– Привет! – обрадовался Мамон. Он мигом засиял от счастья, будто ему в зад подключили световодный кабель, а изо рта повалились крошки и луково-чесночное зловоние.

– Как дела?

– Всё отлично, а у тебя?

– Хорошо… – Саша замялась. Разве таким образом должны себя вести униженные и оскорблённые? Где слёзы и ком в горле? Где грусть и печаль? Где стенания, в конце концов?! Болтать о том о сём с этим товарищем в планы «Матери Терезы» не входило. У неё была чёткая спасительная миссия, а не заведение дружбы с каким-то левым и совершенно непривлекательным перцем.

– А ты чего ушла с того пляжа? Там, кажется, было весело.

– Не для меня… Может, прогуляемся? – «Наверное, он так на людях храбрится… надо отвести его подальше, чтобы перестал прятаться за маской радости и показал, как ему плохо».

– Отличная идея! – Дик согласился с неописуемым восторгом и чуть ли не вприпрыжку направился к тропе.

Он много говорил, интересовался Россией, Москвой, жизнью Саши и почти не оставил ей никакой возможности задать собственные вопросы и оказать ему моральную поддержку.

– А у тебя есть парень?

– Был… до того, как узнал, что я еду в Америку.

– Он решил, что ты будешь трахаться напропалую, и не хотел носить рога? – воодушевлённо предположил Вашингтон.

– Прости? – Саша не поверила своим ушам.

– Ну ладно, – Дик улыбался, как ребёнок, которому обещали конфету. – Когда мы уже трахаться будем?

Рот Саши самопроизвольно открылся, а мозг стал судорожно искать объяснение происходящему.

– Ну чего ты меня сюда позвала-то? Если стесняешься, я могу всё сам сделать. Правда я никогда не трахался с живым человеком, но я попробую.

– П-п-прекрат-ти повторять это слово.

– Какое слово?

До Саши начало доходить, что погнали Мамона вовсе не за его внешний вид, и оскорбления в его адрес были всего лишь констатацией прискорбного факта: Дик Вашингтон – жирный придурок.

– Знаешь что, Дик… давай-ка мы сейчас просто вернёмся на пляж и забудем об этом разговоре.

– Почему?

Леонова помотала головой, будто пытаясь тряхнуть с неё бред, которым её только что посыпали, очень обильно и обстоятельно, и решительным шагом ушла прочь. А Вашингтон в полном недоумении остался мусолить край всё ещё влажной футболки своими пухлыми и рыхлыми руками.

– Куда это ты ходила с тем толстяком? – спросила Кэти, стоило Саше ступить на пляж.

– Лучше не спрашивай.

– О нет… ты не могла так низко пасть!

– Иди ты! Мне стало его жалко, и я просто хотела его поддержать…

– Теперь ты делаешь это в благотворительных целях?

– Что это?! Кэти, мы просто разговаривали, а потом он спросил, когда мы уже будем… – Саша стиснула зубы и процедила: – Трахаться.

– Трахаться?!

– Тихо ты! Да. Я развернулась и ушла… О, Боже! Я чувствую себя вываленной в грязи. Это так противно.

– Да уж, он отвратителен, – Кэт передёрнула плечами.

– Не в этом дело! Я хотела ему помочь, а он вот так…

– Не поняла я тебя что-то. Он просил о помощи?

– Нет…

– Уверена, что она ему была нужна?

– Ему, видимо, другого характера помощь нужна… но мне стало его так жалко…

– Так. Давай по порядку. С чего это тебе его жалко стало? Просто потому что он жирный?

– … Нет… Мы играли в карты, он тоже хотел, но его не приняли и послали, очень обидно и грубо.

– И с кем ты играла? Я тебя искала. Где ты была, вообще? – затараторила Кэти, забив на страдания жиртреста.

– Мне сегодня кто-нибудь даст?! – пробормотал Коул, проходя мимо после очередной неудачи. Он ещё не так сильно отчаялся, чтобы снизойти до носатых и плоскогрудых, потому посягал на птичек высокого полёта, предпочитавших гадить ему на башку, вместо скачек на члене. На этот раз ему досталось от премиленькой второклассницы Тони Соул, балерины и однолюбки, положившей глаз на одного из самых видных парней школы, так что всем прочим тут ловить было нечего. – Суки…

– Это омерзительно, – произнесла Саша, провожая Коула взглядом и оставив вопросы Кэти без ответа. – Неужели это всё, что может доставить им радость? Разве нельзя без этого веселиться? Они все такие?

