— А что я делаю?

— Стоишь так близко, — шепнула она, мазнув взглядом по обтянутой кожаными ремешками оголенной груди.

Так близко.

Только бы вытянуть руку и коснуться. Медленно и осторожно. Исследуя. Обводя руками каждую татуировку…

Подушечки пальцев закололо от разлившегося по ним жара, и Кейт в ужасе заметила, как ее ладошки упираются в грудь итальянца.

Сердце замерло.

Горячая волна прокатилась по телу от ее невесомого касания. Дурной знак.

Дамиано пытался сосредоточиться на лице девушки, но глаза сами опустились сперва на нежные пальцы, неуверенно прижавшиеся к часто вздымающейся груди, а позже соскочили, скользя вниз — по стройным ножкам девушки, виднеющимся из-под черной юбочки со складками.

Ее чертовы ноги.

От которых так легко свихнуться. Утонуть, захлебнувшись в пробежавшей по телу волне возбуждения.

Дыхание сбилось. Что она там говорила только что? Он стоит слишком близко?

О, нет… Это ее ноги слишком близко, просто нестерпимо близко.

Дамиано быстро облизнул губы, с трудом возвращая взгляд к упирающимся в грудь ладошкам.

— Оттолкнешь уже или так и будем стоять?

Накрашенные ногти тихо скрипнули, царапнув краску на лакированной деревянной тумбочке.

Конечно она оттолкнет.

Прямо сейчас оттолкнет.

Непременно — шепнуло сознание, когда подрагивающие пальчики, не слушаясь, поднялись выше по невыбритым мелким волоскам на груди.

Кейт почувствовала на себе напряженный взгляд карих глаз. Почти болезненный. И сердце сжалось, тоскливо заныв под рёбрами.

— Что ты делаешь? — спросил хриплый голос, опалив волосы на макушке горячим дыханием.

— Ничего, — почти беззвучно в ответ.

Указательный пальчик скользнул в удерживаемое ремешками прямо под впадинкой между ключиц металлическое колечко и, обвившись вокруг него, легонько потянул на себя.

Дамиано едва ли успел сдержать рваный выдох.

Кисти рук вцепились в край тумбочки, мешая итальянцу толкнуться вперед бедрами, костяшки пальцев побелели, от того, с какой силой от стискивал деревянную поверхность.

Тяжелое дыхание стало прерывистым, когда девушка поднялась чуть выше, достигнув замысловатых клепочек, закрепленных на ремешках возле шеи.

Терпеть эту пытку стало невыносимо, когда нежные пальчики коснулись небольшой пряжки одного из кожаных ремней.

Она вообще понимает, что творит?

— Кейт, — голос дрогнул, когда взгляд коснулся ее томных глаз. Расширенные зрачки почти полностью поглотили серый оттенок радужек.

Дамиано облизнул мгновенно пересохшие губы.

— Ты зря пришла сюда в этом.

Вокалист окинул взглядом тело девушки.

Карие глаза возбужденно пробежались по облегающему черному топику, спустились ниже, почти вылизав аккуратный пупок, и затерялись в небольших складочках слегка помятой юбки.

Кейт заметила прикованный к ее одежде взгляд Дамиано и лихорадочно втянула в себя носиком воздух, вопросительно заглядывая в радужки итальянца.

— Так мне снять это…?

Невесомым шепотом разнеслись по комнате эти слова, отскакивая от панорамных окон.

И оба замерли оглушенные озвученным вопросом.

Словно что-то неимоверно тяжелое упало на голову, заглушив все крутящиеся в голове мысли и даже бешеный стук разрывающего грудную клетку сердца.

Остановились. Ошеломленные. Глядя друг на друга неверящими взглядами.

А в следующую секунду он подался вперед.

К ней.

Сразу захватывая небольшие — уже приоткрытые для него одного — накрашенные темной помадой губы Кейт, впиваясь в них глубоким требовательным поцелуем.

Влажно. Туго.

Именно так, как нравилось ему, принимал ротик девушки его жесткий язык, грубо проникающий глубоко, вылизывающий нёба изнутри.

Приглушенный стон вырвался из груди девушки, когда Дамиано с силой толкнул ее в лопатками в темную стену, не разрывая жаркого поцелуя.

Затылок больно приложился к бетонной поверхности, но Кейт не почувствовала.

Были лишь его требовательные губы, жесткий язык и медленно скользящие руки по телу.

