– Я не хочу продолжать этот разговор. – резко сказала я, повернувшись к ней спиной и зашагала назад к дому. В это время на нас начали капать редкие, но холодные капли июньского дождя.

– Подожди. – сказала она и я услышала ее шаги за своей спиной. – Правда, Соня. Тебе разве ни разу не хотелось, чтобы тебя трогали? Ничего подобного тебе никогда не снилось?

Я густо покраснела, радуясь тому, что в потемках она навряд ли сможет рассмотреть румянец на моих щеках. Но в этот раз она попала в самое яблочко. Точнее, чем даже могла попасть я. Сны, о которых шла речь, снились мне довольно часто из-за чего приходилось каждую ночь надевать на трусики тоненькую прокладку, потому что по утрам я стала находить их мокрыми и даже на простыне оставались следы от моего… Как это называется?

– Ну что? – она подошла ближе и схватила меня за руку.

Я подняла на нее глаза и мне стало любопытно. Сестра так спокойно говорит на такую тему, что мне стало неловко и за нее, и за себя. Это ведь я старшая сестра, а не она! Может она уже давно и не впервые ведет подобные диалоги? Ведь в отличии от меня у нее есть друзья. И парень…

– А тебе снилось? – спросила я и невольно опустила глаза.

– Конечно снилось! – просто ответила Саша и я подивилась ее открытости на этот счет. – И не раз.

– А ты не?…

– Хочешь знать трахалась ли я? – спросила Саша, шокировав меня тем, что прочитала мои мысли на лету. – Нет, не трахалась. Не успела. Папа ведь увёз нас в эту глушь.

Пошел сильный дождь, и мы решили не полоскаться в душе прохладной водой как делали это вчера, потому что чайником греть воду нам было лень, а пользоваться кипятильником мы боялись – просто разделись до гола и сели на траву, где намылились гелем для душа и позволили дождю смыть его с нас.

Я уже не в первый раз увидела сестру обнаженной, в очередной раз закусив губу от зависти на пышную стоячую грудь, которой наградила ее природа, но в этот раз я подумала о ее теле иначе. Так, как еще никогда не думала. И мне захотелось рассмотреть в зеркало себя. Привлекательна ли я также как моя четырнадцатилетняя сестра, которая, как оказалась планировала этим летом расстаться с невинностью?

– А тебе не страшно? – спросила ее я, когда мы вернулись в летнюю кухню и завалившись на скрипучую койку, укрылись теплым одеялом.

– А чего-бояться-то?

– Ну, говорят, что это больно. Да и потом… есть возможность забеременеть.

– А презервативы для чего?

– А этот твой Максим… – у него уже было? – спрашиваю я, испытывая неловкость за свои вопросы и еще большую неловкость, что задаю их своей младшей сестре.

– Конечно, ему же уже восемнадцать.

А я и совсем забыла об этом…

– Саш, но он ведь тебя не принуждал ни к чему, правда?

– Ни к чему такому, чего бы я сама не хотела.

Больше я ее ни о чем не расспрашивала, при этом подумал, что моя сестра в отличии от меня знает, чего хочет и не боится своих желаний. Всего на каких-то пару минут я позволила себе представить нечто такое из-за чего ноги непроизвольно прижались друг к другу и мне захотелось потрогать себя там, но очень скоро я почувствовала стыд за себя и за свои мысли, и чтобы прогнать их и как-то искупить вину перед своей романтичной натурой я стала вспоминать красивые романы о любви, которые когда-то держала в своих руках, окунаясь в мир чистых чувств и благородных намерений. Только в эту ночь я невольно поймала себя на мысли, что из-за книг прошлых столетий, которые я проглатывала одну за одной, у меня на подсознательном уровне укрепилась мысль, что девушка должна быть непорочной чуть ли не всегда. И не дай Бог ты подаришь свой цветок прежде, чем мужчина, сорвавший его, станет твоим законным мужем, тебя до конца дней нарекут падшей женщиной…

А моя четырнадцатилетняя сестра собиралась без всяких мыслей и угрызений совести отдать его парню, с которым она встречалась меньше двух месяцев просто потому, что она этого хочет.

