Неа.

Ни капли.

…

Дважды блядь.

– Все равно собирался выбросить, – добавляет Сукуна безразлично, из чистого долбаного упрямства, пытаясь убедить, кажется, самого себя – но голос фонит хрипом и фальшью даже в собственных ушах.

Какой же жалкий-то, а.

И Сукуна, все еще не оборачиваясь, косит взгляд на Мегуми, когда тот наконец убирает палец – Сукуне вдруг остро не достает клеймящего ему кости жара.

Мегуми пожимает плечами безразлично.

Но Сукуне все равно мерещится что-то нервное в этом движении; что-то важное в том, как пацан отводит взгляд.

– Плевать. Делай с ней, что хочешь.

После чего пацан тут же разворачивается, чтобы уйти.

Прикрыв глаза на пару секунд, Сукуна глубоко вдыхает. Дергает плечом, на котором все еще ощущается фантомный след от прикосновения Мегуми.

И наконец уходит тоже.

А если после разрешения «делать с ней, что хочешь» Сукуна утаскивает худи к себе на квартиру, если выделяет для нее отдельную полку, если таскает на себе все чаще и все сильнее цепляется за ощущение дома, которого у него нет…

…то это ничего не значит.

Комментарий к (за полгода до) Дом

спасибо за замечательный и теплый фидбек

вы чудесные

и спасибо dolgaya_zima123 и lefillen за неожиданные приятности в виде подарков работе

========== (спустя три с половиной месяца) Скорбь ==========

Из сна Мегуми резко вырывает телефонный звонок.

Недовольно поморщившись, он тянется к тумбочке; цепляется непослушными пальцами за телефон. Прищурившись от острой вспышки света в темноте, смотрит на экран.

И резко садится в кровати, когда видит имя, которое на нем отображается.

Любой намек на сонливость тут же уходит, как по щелчку пальцев – зато на смену ему приходит беспокойство, тугим узлом скручивающее внутренности.

Спешно приняв вызов, Мегуми хрипит в трубку:

– Сукуна?

– Он самый, – невесело хмыкает знакомый голос в ответ.

Свой номер Сукуна сам же ему и записал, однажды выхватив телефон у Мегуми из рук.

– На всякий случай, – расплывчато прокомментировал он свои действия тогда, безразлично пожав плечами и ни капли не изменившись в лице, пока сбрасывал сам себе вызов.

С тех пор Мегуми ни разу этим номером не воспользовался, хотя почему-то и не удалил – собственно, сам Сукуна тоже никогда ему не звонил.

Ни у одного из них не было для этого адекватных причин.

До сегодняшнего дня.

Мегуми уже хочет спросить, в чем дело – едва ли эта самая причина сейчас радостная, – но Сукуна опережает его.

Выдыхает в трубку как-то сипло, с совсем несвойственным ему бессилием.

– Ты нужен Юджи.

Прикрыв глаза на секунду и физически ощущая, как беспокойство растет и скручивает ему все нутро, Мегуми тут же без сомнений отвечает:

– Скоро буду.

– Даже не сомневался, – вновь хмыкает Сукуна, и в этот раз Мегуми мерещится, что выходит у него как-то слишком тоскливо, разбито.

Безнадежно.

Но прежде, чем Мегуми успевает зацепиться, прежде чем успевает убедиться – Сукуна уже сбрасывает вызов. По ту сторону повисает абсолютная тишина.

Отодвинув телефон от лица, Мегуми пару секунд хмуро смотрит на него. Это был их первый разговор с того вечера, когда Сукуна…

С того самого вечера.

И звучал Сукуна сейчас совершенно непривычно, для самого себя неправильно. Так не должно быть. Только не когда дело касается его.

Если Сукуна перестанет быть эгоцентричным мудаком, беспринципным самодовольным ублюдком – то на каких вообще абсолютных истинах будет держаться этот чертов мир?

Черт возьми.

Какая же лютая херня.

Пальцы Мегуми крепче вжимаются в телефон, так, что костяшки белеют, а пластик грозит пойти трещинами. Когда мокрый нос знакомо и успокаивающе тычется ему в раскрытую ладонь свободной руки – он шумно втягивает носом воздух, ослабляя хватку. Зарывается пальцами в жесткую шерсть Пса и заставляет себя сконцентрироваться на главном.

Юджи.

