– Даже если за это меня исключат из школы, оно того стоило! – орал Бэлон, плескаясь с полуголыми красотками. По правую руку была брюнеточка и бутылка пива, а в левой он сжимал дымящуюся, как его «ствол», сигарету и пышногрудую блондинку.

– Не исключат, – хихикнула сисястая. – Они не имели права оставлять нас одних. Скорее, это им грозит увольнение.

Поодаль от мирской суеты, где волны сравнялись с гладью покоя, самозабвенно и с полной самоотдачей Чаннинг Лютмор, чемпион школы по плаванию, делал звёздочку. Полупустой – или наполовину полный – стакан пунша величественно покачивался на его широкой плешивой груди. Пловец щурился от яркого солнца, окутанный наслаждением безмятежностью.

Но в гурьбе неугомонного разгула не было места Дзену, и лишь краешком сознания пребывавший в этом мире Вермут совершил отчаянный подныр под чемпиона. Состояние духа не позволяло определить точные координаты, посему он всплыл, как контуженная барракуда, прямо под ним.

Потревоженный Лютмор опрокинулся в воду вместе с теперь уже на сто процентов полным стаканом.

– И какой из тебя пловец? – заржал Лесли и ушёл на дно.

Тем временем Саша грела косточки и прочие прелести под золотящими кожу лучами. Рядом возлежали сестрички Сим и Хлоя. Они переворачивались с боку на бок, подставляли солнцу то живот, то спину и бередили пламенные моторы сторонних наблюдателей.

Время от времени Леонова поглядывала на Питера. Он светился от счастья и загребал пятернями попки визжащих девчонок. «Не очень похоже на «страдания юного Вертера… урод». Не обещанное обещание вечной любви осколком предательства тыкало в сердце – другой на его месте так бы просто не отступился. Даже говно липнет к ботинкам, когда его пнёшь, а этот!

Мимо пронёсся молодчик с париком из водорослей. Он горланил в облезлую палку и кривлялся, будто второй незримой корягой ему тыкали в задницу. С зелёной «волосни» во все стороны летели капли, и обрызганные девчонки звонко завизжали. Поняв, в чём дело, и угомонившись, они с хохотом уставились на продолжившего скакать по всему пляжу позёра.

– А он похоже изображает Вермута, – заметила Хлоя.

– Ага, – поддакнула Саша и в очередной раз бросила взгляд на Питера. Тот уже вовсю обхаживал очередную красотку, строившую из себя недотрогу, но ждавшую, когда её уже накуканят.

– Не скучаем? – на махровое и рыжее, в тон хозяйке, полотенце опустилась мокрая задница Пола. – Может, кого-нибудь намазать кремом для загара? – его брови запрыгали, как у мультяшного героя, а рот растёкся в плотоядной улыбке.

– Тебе стало неинтересно играться своей маленькой штучкой в одиночестве? – Кэти состроила сочувственную мину, а Хлоя с Сашей прыснули от смеха.

Марта не обращала на происходящее никакого внимания, уткнувшись в книгу про хоббитов.

– Могу опровергнуть твоё суждение о размерах моей штучки, – и чтобы не быть голословным, он схватил Кэти за руку и потянул к себе.

– Успокойся, Штольц! Если Алекса здесь нет, это не значит, что он не сможет набить тебе морду, когда мы вернёмся, – она резко вырвала руку из цепкой хватки и перевернулась на живот, выставив перед парнем свои упругие ягодицы, как дольки спелого нектарина заглянувшие прямо в душу.

– Я рискну, – Пол опустил загребущую лапу на пятую точку Сим и сжал пальцы с такой страстью, что на булке остался отпечаток всей пятерни. Кэти тут же откинула наглеца ногой, и её брови чуть не устроили лобовое столкновение.

– Ты охренел? Я тебя предупреждала. Расскажу всё Алексу – он из тебя мозги нафиг выбьет.

– Было бы что выбивать, – заметила Марта, наконец оторвавшаяся от фэнтезийного чтива.

– Я весь дрожу, – Пол заржал, как конь, и помчался играть во фрисби с Коулом и Виком Полоком.

– Что ты всех Алексом-то пугаешь? – буркнула Марта и уставилась на сестру. – Не будет он его бить.

– Почему это? Он меня лапал!

– Сама напросилась. Зачем тебе своего парня стравливать с другими? Он так совсем без друзей останется и станет изгоем. Оно тебе надо?