– Не знаю, спроси у них… Так где ты была?

– Я хочу есть, – вмешалась Марта.

– Так бери и ешь! Или я тебя покормить должна?

– Дура. Я нормальной еды хочу, а не снеков. Я возвращаюсь на поляну.

– Да иди, куда хочешь. Только на тропе темно, смотри, чтобы тебя Гарлем не съел.

– Гарлем, да?.. – устало вздохнула Марта.

– Ну или как там этого странного уродца из твоей книженции зовут?

– Голлум.

– Ну Гарлем, Голлум – какая разница?

– Действительно… А вы не собираетесь уходить?

Саша пожала плечами, а Кэти причмокнула языком:

– Ты думаешь, все должны делать то, что тебе в голову взбредёт?

– Я только спросила, истеричка. Угомонись, – бесцветно сказала Марта и направилась в лес.

– Может, тоже пора валить? – Кэти неуверенно глянула на Сашу и пошла собирать вещи с пляжа.

– Ты видишь башню? – спросил Дин, высматривая базовую станцию.

Они со Стюартом наконец-то добрались до поля. Уже стемнело, и разглядеть хоть что-то казалось довольно проблематичным. Фонарей хватало лишь на несколько метров, поэтому товарищам нужно было двигаться дальше прямиком по заросшему сорняками полю, которое уже давно никто не возделывал. Тропа, ведшая к дороге, была протоптана слишком далеко от вышки, так что пришлось сначала идти по ней, а затем сворачивать вправо и пролезать среди репейника и зверобоя ярдов сто.

– Что это? – Стюарт встал как вкопанный. Свет фонаря лёг на огромный предмет, оказавшийся на предполагаемом месте башни.

– Понятия не имею. Но, думаю, надо валить отсюда.

– Ты шутишь?! Мы же за этим пришли!

– За чем этим? – любопытство пересилило страх, и Сандерс приблизился к неопознанному объекту. Он пошарил по его поверхности лучом и повернулся к другу. – Может, я чего-то не понимаю… но эта штука похожа на самолёт…

– Инопланетяне?! – возбуждённо зашипел Стюарт и подскочил к предмету.

– Сомневаюсь… скорее обломки обыкновенного небольшого самолёта… видимо, он разбился и задел вышку, поэтому и связи нет…

– «Джин-Кинетикс», – прочитал на раскуроченном фюзеляже Донован. – Это частный самолёт фирмы отца одного паренька из первого класса, такого страшненького с патлами.

– Он, наверно, свалился, когда мы ещё спали, раз связи с самого утра нет…

В эту минуту пришла страшная догадка, чёткое понимание, что это не просто машина. В ней должны быть люди, по крайней мере, хотя бы один человек. Дин нервно сглотнул.

– Трупы.

– Где? – испугался Стюарт.

– Не знаю. Но они должны быть.

– Надо проверить кабину пилота.

– Пошли отсюда, Стю, давай оставим это дело полиции, – взмолился Дин.

– А вдруг кто-то ещё жив? Мы можем помочь этим людям, а потом будет уже поздно.

Сандерс отбросил предательский страх и направился вслед за товарищем.

– Никого, – отрапортовал Донован, не обнаружив в кабине ни единой души: ни живой, ни мёртвой.

Шаг за шагом все обломки были обследованы и излазанны вдоль и поперёк, но ни одного намёка на присутствие пилота и пассажиров, ни останков, ни фрагментов тел, ни звуков.

– Может, они спаслись и ушли?

– И никто не пострадал? Хотя, может, мы не заметили обрывки одежды и кровь из-а темноты.

– А он не должен был взорваться или типа того?

– Может, это миф такой из фильмов? Хотя… кто его знает?

– А он не может сейчас взорваться, если сразу не рванул?

– Дин, я тебе специалист по авиакатастрофам, что ли?! Понятия не имею, может, и взорвётся! – после этих слов Донован двинулся в сторону тропы и призвал друга последовать его примеру. На всякий «пожарный».

«Общество ботанов» уже сварганило знатный ужин и уплетало его за обе щёки. Самые справедливо настроенные пытались урвать побольше и поскорее расправиться с едой, чтобы не участвовавшим в приготовлении пищи ничего не досталось. Или досталось нестерпимо мало.