- Не будет расстрела, помилованы! – Весело сообщил Волдеморт, наслаждаясь своими молодыми руками. Да, он несколько старше, чем был. Но какое это имело значение? – Засчитано.

Он развернулся к Мелиссе и уже открыл, было, рот. Здесь стояла одна из его невест. Мелисса у нее на глазах полезла к нему целоваться. И это после того, как девчонка месяц ублажала его сбежавшего демонолога. Нужно будет выдать хорошей порки Миккельдсону. Как смела она вообще дотрагиваться до него теперь? Он указал Мелиссе на дверь, и она сразу же бросилась под первого попавшегося мужчину. Она не чувствовала к нему ничего. Она так быстро его забыла. Маленькая продажная тварь. Ничем не лучше Уизли. Мелисса просто искала место под солнцем. Лорд выпрямился.

- Северус, Катрина, я готов выразить вам мою нескончаемую благодарность. Поднимайтесь наверх и думайте, каких привилегий вам недостает. Я вскоре к вам присоединюсь. Северус, попроси еще Гермиону накрыть обед. Я голоден.

Зельевары отвесили по поклону и скрылись. Катрина, наконец, оклемавшаяся, готова была броситься на Мелиссу с кулаками. Она не ревновала самого Слизерина. Он был ей приятен, но безразличен. Нет, ее бесила сама ситуация: вылетевшая девчонка позволяла себе лезть целоваться к ее жениху у нее на глазах. А теперь Лорд еще оставался с ней наедине! Что ж, пусть уж лучше сорвется на ней, чем на них с Хеленой. Это Катрину порадовало, она фыркнула и с чрезвычайно ровной спиной покинула лабораторию. Когда зельевары скрылись, Мелисса вновь позволила себе улыбнуться.

- Поздравляю, вы добились того, чего хотели.

- Верно. Я всегда достигаю своих целей, какими бы они не были. – Во взгляде Лорда появилась холодность, а на дне глаз мелькнуло нечто такое, чего Мел там никогда не видела. Ей вообще было странновато смотреть на него с темными глазами. – Ты, я смотрю, тоже времени зря не теряешь.

- Я… – девушка покраснела. Ей не стоило лезть к нему целоваться. Разумеется, это было глупо. Но ведь он сам попросил его довести. Ага, довела, только не до истерики, а до эрекции. Мел не удержала смешка.

Тут же у нее зазвенело в ушах. Перед глазами замелькали звездочки. Она не сразу поняла, что Темный Лорд только что ударил ее по лицу. Мелисса очнулась с прижатой к щеке ладонью и приоткрытым ртом. За что?.. Слизерина перекосило от злости, он тяжело дышал.

- Не смей прикасаться ко мне, девчонка!

- Простите, я… вы… – в голосе угадывались слезы. Мелисса путалась в происходящем.

- Ты, кажется, неплохо устроилась? – Слизерин теснил ее к выходу. – И как вы провели с демонологом месяц в Копенгагене? – Он приподнял брови. – Понравилось? Или было мало, и ты решила переключиться обратно на меня?

- Я ничего такого не думала! Я всего лишь хотела помочь! – Вскрикнула она.

- Твоя помощь здесь не нужна! – Криком ответил Лорд. – У меня есть люди, которым я могу доверять.

Слова порой бьют больнее рук и заклятий. Мелисса смотрела на Лорда, и ей хотелось одновременно заплакать и кинуться на него с кулаками. Значит, ей он не мог доверять? И зачем она тогда теряла здесь время и глядела в эти наглые глаза? Неделя коту под хвост… а еще Йенса бросила…

- Мне, видимо, пора. – Холодно сказала девушка.

- Давно пора. – Согласился Волдеморт.

Мелисса отвернулась и постаралась уйти медленно и гордо. Ее душили рыдания. Совсем недавно она могла поверить в возможность возобновления их романа. Теперь все рухнуло окончательно. Ей не верили. Ей указали на дверь самым отвратительным и унизительным методом. Не стоило злоупотреблять гостеприимством Лорда Волдеморта. Наверное, она много плохого совершила в жизни, раз наказана любовью к такому чудовищу. Мелисса не откликнулась на зов Гермионы. Ей нужно было побыть одной. Для нее повторялась старая ситуация, где ее попросили покинуть поместье. Окно? Петля? Авада? Йенс?.. Слизерину почему-то было обидно и плохо. Он не желал видеть девчонку, но когда она уходила, ее хотелось окликнуть. Нет! Он не будет возвращать себе продажную рыжую женщину. Ему Уизли хватило. Не бывает верных рыжих. Все они ищут только денег, положения и удовольствия. Лорд поднялся наверх. Гермиона сияла, она тут же начала поздравлять Слизерина, сообщила, что приказала Асси накрывать обед. Праздновали всем поместьем. Лорд смотрел на своих оставшихся невест и думал, что скоро пора заканчивать Отбор. Он женится на Катрине или Хелене, и его жизнь наконец-то устаканится.

