и нервно затянулся сигаретой.

– Сдай. Хочешь, я с тобой схожу, если ты очкуешь? – предложила Галя. Серега испуганно посмотрел на нее и кивнул. Спустя неделю он узнал, что ВИЧа у него нет, как и всего остального венерического. Ну, хоть какое-то дерьмо пролетело мимо, подумал Серега и купил на радостях бутылку водки, чтобы поставить ее тем, кому повезло меньше.

Однажды в середине июля в кофейню без предупреждения пришел Комаров. Он с отстраненным любопытством оглядел заведение и направился к стойке.

– Здравствуй, Сережа.

– Здравствуйте, Александр Михайлович. Не ожидал увидеть вас здесь, – смущенно улыбнулся Серега.

– Решил посмотреть, где ты работаешь, – тоже смущенно отозвался Комаров. Серега вышел из-за стойки, подвинул барный стул ближе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.