Меня проинформировали о его побеге, но было уже слишком поздно его останавливать, потому что он давно миновал ворота цитадели. К сломанным ребрам нельзя относиться легкомысленно, и я был раздражен и обеспокоен тем, что он бросился в бой, будучи тяжело раненным. Но он не первый раз так делает, и я очень сомневаюсь, что этот раз будет последним. Но все же когда я прочитал в вечернем отчете о его непослушании, в моей душе вспыхнул гнев.
Леголас Гринлиф (капитан) — оставил пост на оружейных складах, прямо нарушив приказ целителя и отправившись в бой на юго-западных границах.
Мне сказали, что своевременное прибытие Леголаса с небольшим отрядом помогло одержать победу, но за это пришлось заплатить. Если любой воин выйдет на поле боя раненым, то ему будет тяжелее защитить себя, а значит он может получить более серьезную травму.
Итак, два сломанных ребра превратились в три, и мой гнев из-за его безрассудства вспыхнул с новой силой.
И сейчас я кипя от гнева жду возвращения моего непоседливого сына. Я подогревал свою злость с тех пор, как он сбежал. Я жду за пределами залов исцеления, куда он должен прийти на осмотр.
В коридоре перед залами исцеления обычно ждут товарищи, члены семьи и знакомые раненых. Из-за моего присутствия все разбежались, но мне наплевать. Мне сказали, что мой сын не сильно ранен, а значит, его скоро отпустят в личные покои, где он может выздоравливать. А если Леголас в состоянии идти самостоятельно, значит, он сможет выдержать мой гнев.
Как только он выходит в коридор то сразу замечает меня и опускает руку, которую прижимал к сломанным ребрам. Он кланяется мне и снова прижимает руку к боку. Он бледнеет от боли, и на его лбу выступает пот.
— Ты оставил свой пост.
— В оружейных складах во мне почти не нуждались по сравнению с…
— Ты нарушил приказ целителя.
— Не было времени на переговоры об изменении этих приказов, когда требовалось…
— Ты подверг опасности своих товарищей, отправляясь в бой не до конца выздоровев. И приказы не предназначены для переговоров!
— При всем уважении, ваше величество, я не подвергал опасности своих товарищей. И если уж на то пошло, я считаю, что спас…
— Спас? — рявкаю я. — Твое высокомерие, Леголас, обернется для тебя гибелью. Ты поставил под угрозу воинов, даже если в конце концов, вы выиграли бой. Ты и раньше шел в бой, когда был ранен. Ты неправильно понимаешь свои обязанности, если думаешь, что нужен только для службы в армии, принц.
— Я не мог оставаться в стороне и ничего не делать! — огрызается Леголас. По глазам сына я вижу, что его собственный гнев бурлит на поверхности, готовый вырваться наружу.
— Значит, ты считаешь, что работа наших воинов на оружейном складе не важна? Ты отбросил все усилия наших целителей…
— Ты знаешь, что я не это имел в виду! — протестует Леголас. — Я не мог просто оставаться в стороне, когда нужен был на поле боя.
— Ты был не в том состоянии чтобы сражаться!
Глава залов исцеления, наш старый друг Маенор подходит к нам сложив руки в умоляющем жесте, без слов прося говорить потише. Он не осмеливается приказать королю или принцу понизить тон, но ему тоже нужно делать свою работу. Я коротко киваю ему, говоря, что мы все поняли, и он уходит.
Мы с Леголасом одновременно разочарованно вздыхаем, и он морщится от боли. Он заслужил нагоняй, но не получается долго злиться на раненого.
— Отец, — говорит он со вздохом. — Я слишком устал, чтобы спорить сейчас. Я просто прошу поверить моему слову, что я знаю сколько может выдержать мое тело. Я знаю, когда мне можно уходить, а когда оставаться дома, когда двигаться вперед и сражаться, а когда остановиться, чтобы исцелиться. Я был достаточно здоров, чтобы сражаться, и наша победа дала нам передышку. И я останусь дома, чтобы выздороветь, потому что понимаю, что мои раны серьезные. Я буду следовать всем приказам целителей и короля. — Он слабо и криво ухмыляется. — Вопреки распространенному мнению, ваше величество, я могу выполнять приказы.
