Гарри с трудом удержался от комментариев, среди своих чистых и верных целям друзей он чувствовал себя испачканным и грязным.

- Тебя ждут, – зевнула Тонкс. – В ка… кабинете.

- Спасибо.

Гарри понял, о чем говорила колдунья с сиреневыми волосами. Он покинул столовую и поднялся на третий этаж, где бывший директор облюбовал обшитый дубом кабинет. Гарри остановился и постучал. Его пригласили войти. Мальчик переступил порог и замер. Помимо явно похудевшего Дамблдора в комнате был еще один мужчина. Его светлые спутанные волосы патлами падали на плечи, а выпученные серые глаза бегали по Гарри со скоростью автобуса «Ночной Рыцарь».

- Добрый вечер, Гарри, я очень рад, что ты смог выбраться.

- Не очень сложно покинуть школу, будучи преподавателем.

- Поздравить вас с назначением, мистер Поттер, в эту адскую школу? – Дернулся Лавгуд.

- Не стоит, мистер Лавгуд. Школа не пытает учеников Круциатусом за невыполнение домашнего задания или упоминание всуе имени Лорда.

- Гарри, твои шутки не уместны, – бледно-голубые глаза Дамблдора прожигали в мальчике дыру.

Теперь он понял, о чем говорил Северус: у каждого легиллемента своя тактика. Снейп, чтобы Гарри уяснил принцип, сначала шел напролом, потом стал подлазить, как казалось мальчику «под края». Том умел маневрировать между мыслями, а Дамблдор обходил кругом, пытаясь найти в защите Гарри слабое место. Мальчик огляделся и опустился в стоявшее недалеко от стола свободное кресло. Он чувствовал себя на удивление раскованно и даже сложил ногу на ногу.

- Не предложите мне кофе? Очень спать хочется.

- Не путай меня с Томом. Я не держу прислугу.

Ответ настолько удивил Гарри, что он даже задержал на серьезном лице волшебника взгляд, а потом сам наколдовал себе чашку кофе.

- Тогда у меня самообслуживание.

- Всегда пожалуйста, – развел руками Дамблдор. – Я хотел обсудить с тобой нашу новую стратегию, если ты, конечно, захочешь поучаствовать в борьбе против Волдеморта.

Гарри с трудом проглотил горячий напиток.

- Она заключается в том, чтобы разрушать больницы? Если да, то я не понимаю такой стратегии. И не собираюсь выходить ночью на улицы под удары Пожирателей Смерти. Вы такой хаос навели!

- На это мы и рассчитывали! – Лавгуд уперся руками в стол. – Пожирателей не так много, как ты думаешь. Они рассредоточатся, а Волдеморт останется без охраны.

- Ага, так уж и останется! – Парировал Гарри.

- Ксено! Гарри! Мальчик мой, пойми, Том может прикрывать свои махинации чем угодно. Он расскажет красивую сказку о больнице или детском садике, а на деле устроит штаб или Освенцим.

- Несомненно, – не удержался Гарри. В этот вечер его прямо подпирало что-нибудь ляпнуть, – особенно если его еще раз наградить гипертрофией эмоций!

Дамблдор внимательно смотрел Гарри в лицо, мальчик отвечал гневным взглядом. В конце концов, директор не выдержал и покачал головой.

- Он в любом случае бы стал таким. Слишком сильно изувечена его душа. Вот увидишь. Это сейчас он добрый политик, а потом начнется террор. Его телу мало одной седьмой, оно начнет тянуть на себя жизненные силы тех, кто рядом. Сначала это будут Пожиратели, потом приближенные. Психика полетит и у них. Он станет чем-то наподобие дементора в более-менее человеческом обличии. Слишком сильно Том погряз в темной магии, слишком страшна для него смерть. Страшна настолько, что он лучше останется паразитом, чем умрет.

Застигнутый врасплох подобной тирадой Гарри замолчал.

- Я знаю Тома куда дольше тебя и успел заметить некоторые закономерности в его поведении. Мое заклятие было ошибкой, я сознаю это. Прости меня. Хотя, наверное, мне нужно извиниться перед Томом. К сожалению, от моих решений зависит больше, чем у обычных людей. Я несу за них ответственность. И в этот раз я пытаюсь что-то сделать. Если Тома не остановить сейчас – будет слишком поздно.

Гарри обмяк. Все вокруг словно было его страшным кошмаром из прошлого. Неужели этот мальчик, с которым Гарри почти… сошелся, вновь превратится в чудовище и начнет убивать?

- Из мантикоры не сделать ручного зверька, – тихо сказал Дамблдор, – и я вновь прошу твоей помощи. Нам нужна информация, любая. Ты ведь хочешь спасти Джинни?