Кэти скорчила рожу и не ответила в своё оправдание ровным счётом ничего.

– Да, Кэт, – встряла Хлоя, – ты же сама вечно ноешь, что он достал тебя своей ревностью. Зачем ещё подначивать?

Глаза Кэти закатились, будто в припадке, рот смачно чавкнул, и после нечаянного прихрюка она с деланным безразличием бросила:

– Пойду. Нырну.

Её аппетитные дольки закивали, будто помахивая на прощание при каждом шаге.

Марта с облегчением вздохнула и только было принялась за чтиво, как ей чуть не прилетело в зубы.

– Простите девочки, – Коул ловко перехватил фрисби и метнул его Полу. Тот мигом поймал и направил Вику, который замкнул круг, вернув диск Китену. Эта нехитрая игра занимала их, как малых детишек пися. И в этот момент они не думали о… не думали ни о чём, а просто веселились – как те самые малые дети.

Наигравшись вдоволь, они набросились на снеки, сваленные в кучу у кромки деревьев. Тут было настоящее счастье для голодного желудка: и хрустящий картофель всевозможных вкусов и форм – от томата до сыра, или протухших месячных недельной давности, – и начос, и мини-крендельки, и орешки, и даже закуска из синей кукурузы. Хрустя чипсами, друзья любовались красотами природы: угрюмыми волнами, уносившими вдаль обрывки конфетных фантиков; песчаным берегом, устланным окурками и смятыми пластиковыми стаканчиками; и могучими древесными великанами, в тиши которых парочка ребят притаилась посрать.

– Вот это жизнь, – протянул Пол. – Ни тебе родителей, ни учителей – живи, как хочешь.

– Красота, – поддержал его Коул и сделал глубокую затяжку. Плохо отфильтрованный дым резво нырнул в лёгкие и обтёр об них свою задницу вредоносной смолой.

– Только бы ещё сестрички Сим не были такими… зажатыми, – Пол взял у друга сигарету и тоже затянулся.

– Ты бы руки при себе держал, а то Алекс может тебе предъявить, – предостерёг его Китен и вернул свой почти докуренный бычок.

– Кэти и сама не против, я-то знаю. Просто стесняется, – заржал Штольц и кинул в рот пригоршню рифлёной картошки. У его ног прикорнула бутылка термоядерной газировки, он поднял её и залпом осушил половину.

Тема о прекрасном поле развивалась сама собой, и в неё органично вплелись обсуждения преимуществ отсутствия взрослых. Воздух кишел мошкарой и задорными криками девчонок. Ребята любовались их трясущимися прелестями и точили лясы о том, как нашпиговали бы их потроха своим семенем. Вскоре трио голосов превратилось в дуэт, и Коул с Виком продолжили бахвалиться вдвоём. Пол притих и через добрые две историй о том, как его товарищи насадили бы живца, произнёс – медленно, неестественно растягивая звуки:

– Прикинь, Вик… если бы я… был… тобой… я бы был… Пол… Полок…

Вик с Коулом переглянулись и разразились хохотом.

– Если бы ты был мной, тебя бы звали Вик, идиот! – Полок ткнул Штольца в плечо, тот пошатнулся и перевёл на него невидящий взгляд. – Ты в норме?

Обмякший рот с усилием предпринял попытку сглотнуть, все конечности ослабли, и полупустая бутылка со шлепком полетела на землю. Товарищи тут же подхватили расклеившегося Пола под руки и осторожно усадили на песок.

Коул смерил упавшую бутыль презрительным взглядом и выдавил:

– Кажется, я догадываюсь, в чём дело.

Он подхватил пузырь и направился к танцевавшему индейский танец Вермуту.

Тот самозабвенно скакал вокруг костра, то и дело спотыкаясь и подпинывая пытавшихся мирно пожарить сосиски. Его лицо было разукрашено озёрным илом и грязью, а на бёдрах красовалась юбка из камыша. Всё действо сопровождалось мало кому понятными песнопениями, перемежавшимися с воплями резанной макаки.

– Твоё? – безо всяких прелюдий Китен сунул ему бутылку в лицо, мигом расплывшееся в дебильной улыбке.

– О-о-о! Мой коктейльчик! Хао, бледнолицый, – он тут же сделал глоток.

– Что в нём?

– Валиум… старый добрый валиум… много валиума… – с безумной улыбкой Лесли обнял свою бутыль, расплёскивая её содержимое. – Я… бессонница, он – спасет…