Я просыпалась рано от пения петухов, блеяния коз и просто ужасного мычания голодных по утрам коров. Бабушка в восьмом часу выводила из сарая Аленку (да, так звали ее корову) и она послушно шла за ней в очередное место на поляне за двором, в которое в этот раз ее решили оставить пастись. Сашка же дрыхнула до одиннадцати крепким, совершенно нечутким сном.

В это утро бабушка сказала, что ей нужно съездить в центр поселка за каким-то продуктами, в том числе сахаром, потому что скоро пойдет жимолость, а она каждый год варила из ягоды варенье. Я предложила ей свою помощь, но вместо того, чтобы сопровождать ее, она попросила меня достать из кладовки банки подходящих размеров и хорошенечко помыть их в тазу.

И вот я осталась дома одна. Саша крепко спала в летней кухне и навряд ли что-то было способно нарушить ее сон в ближайшие три часа. Я открыла деревянную дверь кладовки, которая тоже была пристроена отдельно от дома и сразу же забыла о всяких банках, потому что помимо всего прочего там стоял велосипед! Причем не старый и довольно симпатичный – бирюзового цвета, с корзинкой на руле. Мне он сразу же приглянулся, и я решила, что как только вернется бабушку, я попрошу у нее разрешение прокатиться. Честно говоря, это было даже приятнее, чем водить машину. Последнее до сих пор вызывает во мне чувство паники.

Я успела вымыть несколько десятков литровых и полулитровых банок, которые затем вывесила на частокол деревянного забора, которых ограждал одну часть двора от другой, где находился довольно немаленький сад из разных деревьев и кустов. Сейчас, когда они едва успели отцвести, трудно было ответить, что где растет, но кусты жимолости я определила сразу, так как на них уже весели продолговатые, немного синенькие ягодки.

Бабушка еще не вернулась, и я пошла в дом, чтобы поставить чайник и чем-нибудь перекусить. Конечно, деревенская еда не совсем соответствовала нашему привычному рациону, но пышки и оладья у нашей бабули были самыми лучшими в мире.

Пока чайник грелся, я прошла в зал, обставленный по последней деревенской моде – красный, узорчатый ковер на стене, деревянные полы, выкрашенные не на один слой яркой оранжевой краской, старая советская стенка на всю стену, диванчик, устеленный такое чувство, что вязаным в ручную покрывалом и по всюду эти салфеточки, – на телевизоре, под фарфоровыми ангелочками, на журнальном столике. Мы могли с Сашей спать именно тут, но на этот диван вдвоем не поместиться, а в кухне к тому же было свежо, в то время, как в доме не открывались окна на деревянной раме и внутри стоял немного застоявшийся душный воздух, пропахшийся выпечкой и молочными продуктами.

Я прошла мимо зеркала, но потом вернулась и посмотрела на свое отражение.

– Соня, Соня, – сказала я, прикоснувшись руками к своей шеи. – Ты выглядишь младше, чем твоя сестра!

Я, конечно, не была похожа не семиклассницу, но дело в том, что и Саша не очень походила на восьмиклассницу. Не знай я сколько ей на самом деле лет, дала бы на скидку восемнадцать-девятнадцать. А я? Еще раз покрутившись и внимательно осмотрев свою хрупкую тоненькую фигуру с слегла выпирающими из-под платья бугорками, я пришла к выводу, что семнадцать мне все же можно дать, но не больше.

Я подняла руки вверх, чтобы замотать в «гульку» свой длинный хвост из почти таких же как у сестры пшеничных волос, но более белого оттенка и еще раз провела руками по оголившейся белой шеи. Что она, что я, – мы имели искони славянскую внешность. Но типажи у нас немного отличались и внешне мы были мало чем схожи.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.