– Как утомительно.

И отворачивается.

Потому что, действительно – утомительно. Опять в классе будут мелькать сплошь новые лица, он к старым-то едва привыкнуть успел. А теперь еще – вот это.

«Приятно познакомиться».

Мегуми мысленно фыркает. Скоро его новый знакомый заберет свои слова обратно – если уже мысленно не забрал.

Но этот Юджи оказывается не так прост, как казалось – и как хотелось бы. Или, наоборот, гораздо проще, и от этого только хуже. Потому что резкий ответ Мегуми, кажется, ни сколько его не смущает, и в результате весь остаток дня состоит из все новых и новых попыток Юджи с ним поговорить.

Он снова и снова находит Мегуми, как бы тот ни бурчал и не отбивался.

Он снова и снова садится рядом, улыбаясь с этой раздражающей солнечностью, хотя Мегуми ждал, что он обидится и хотя бы попытается поменяться с кем-то местами.

Он снова и снова пытается завести разговор с упорством бульдозера, которому бетонные стены нипочем. Но в результате все их с Мегуми односторонние беседы состоят из улыбок-рассказов-смеха-света Юджи и хмурых взглядов Мегуми.

И к концу дня это естественным образом ни к чему не приводит – потому что Мегуми не позволяет этому ни к чему прийти. Знает, что в этом нет никакого смысла. Ждет только, когда же Юджи наконец устанет и сдастся.

Так что, когда Юджи подходит после уроков, спрашивая, в какую ему сторону – Мегуми реагирует очередным раздраженным взглядом. И очень удивляется, когда в ответ на это яркая улыбка Юджи вдруг приглушается, пока не гаснет окончательно, пока он весь не сдувается и вдруг начинает казаться несколько…

Подавленным?

Мегуми не особенно понимает, в чем дело.

Он видел, что помимо него самого Юджи уже успел переговорить со всеми в классе и всех завоевать, в чем нет совершенно ничего удивительного. И вот зачем ему вообще при таком раскладе кто-то, вроде Мегуми?

Или, может, Мегуми просто слишком много на себя берет и причина подавленности Юджи вовсе не в нем?

Ну точно не в нем.

Мегуми мог бы спросить, что случилось… но это не его дело. Они знакомы всего день. И за этот день не поговорили ни разу – то есть, Юджи-то много говорил, но настоящего диалога у них так и не состоялось.

И если Мегуми чувствует себя немного виновато – то это он зря, конечно. Все с Юджи в порядке будет. И вообще, пора сваливать.

И Мегуми сваливает.

Но на полпути к дому его встречает Пес – и это не то чтобы редкость. Если Сатору дома, он всегда выпускает Пса на улицу, как только тот начинает проситься, зная, что он бежит встречать Мегуми.

Вот только в этот раз Пес ведет себя странно.

Вместо того, чтобы привычно наброситься на Мегуми и начать слюняво вылизывать лицо, почти валя с ног, Пес хватает его за рукав и тащит куда-то в сторону. Ведет он себя при этом со знакомым тревожащим беспокойством.

Нахмурившийся Мегуми послушно следует за Псом. Слишком уж хорошо знает: если он что-то чувствует и чего-то хочет – к этому всегда стоит прислушаться.

В конце концов, Пес притаскивает его к мосту, и Мегуми, хмурясь, оглядывается. Присаживается на корточки и, зарываясь пальцами в успокаивающе жесткую шерсть, интересуется тихо:

– Ну и зачем ты меня сюда притащил? – но Пес в ответ только носом ведет и опять хватает Мегуми за рукав, подводя его к краю моста.

Мегуми хватается за перила, чуть вытягивается вперед. Вглядывается в темнеющую воду, бликующую редкими, прорезающими тучи лучами.

И видит чье-то тело, дрейфующее на поверхности.

Сердечный ритм на секунду обрывается, падает куда-то к центру земли.

Времени на то, чтобы подумать, у Мегуми нет. Он уже швыряет в сторону рюкзак, куртку. Уже залезает на перила и прыгает.

Вслед ему доносится обеспокоенное громкое гавканье; вода – единственное, чего боится Пес.

В считанные секунды подплыв к телу, Мегуми тянет его на себя, вглядывается в лицо. И с ужасом понимает, что это Юджи.

На спине которого сидит истошно вопящий котенок.