Тут же вскочив на ноги, Мегуми включает свет и хватает первые попадающиеся под руку вещи. Натягивает джинсы. Футболку. Забрасывает на плечо рюкзак, швыряя в него телефон.

Он вообще не должен был оставлять Юджи одного.

Только не сейчас.

И неважно, что там Юджи говорил – Мегуми не нужно было его слушать. Ясно же, что ни черта он не в порядке, сколько бы ни убеждал в обратном, сколько бы ни улыбался наигранно-широко.

Но Мегуми думал – может быть, Юджи нужно побыть одному.

Может быть, он, Мегуми, только мешает, влезая туда, куда его не просят.

Блядь.

Ну что за идиот, а.

Прежде, чем выскочить из квартиры, Мегуми тормозит перед дверью Сатору. Коротко стучит.

Сатору открывает почти моментально, совершенно не выглядящий сонным или уставшим; тут же, с ходу спрашивает тревожно:

– Что случилось?

Узлы на внутренностях совсем немного, самую каплю ослабляются, когда среди океана беспокойства коротко вспыхивает тепло – конечно же, Сатору знает, что Мегуми никогда не стал бы стучаться к нему посреди ночи без весомого повода.

Ну конечно же.

– Сукуна звонил. Сказал, что-то с Юджи.

Звучит сухо и сжато – но Сатору явно этого достаточно, вопросов он не задает. Только кивает и тут же тянется за ключами от машины, спрашивая с абсолютной готовностью:

– Тебя подвезти?

Тепло загорается чуть ярче и отогревает промерзшие ребра.

– Нет, я на велосипеде.

Сатору поджимает губы, явно готовый поспорить – но, очевидно уловив, что Мегуми сейчас ни черта не до споров, выдыхает безнадежно:

– Тогда возьми ключи сам. У тебя же есть права.

Такой уровень доверия со стороны Сатору никогда не перестанет Мегуми поражать; ему приходится сглотнуть, чтобы протолкнуть образовавшийся в горле ком. Дышать становится чуть легче, когда тепло разрастается сильнее, основательнее, немного смягчая давление беспокойства на позвонки.

На самом деле, идея взять машину звучит довольно соблазнительно – но Мегуми сомневается, что теперь вернется до утра, а оставлять Сатору без транспорта он не хочет. Поэтому лишь качает головой, повторяя:

– Велосипед.

– И моим подарком ты тоже не хочешь воспользоваться? – немного ворчливо интересуется Сатору, и у Мегуми, несмотря на ситуацию, даже уголок губ чуть дергается – эта тема поднимается далеко не впервые с тех пор, как никогда не знавший меру в подарках Сатору подарил ему на восемнадцатилетие байк.

– Нет.

– Что за упрямый ребенок, – вздыхает Сатору с драматичной безнадежностью и тянется вперед, чтобы взъерошить Мегуми волосы на макушке – Мегуми не уворачивается. – Тогда позвони мне хотя бы, когда сможешь.

Коротко кивнув, Мегуми все же отстраняется от руки Сатору, бросает на него еще один взгляд – и отворачивается. Впрыгивает в кроссовки. Выскакивает из квартиры.

Пес преданно бежит рядом.

У нужного дома они оказываются в рекордные сроки. Когда Мегуми тянется к дверной ручке – та оказывается не заперта, и они с Псом тут же врываются внутрь.

Они успевают пройти в почти абсолютной темноте всего несколько шагов прежде, чем Мегуми резко останавливается, едва не врезаясь ментально в силуэт, вычерченный заглядывающей в окно клыкастой луной.

– Он у себя, – доносится до Мегуми все тот же сиплый голос, который он слышал в телефоне – но сам Сукуна остается неподвижен, даже взгляд в ответ на чужое присутствие не поднимает.

И, вроде бы, вся нужная Мегуми информация получена, пора бы уже уходить – вот только не выходит заставить себя сдвинуться с места.

Привыкающий к темноте взгляд начинает выхватывать детали.

Сукуна сидит на диване, голова низко опущена и лица не видно, а локти упираются в расставленные колени; присмотревшись, Мегуми понимает, что в руках у него зажата рюмка. Переведя взгляд на стол, он, как и ожидалось, замечает стоящую там бутылку.

Вероятно, из числа тех, коллекцию которых они с Юджи недавно обнаружили, стащив одну.

Боже, с тех пор прошел всего какой-то месяц – а кажется, одна вечность.