- Гермиона, ознакомь меня со списком дел на ближайшую неделю. Мой отпуск слегка затянулся.

- Слушаюсь! Кстати, Беллатриса родила дочку, назвали Персефоной.

- Вот как? Не повезло.

- Почему же? – Ухмыльнулся Северус. – Ювелирная работа. Вы ведь не хотите увидеть Беллу в скором времени, Мой Лорд? А так есть вероятность, что Леди Лестрейндж займется рождением наследника.

- Северус, ты прав. – Кивнул Лорд. – Уже решил, чего хочешь?

- Позвольте мне отдохнуть с недельку.

На самом деле, желание Снейпа сидело по его правую руку, однако он даже не посмотрел на девушку, боясь навлечь на нее неприятности. Снейп почти вздрогнул, когда рука Катрины сжалась на его колене.

- Хорошо. Но не более. Катрина?

- Может быть, подарите мне свое общество? Что-нибудь особенное… – она облизнула губы.

- Отличный выбор, – оскалился Слизерин, – сам бы лучше не придумал.

Хелена сделала вид, что ее совершенно не волновало открытое домогательство Катрины. Снейп скинул ее руку со своего колена. Эти игры ему надоели. Любила его, хотела Лорда. Девочка, похоже, сама не определилась, какие у нее цели в жизни.

- Простите, я быстро, – он поднялся из-за стола и направился в сторону туалета. Сидеть за одним столом с Катриной было выше его сил.

Блондинка хотела рвануть за ним, но не было возможности. Темный Лорд смотрел прямо на нее, и Катрина не могла задерживать на Северусе взгляд больше, чем того позволяли приличия. Она улыбалась Лорду. А в голове метались мысли: как теперь объяснить Северусу происходящее?