Чертыхнувшись под нос, Мегуми пересаживает котенка себе на плечи, потому что – ну не может же он его бросить?! Чертыхание становится интенсивнее, когда котенок вскарабкивается ему на голову, ощутимо впиваясь когтями и вопя еще громче.

После этого Мегуми переворачивает тело Юджи, перехватывает его поудобнее и принимается плыть как можно быстрее.

Когда он оказывается совсем близко к берегу, там его уже ждет обеспокоенно наматывающий круги Пес. Мегуми видит, как он несколько раз подходит к воде – но тут же отбегает от нее с жалобным скулежом. Но когда Мегуми уже оказывается совсем близко, Пес все-таки пересиливает себя и вбегает в реку, помогая вытащить Юджи на сушу.

Мегуми тратит секунду-другую на то, чтобы отдышаться и потрепать Пса по холке, чтобы ласково прохрипеть сорванным голосом:

– Хороший мальчик, – и передать на его попечение котенка – маленькое исчадие ада, которое едва удается от себя отцепить.

А после тут же переключает все свое внимание на Юджи. Годы назад, еще в детстве, Сатору научил его делать искусственное дыхание.

Мегуми надеялся, что ему это никогда не пригодится.

Проходит несколько минут ритмичных надавливаний на грудную клетку, чередующихся с выдохами в приоткрытый рот, но Юджи никак не реагирует. Мегуми сцепляет зубы крепче, отказываясь паниковать, запрещая сотрясающей внутренности дрожи хлынуть в пальцы.

Вместо этого он продолжает мысленный отсчет, разрешая лишь ряду цифр плыть в собственном сознании.

Продолжает давить на чужую грудную клетку.

Продолжает выдыхать воздух в чужие легкие.

Раз. Два. Три. Четыре.

Раз. Два. Три. Четыре.

Раз.

Два…

Когда Юджи наконец открывает глаза и закашливается, Мегуми, с хрипом выдохнув, переворачивает его на бок, давая откашлять воду.

Спустя какое-то время Юджи наконец немного приходит в себя и садится, а Мегуми одновременно с этим чувствует, как от облегчения дрожь все-таки стекает в вены и в конечности, как у него начинают треморить руки.

Из-за чего он спешно прячет их в карманы.

Когда напряжение начинает отпускать стальную хватку на внутренностях и паника наконец приглушается, позволяя кислороду хлынуть в опустошенные легкие Мегуми – на смену этой панике приходит медленно вскипающая в жилах злость.

Мегуми уже хочет до крайности вежливо поинтересоваться у все еще дезориентированного, плохо осознающего реальность Юджи – а какого, собственно, черта?! – когда Юджи вдруг подпрыгивает на месте, заставляя Мегуми от неожиданности отшатнуться.

И спрашивает сам:

– А где котенок?

Ошарашенный Мегуми пару секунд моргает, ощущая, как злость гаснет, пока до сознания доходит вопрос; а потом он лаконично тычет пальцем в сторону Пса, спину которого оккупировал наконец переставший вопить котенок.

Юджи тут же как-то оседает весь и выдыхает:

– Слава богу!

В ответ Мегуми хмурится, шестеренки в его голове со скрипом крутятся, и до него, до этого слишком занятого спасением чертовой жизни Юджи, начинает доходить.

– Только не говори, что ты спасал этого засранца, – выдыхает он обманчиво ровным, спокойным голосом, пока злость вскипает заново и принимается щериться и скалиться где-то под ребрами; приходится мысленно набросить на нее поводок, чтобы не вырывалась и не зарычала во весь голос.

А Юджи в это время ведет плечами и зарывается пальцами в волосы, пока из его горла начинают вырываться скованные и невеселые, неловкие смешки – такие же сорванные, как и его голос. Наконец, начиная отвечать, он чуть поворачивает голову и смотрит в сторону от Мегуми с явным смущением.

– Ну… Он на самом краю моста сидел, кричал так… А мне же не сложно, всего-то через перила перелезть нужно было, чтобы достать – но, кажется, я немного отвлекся, когда взял его на руки? И поскользнулся? Ударился и чуть-чуть потерял сознание?

Если сначала Юджи просто сбивается на каждой фразе, очевидно пытаясь подобрать слова – то потом его интонации приобретают вопросительные нотки, старательно мешаемые во слабой попыткой свернуть все в легкомысленное «да с кем не бывает?».