Николаич взял в руки какую-то желтую шершавую крышку, и показал на ней отчетливую, как на фанере, вмятину, прямоугольной формы, примерно два на пять сантиметра, от углов которой, пересекая всю поверхность, шла извилистая трещина нежно-розового цвета.

– Перелом свода черепа, – Николаич потрогал край вдавленности, – а это – след от повреждающего предмета, ничего не напоминает?

Эксперт внимательно смотрел Саше прямо в лицо, Саша пожал плечами.

– Смотри сюда, – Николаич браншами ножниц указал на голову трупа, где из спила торчало нечто серо-розовое с черно-баговыми разводами, – это – кровоизлияние под твердую мозговую оболочку…

Смотреть на это было выше его сил, Саша переводил взгляд на металлический подголовник под плечами трупа, второй секционный стол, с подтеками то ли ржавчины, то ли крови, на зеленые стены с отваливающейся штукатуркой, на разбитую мелкую коричневую плитку под ногами. На полу между столами от раковины тянулся черный шланг, конец которого был закреплен проволочным крючком у края стола с трупом Зенкиной Лены.

– Не менее семи ударов в теменную, лобную и затылочную часть головы, а также кровоподтеки в области левого и правого пястных суставов, ссадины …– голос Николаича явно куда-то уплывал.

В секционную зашел санитар в несвежей медицинской пижаме, в руках он держал пару поношенных покрывал, которые кинул в угол около стола.

– Это з-з-зачем?– выдавил из себя Саша, санитар вынул изо рта сигарету и охотно начал объяснять:

– Так это, зашивать сейчас буду. Ее ж без одежды привезли и без покрывала, а живот надо закрыть чем-то. Вот я от других покойников тряпки-то взял, сейчас органы назад положу, потом покрывалом прикрою, чтоб через швы не вываливались, а уж потом шить буду.

Саша выбежал из морга, ему хватило сил, нагнуться над кустами, он пережидал, когда желудок вернется на место, а вместе с ним и перевернувшаяся земля. Потом он долго отплевывался и утирался руками.

Николаич сидел на лавочке у крыльца уже в халате, с видом глубокой задумчивости смотрел через дым сигареты на летающую вокруг него осу.

– Нашатырь дать? – также через дым он посмотрел на взмокшего Сашу, тот, не глядя на эксперта, помотал головой.

– Пойдем, покажу, где умыться. Да, и забыл сказать, мазки я изъял, хоть ты про них ничего не написал в направлении. Мазки-то тебе нужны или как?

Саша, не совсем четко понимая, о чем идет речь, кивнул.

– Вот и ладненько, в постановлении не забудь об это указать, выемкой потом у меня изымешь.

Во всех учебниках по криминалистике Саша читал, что следователь обязан присутствовать на судебно-медицинском исследовании трупа. Криминалистику они должны изучать на четвертом курсе, но Саша начал ее читать еще в конце первого. Поступив на юридический факультет, он ждал знаний, которые позволят ему раскрывать и расследовать преступления, и всякие там теории государства и права вообще не имели никакого отношения к его ожиданиям.

Решение нашлось быстро, он взял в библиотеке, а потом и купил учебник криминалистики самого уважаемого автора, потом стал читать методические рекомендации, журналы. Когда пришла пора изучать науки уголовно-правого цикла, оказалось, что они почти также скучны, как и те, что изучались на первом курсе. Еще он ожидал криминологию, но криминология оказалась похожей на правовую статистику, и весьма его разочаровала. Ему была интересна только криминалистика, особенно криминалистическая техника. И вот судебно-медицинская экспертиза, о которой он столько читал, оказалась чем-то омерзительным и противоестественным.

До конца дня, допрашивая и заполняя бумаги, не выспавшийся Саша думал, зачем же следователю присутствовать на вскрытии, и не видел причин для этого, зато при каждом воспоминании накатывала дурнота. Утром Саша проснулся с температурой.

– Ты поняла, дичь?, – Ленка Зенкина нависла над однокурсницей, которая забилась в дальний угол парты. Ленка специально выбрала эту девку – самую красивую и самую обеспеченную.