Гарри поднял голову. Это был очень тонкий ход, у мальчика сжались кулаки.

- Она его, – не моргнув, сказал он.

- Я понимаю твою обиду. Но подумай, что с ней будет, когда Том станет меняться. И не только с ней, с остальными девушками. Это сейчас он для них милый мальчик.

- Но зачем же было разрушать больницу?!

- Да потому что в свое время он со своими прихвостнями не гнушались нападать на все, что было слабее их! – Фыркнул Лавгуд.

- И чем вы тогда лучше? – Поморщился Гарри. – Только тем, что вы – беленькие, а они – темненькие. И кто же навесил эти ярлыки? Я слышал, ваши люди не гнушались темномагическими заклятиями.

- Идет война, этот риск оправдан.

- Отстаивая какие-то ценности, нужно играть по определенным правилам, мистер Лавгуд.

- И это мне говорит мальчишка, который преклонился перед убийцей своих родителей?

- Ни перед кем я не приклонялся! – Гарри подскочил с места.

- Ксено! – Предостерегающе произнес Дамблдор.

- Кажется, разговора не получится. – Невозмутимо произнес Гарри, выпрямляясь.

- Гарри, прости его, он на нервах. Но, в конце концов, цель у нас по-прежнему общая: уничтожить Волдеморта и вернуть в Британию мир и покой…

- У нас и сейчас мир и покой! – Вставил Гарри.

- И без тебя мы этого сделать не сможем. Только ты сможешь его убить.

- Ага, но прежде нужно бы уничтожить оставшиеся крестражи. Дайте подумать, где они? Кажется, спрятаны где-то у него в поместье, а туда никому не попасть. И даже если вообразить, что кто-то туда проник, дальше открытых комнат он вряд ли уйдет, Слизерин соорудил немало тайников, охраняя свои секреты.

- За этим ты нам и нужен.

- А вы бы пошли против своего единственного родственника? – Прищурился Гарри.

Лавгуд с непониманием уставился на Гарри, потом на Дамблдора.

- Я понимаю, о чем ты говоришь. – Кивнул профессор, – но эта связь была создана искусственно. Ты разрушишь ее, уничтожив крестражи и…

- Умерев? Кажется, я тоже крестраж Волдеморта, который тот бережет. И я его прекрасно понимаю.

- Гарри, тебе не придется…

- И как же вы тогда его уничтожите? Слишком много неразрешимых противоречий, профессор, – покачал головой Гарри. – Мне не нравятся ваши методы. – Тихо продолжил он. – Кажется, что вы с Томом поменялись ролями. Может, и цели у вас тоже сменились? Теперь он воюет за любовь, а вы – за власть?

- Он уже Том? – Омерзение исказило и без того пропитанное безумием лицо Лавгуда.

- Мне жаль, если тебе так кажется. Я не хочу на тебя давить, но у нас может не остаться выбора…

- Средств у вас уже не осталось. Простите, у меня завтра уроки, не хочу выглядеть сонной мухой.

- Я прошу тебя внимательно подумать над тем, что я тебе сказал, Гарри.

- Хорошо, на досуге. – Пообещал мальчик, не поворачиваясь к директору.

Покинув кабинет, он снял очки и закрыл лицо руками. Моргана, что происходит? Дабмлдор достаточно крепко повис на канате, к тому же подключил Лавгуда, и теперь они оба тянули его на сторону добра, где Лорд – свихнувшийся на бессмертии ящер, пытающийся разрушить мир. Гарри чувствовал себя очень усталым и хотел спать. Из мальчика, который выжил, чтобы убить Волдеморта, он превратился в мальчика, которого рвали на флаг Венгрии.

====== Глава 106. Как в старые добрые времена ======

Драко тошнило, когда он проснулся утром с Асторией. Светлые локоны девушки растрепались, она мирно спала на соседней подушке, чуть приоткрыв пухлые губы. Малфой прикрыл рот ладонью. Что же он сделал?.. Будь мальчик достаточно близок с отцом, он бы расспросил его о первой ночи с Нарциссой. Испытывал ли он чувство отвращения? Нежелания? Драко ощущал что-то еще, но пока не мог точно сформулировать. Ему казалось, что он предавал себя этой свадьбой. У него есть целых полтора месяца свободной жизни, и их юноша планировал прожить их на полную катушку. Пойдет по самым мерзким и отвратительным местам, сделает то, что давно хотел. Он запахнулся в халат и спустился вниз. Очень хотелось чашку кофе, желательно без домовушки. Добравшись до кухни, Драко замер. Отец читал утренний выпуск Пророка. В чашке перед ним сам собой размешивался сахар. Услышав шум, Люциус поднял взгляд на сына, и на его бледном лице заиграла улыбка.