Я не обращаю внимание на юмор и отпускаю сына в его покои. Он уходит более или менее уверенным шагом, и мне интересно, чувствует ли он, как я смотрю ему в спину. Между нами пока не все хорошо, но это тоже не новость.
В течении дня мне в голову часто приходят мысли о сыне. Я надеюсь, что он отдыхает, как и обещал. Его травма не будет иметь серьезных последствий, если она заживет полностью.
К вечеру его имя снова появляется в отчете.
Леголас Гринлиф (капитан) — травмы средней и тяжелой степени. Отстранен от всех обязанностей до дальнейший указаний. Предписан постельный режим и легкая деятельность в течении одной недели. Должен ежедневно проходить осмотр у целителей. Может вернуться к своим обязанностям после одобрения целителя.
Но на этом отчет не заканчивается и на этот раз он намного длиннее. Я был в гневе, когда диктовал моему помощнику Галиону. А он написал все очень дотошно и соединил с другими отчетами. Так что обычный абзац про Леголаса также включал:
Ожидает решения командира о соответствующих дисциплинарных мерах за неповиновение.
Но кто же является командиром этого несносного принца, кроме короля?
Ожидает судебного решения по обвинению в том, что покинул пост.
Как будто оружейные склады действительно нуждались в нем. И почему я так разозлился?
Ожидает судебного решения по обвинению в том, что подверг опасности свой отряд.
А вот это справедливо, потому что он действительно подверг опасности других, вступив в бой раненым.
Обвиняемый ходатайствует о том, чтобы время проведенное в цитадели для полного выздоровления включили в срок отстранения от службы, который присудят за любое из упомянутых выше обвинений.
А это точно дело рук Леголаса.
Я в ужасе закатываю глаза к небу, желая милости богов или совета от моей покойной жены. Леголас умный лесной эльф, и уже не раз вытворял подобное. Он хочет быстрее вернуться в бой, но знает что его отстранят от службы в наказание за безрассудное поведение. И поэтому требует чтобы дни, которые ему понадобятся на исцеление засчитали в срок наказания.
Если бы я не был так рассержен, я был бы впечатлен.
***
На следующий день я иду в гостиную Леголаса, чтобы присоединиться к нему за завтраком. Не часто мы одновременно находимся в цитадели и свободны во время трапезы. Я отсылаю слугу, чтобы он не объявлял о моем присутствии, пока целители осматривают моего сына в его спальне. Я сажусь на стул и откидываюсь на спинку, пью вино из бокала и беззастенчиво подслушиваю их разговор.
— Я знаю, что это больно, ваше высочество, но необходимо делать глубокие вдохи, чтобы выздороветь. Выполняйте упражнения, как я вас учил, и принимайте обезболивающее как предписано. Так вы не будете чувствовать…
Леголас кашляет, мешая мне услышать остальной совет. Он шипит от боли в сломанных ребрах, но говорит:
— Я сделаю все что вы говорите, — обещает он целителю, — и я благодарю вас за то, что вы нашли время повидаться со мной.
Он выводит целителя из спальни, который слегка подпрыгивает при виде меня. Целитель кланяется и поспешно уходит, бормоча неразборчивые извинения за то, что заставил короля ждать. Мой сын, напротив, приветствует меня широкой улыбкой. Наш сердитый разговор прошлой ночью не закончился хорошо, и мы еще не в лучших отношениях, но он всегда быстро успокаивался. Либо он помнит только то, что ему удобно, либо у него доброе сердце.
— Редкая честь и удовольствие разделить с тобой трапезу, отец, — весело говорит он.
Леголас отходит от дверного проема, открывая мне вид на его спальню. Его кровать не заправлена и белье помято. И это доказывает, что он до сих пор выполняет приказ целителя. Я полностью одобряю это, но меня не устраивает нетронутый поднос с завтраком у его кровати. Ему нужно есть, если он хочет поправиться, и я знаю, что многие зелья целителей, особенно обезболивающие, лучше не пить на пустой желудок.
Мы садимся за стол, и Леголас пытается взять бутылку вина, но я успеваю ее забрать, и он притворно хмурится. Я стараюсь подавить улыбку, но он все равно замечает мое веселье. Он принимает это как сигнал, что между нами все наладилось и начинает рассказывать мне забавные истории о воинах и сплетни о своих друзьях, которые являются детьми или внуками моих сверстников: кто за кем ухаживает, у кого был неудавшийся роман и тому подобное.