– Ты чё там про меня говорила, кобыла? С кем ты там меня видела? – девка что-то лепетала, вжималась в стенку и теребила концы длинных прямых черных волос красивыми наращенными в салоне ногтями.

– Чё ты врать тут пытаешься мне, я все про тебя знаю. А ты знаешь, кто мой отец, дичь? Я ему скажу, он тебе ноги вырвет, и другой стороной вставит, – Ленка уже и забыла, что решила просто развлечься, ей уже реально казалось, что эта ухоженная второкурсница распустила о ней сплетни.

Она возбужденно выкрикивала в лицо задавалы угрозы, приправленные матами, и перешла к описанию расправ, которые учинит ее папашка. Как в театральном кружке, в который Ленка ходила в детстве, она полностью растворилась в своей роли, выделяла модуляциями открытые гласные, слегка растягивая каждую букву "а". Зрители окружили ее, двадцать пять девочек и два мальчика-ботана.

Учиться в этом дерьмовом, единственном в городе, технаре было отстойно. В школе было еще отстойнее, идти в фазанку не хотелось, там учились одни дебилы, а Ленка закончила девять классов без троек. Сидеть просто дома было западло. Пошла, куда взяли, на технологию мяса. Как будто кто-то будет работать по такой беспонтовой профессии. Нет, Ленка еще в школе отучилась в УПК на бармена, вот только до восемнадцати лет на работу ее брать никто не хотел. Так что пока она тут, в технаре потусуется, учится она на четверки, тут много не спрашивают, даже стипуху платят, да и мамка задрала:"Получи профессию, получи профессию", много она своей профессией заработала?

– Зенкина, что здесь происходит? – в класс зашла преподша, – что ты орешь, и что у тебя вообще, за внешний вид?

– Да пошла ты, – Ленка направилась к выходу.

– Зенкина, звонок был для кого? Ты куда собралась?

– Я щас позвоню, и за мной приедут. Где моя труба? О, я трубу забыла! – пока какой-нибудь дирек не остановил, Ленка побежала к выходу из технаря.

Никакой мобилы у нее не было, где бы мать взяла такие деньги. А папашка, как освободился, ни разу к ней не пришел. Она даже не знает, с кем и где он живет.

Днем потусить не с кем, и Ленка отправилась домой, Валька уже должна прийти со школы, с ней можно и пойти куда-нибудь. По-тихому добрела до остановки, когда подъехал автобус, Ленка в него не села, в этом – автобусе противная кондукторша, не отстанет, пока не заплатишь, а водила может и за шкиряк из автобуса выкинуть. Платить не хотелось, курево заканчивалось, стоять и ждать следующий автобус скучно. Ленка достала тоненькую сигарету из розовой пачки, закурила на ходу. По пути оглядела свое отражение в стеклянной двери магазина: короткий топ с титаником, короткая джинсовая юбка с широким поясом, кеды на платформе, в руке сигаретка, помада алая – шикардос. Сумка только стремная, купленная на китайском рынке, как и вся ее одежда, но за тряпки она особо не переживала, а сумка в глаза бросается.

Ну ничего, когда-нибудь и у нее деньги будут, подцепит она мужика при бабосах, он ей накупит всего, а она и мамке денег даст, пусть тоже себе всего накупит. Ну, а не найдет мужика, сама в баре заработает, пошли они, эти козлы.

Сумку она оставила дома, ключи с брелоком-сердечком сунула в карман и пошла к Вальке:

– Сима, сеструха, привет!

– Привет, Сима!– у Вальки тоже дома никого не было.

– Сим, дай пожрать и собирайся, погуляем.

Ленка по-хозяйски открыла холодильник, нашла тети Маринины котлеты. Греть было в ломы, жуя котлету, она вернулась в комнату. Валька уже накрашенная стояла в короткой джинсовой юбке с широким ремнем и в лифчике. Поглядев на Ленку, вытащила из кома в шкафу короткую футболку, почти такую же , как у Ленки, только не серую, а белую и с Лео:

– Блин, гладить надо.

Ленка хихикнула:

– Сима, ты капец, – кусок котлеты чуть ли не из носа вылетел, – нас же вообще никто не отличит.

На самом деле они с Валькой не были сестрами, они просто соседки, Валька учится еще в девятом.