Сотни.

Нет. Тысячи мурашек побежали вверх по позвоночнику от его прикосновений, от каждого мимолетного ощущения прохладных подушек пальцев на обнаженных участках кожи.

Дыхание тяжелое у обоих. Заполняющее комнату рваными стонами и низким рычанием, звучащими в унисон.

И как чертовски правильно раздавались эти звуки…

Горячие губы вокалиста на мгновение отдалились, и Кейт порывисто обхватила тоненькими ручками его шею, испугавшись, что он отстранится.

Дамиано тихо рассмеялся, уткнувшись носом в каштановые кудряшки, вдыхая дурманящий аромат раскиданных по плечам мягких волос.

Кокосовая стружка. И цитрус.

Такой привычный, почти родной. Итальянец прикрыл глаза, блаженно перекатывая на языке этот запах.

Ладонь Дамиано нечетким движением нащупала выступающий на стене перламутровый выключатель.

Яркий свет, заливающий спальню, с раздавшимся во вскипающем подсознании щелчком мгновенно погас, охватывая полутьмой целующуюся пару.

— Так лучше, — шепнул на ушко Дамиано, лишь на миг оторвавшись от влажных приоткрытых губ девушки, которая едва заметно кивнула, что-то неразборчиво простонав тихим голоском.

Даже в темноте можно было различить легкий оттенок улыбки на лице вокалиста, когда его пальцы мягко сжались вокруг маленькой ладошки девушки и потянули к кровати.

Кейт несмело последовала за медленно подводящим ее к постели Дамиано, поглядывая на их переплетенные пальцы.

Было страшно, но ведь так и должно быть в первый раз, верно…?

Когда желание становится сильнее, перебарывая все лишние сомнения и опасения. Когда понимаешь, что просто хочешь этого, откинув в сторону все отвлекающие нелепости.

И сейчас было так.

Прохладная простыня коснулась оголенных плечиков, слегка подрагивающих от волнения.

— Подожди, — не успела выдохнуть Кейт, прежде, чем горячие губы снова врезались в ее рот.

Нависнув над девушкой, Дамиано прижался к ней всем телом, позволяя почувствовать его возбуждение, этот жар, исходящий даже через плотную ткань брюк.

Язык нежно обвел нижнюю губу девушки, оставляя блестящую дорожку на искусанной коже.

— Дамиано, — тихо окликнула она, чувствуя, как обжигающие движения его рук спускаются к завязочкам на топе.

Остановился.

Замер в ожидании, пытаясь сообразить, что на этот раз…

Он задержал дыхание, наполняя до предела раскаленные легкие ее восхитительным запахом, вызывающим легкую дрожь по телу, боясь, что она вновь прервет его, оттолкнет…

— Что случилось? — спрашивает на выдохе. Голос низкий. Чужой. Он не узнал его.

Девушка легонько прикусила губу, чувствуя, как щеки наливаются краской при мысли о тех словах, что нужно произнести. Она не хочет, стесняется этого, но просто обязана сказать.

— Нет, ничего… — неохотно выдавила она, растягивая на выдохе гласные, — просто… ну…

Господи, Кейт, договори уже, что бы там ни было.

Серые радужки забегали по комнате в поисках ориентира. Дамиано чуть не выпустил из груди раздраженный вздох, но сдержался, не желая торопить девушку.

Не время делать ошибки, когда она лежит под ним, в его постели, и пытается произнести уже известные для него слова.

И если надо, он смог бы произнести их сам.

— Что, Кейт? — мягко прозвучал голос, не торопя, но помогая сказать вставшие комом в горле слова.

— Дамиано, я еще… Никогда… — она сглотнула, пряча взгляд, вперив его куда-то в черный узор змея-искусителя, — никогда, — снова замялась, не находя нужного термина, ведь одурманивающий горьковатый запах любимых сигарет вокалиста вскружил голову, вынося любые здравые мысли.

Внутри что-то вспыхнуло ярким пламенем, разгоняя жар по онемевшему телу, туда, ниже, где уже нестерпимо пульсировало, оттягивая кожаные брюки.

И сердце зашлось, ревущим набатом стуча по мозгам — я у нее первый.

Господи, Дам, что это?

Частое дыхание и практически бесконтрольная нежная улыбка на в миг пересохших губах. Словно у тебя это впервые, а не у нее.