====== Глава 178. По второму кругу ======

Мелисса не знала, как добралась до дома. В ее голове одновременно происходили два взаимоисключающих процесса. Там не было ничего, повисла пустота, которая походила на разрастающуюся в груди дыру. Эта дыра затянулась легкой невесомой паутинкой под умелыми руками Йенса, а теперь Слизерин грубо порвал ее, без такта и жалости. С другой стороны, ее затапливали мысли, грозящие перевести девушку в настоящую депрессию. Мел этого боялась. Она была знакома с основами психологии и знала свои склонности к ускользанию в несознание и уныние. Так же Мелисса знала, что такие состояния лечатся исключительно психиатрами, причем длительно и абстрагировано. Оказавшись дома, Мел упала на постель и обняла подушку, свернувшись клубком. Она сама во всем виновата. Кто просил ее посыпать солью только начавшую рубцеваться рану? Как маленький ребенок, она отковыривала с нее нежную корочку, потому что руки нечем было занять. Нужно было слушаться Йенса. Чем вот он ее не устраивал? Такой потрясающий, нежный, ласковый, тактичный. И не ее. Мелисса не испытывала к нему ничего больше симпатии и временного увлечения. Ее настоящая привязанность и страсть за последнюю неделю подарила ей такой коктейль эмоций, какой Миккельдсон бы не создал за всю их потенциально-возможную жизнь. Мел успела пережить потерю любимого, не переставая подогревать в нем и в себе надежду на лучшее, на возрождение. И он вернулся, ее феникс… Мелисса вспомнила их ночные глупости, ей захотелось одновременно засмеяться и зареветь. Однако лицо осталось непроницаемым, мышцы не собирались выполнять команды, не хотели возможности двигаться. Зачем нужны движения, если потеряна цель существования? Как Слизерин ее целовал… наверное, она сделала что-то неправильно… что он говорил? Кажется, упрекал ее в связи с Йенсом. Действительно, не стоило начинать этот бесполезный и убийственный роман. Миккельдсон – хороший человек, но она его не любила. Что он вообще в ней нашел? Лорд прав: кому она могла быть нужна? Мел прикусила губу. Она видела часть своего отражения в зеркале. Кинуть бы в него чем-нибудь… Девушке было противно смотреть на себя, но отвернуться она была не в состоянии и просто закрыла глаза. Лорд чертовски прав: в ней нет ничего такого, за что ее можно любить. Серая посредственность со слабым характером и склонностью к мнительным неврозам. Она успокаивала его и никогда не могла успокоить себя. Ее тревоги и печали всегда выливались в огромного размера тоску. Кажется, мама могла вывести ее из этого состояния. Когда Мелиссе было страшно в детстве, мама пела ей колыбельные. Одну из них напоминала ей колыбельная Призрака Кристине*. Мел пела ее в минуты грусти. Она старалась не доводить себя до подобного состояния. В этот раз не получилось… Темный Лорд основательно и бесповоротно прав: из нее не получится Пожирательница Смерти, она слишком мягкосердечна и не сможет убивать. Хотя ради него Мелисса на многое смогла бы закрыть глаза и переступить через себя. Она бы сломала себя, если бы он потребовал. Некуда уже ломать. Ее нет. Груда костей и мяса на постели не в счет. Лорд прав: она не достойна хорошего мужчины и любви, потому что не умела быть верной. Сразу кинулась в объятия другого, чуть спала печаль. Можно было бы и подождать, а не пытаться убедить себя, что эта проба оправдана. Ложь! Ничем она не оправдана! Ногти впились в подушку. Единственное, насчет чего девушка могла быть спокойна – так это суицид. У нее бы не хватило сил переступить через инстинкт самосохранения и лишить себя жизни. Проще притвориться, что ее нет. Просто нет… она не знала, сколько пролежала в оцепенении. Вскоре мысли стали гаснуть, Мелисса больше не думала, а просто лежала с закрытыми глазами. Сна не было. Была пустота, сопровождаемая тупой болью в груди, порой переходящей в давящую или сверлящую. Мел бы заплатила высокую цену, чтобы перестать чувствовать, выдрать сердце и выбросить его куда-нибудь. Ей не нужны эмоции, они делали ее слабой и ни на что негодной. За окнами темнело, глаза не хотели разлипаться, бок ныл от отсутствия движения, Мелисса упорно сохраняла одно положение и даже раскрыла глаза, противясь наступающему забвению. Заснуть – слишком просто. Сон – это дар, а она не заслужила дара, не заслужила отдыха и покоя. Только боль. Она доказывала, что девушка все еще жива. На горе Волдеморту. Наверное, он сейчас радовался своему устойчивому телу и развлекался с оставшимися двумя невестами. Девушка прикусила уголок подушки, чтобы не закричать. Дыхание участилось. Внизу хлопнула дверь. Кустос вернулся с работы. Он уже не надеялся застать дочь дома. Мелисса неделю не появлялась. Он беспокоился, пока Йенс не объяснил ему причину отсутствия самоотверженной ведьмы. И Кустосу она не понравилась. Девочка только отошла от прошлого приступа меланхолии, а теперь начнется новый. Отец даже не надеялся на что-то хорошее, так как быстро смекнул, в какого человека влюбилась дочь. В его глазах Слизерин больше всего боялся слабости, а любая влюбленность делала его уязвимым. Не говоря уже о том, что Мел видела его беспомощным, ухаживала за ним. Такие люди не могут быть рядом. Они словно видели что-то запретное, недозволенное. Если он не убьет ее, можно будет расслабиться. Хотя бы ненадолго. То ли дело Йенс. Всегда спокойный и рассудительный. Он даже не пытался отговорить Мелиссу, спорить с ней. Демонолог сразу смекнул: бесполезно. Разум у девушки отключился, и активировался совершенно другой центр, логики в котором было маловато. Поэтому Миккельдсон тоже терпеливо ждал и настоятельно попросил Кустоса сообщить ему, когда Мел объявится дома. Ему это важно. Заклятия с двери были сняты, и мужчина замедлил шаг. Обычно на их доме стояли достаточно оригинальные чары, которые сможет убрать не каждый посредственный волшебник. Поэтому у Кустоса было три варианта. Первый – вернулась дочь, и этот вариант нравился ему больше всего. На встречу с пирогами он, конечно, не надеялся, но все-таки… второй – к ним мог пожаловать Йенс, но он вряд ли стал бы так невоспитанно проникать в чужое жилище. И третий строился как раз на отсутствии такта: в гости пожаловали Пожиратели Смерти, а, может и их законный предводитель. И вот этого Кустосу хотелось меньше всего. Цель их визита могла быть любой. От переговоров до нападения. Палочку на всякий случай мужчина убирать далеко не стал. Обуви в коридоре не было. Мел обычно разувалась… В доме стояла зловещая тишина. Кустос осторожно поднялся наверх и приоткрыл дверь в комнату дочери. Сбылись его радость и печаль: дочка вернулась. Однако ее состояние вызывало вопросы… Волшебник осторожно вошел в комнату. Мелисса даже не повернула головы в его сторону. Что и требовалось доказать. Он не знал, как вести себя с ней в таких ситуациях. Дочерью больше занималась мать, когда ее не стало, Мелисса замкнулась. Она стала чаще впадать в уныние. Оживилась девушка в поместье, Кустос не мог этого отрицать. А потом все повторилось. Такая езда на американских горках. Лучше бы ее не было. Волшебник осторожно сел рядом с ней на постель и погладил по голове.