– Вот. – проговаривает Саша почти с отвращением, снимая на телефон вывеску кафе. – В такую глушь меня занесло, ребят. Вы не представляете, как я по вам скучаю.

– Сань…– отозвался голос из телефона, в котором я узнаю ее одноклассницу Женю Морозову. – Мы тоже по тебе будем очень-очень скучать. Звони нам каждый день. В этой же деревне есть связь?

– Да хрен его знает. Сестра тащит с собой тонну книжек, собирается читать целыми днями. А я понятия не имею, что буду делать в этой глуши. С ума можно сойти…

– Просто трееееш…

Она отходит в сторону, и я больше не слышу, о чем они разговаривают. Невольно ко мне приходит мысль, что в городе не осталось никого, кто мог бы скучать по мне. Даже стало как-то обидно. Просто у меня никогда не было такой «закадычной» дружбы, как у моей сестры. Всего пара подруг, которых я так называю только из вежливости, а по факту, они были просто моими одноклассницами, с которыми я общаюсь чуточку больше, чем с остальными.

– Как нога? – спрашивает ее папа, когда Саша возвращается. Лицо у нее кислое, но более румяное и повеселевшее.

– Нормально, жить буду. Пойдемте скорее вовнутрь, я голодная как собака.

– И ты правда будешь есть в этой глуши? – подразниваю ее я и сестра толкает меня в плечо. Несмотря на то, что она младше меня, силы в ней в разы больше. Не знаю, может дело в физической активности или она просто пошла в папу, а я в маму, но телосложение у нее более спортивное, а у меня какое-то хилое. Рядом со своей сестрой я выгляжу немного костлявой. Но, что самое обидное – грудь у нее в свои четырнадцать уже больше, чем у меня в мои почти восемнадцать лет.

Я прикладываю все свои силы, чтобы толкнуть ее в ответ, но Сашу лишь отбрасывает на шаг назад, и я вижу в ее взгляде огонь и решимость, которые заставляют меня тут же пожалеть о содеянном. Она подходит ко мне и толкает так резко, что я не успеваю спрятаться за папиной спиной. В этот раз меня несет в сторону кафе. Кажется, она не рассчитала свои силы и мою слабость. Огонь в ее глазах моментально тухнет и перед тем как упасть я успела прочитать в них сожаление. Вернее, перед тем, как я должна была упасть, но что-то пошло не так. Я наткнулась на что-то мягкое и теплое. А потом почувствовала руки на своих плечах.

– Соня, прости, пожалуйста! – воскликнула подбежавшая ко мне сестра и подняла глаза выше моего плеча. Следом подошел папа.

– Молодой человек как раз вовремя. – сказал он и потянул руку, которая оторвавшись от меня, пожала ее. – Спасибо вам огромное.

Я обернулась и увидела, что стою впритык рядом с незнакомым парнем, которого, пожалуй, могла бы назвать даже мужчиной. Лет ему было на скидку – двадцать пять. И ростом он был гораздо выше меня. Посмотрев на него снизу-вверх первое, что я увидела – это жесткую растительность на его широком подбородке.

– Никаких проблем. – ответил он довольно приятым и вежливым голосом. Мне захотелось рассмотреть его получше. Но в следующий раз, когда я обернулась, то увидела некрасивое лицо человека, выходившего из кафе за его спиной. Возраста он был примерно такого же, что и незнакомец, в чьи руках я продолжала стоять, чувствуя, как его сильные пальцы сжимают мои плечи, словно впиваясь в них. Второй парень немного удивленно на нас посмотрел после чего открыл рот, и я невольно поморщила – у него был противный голос.

– Колян, как-то ты рано девочку себе поймал. У нас еще дела, между прочим.

– Не мог же я смотреть как она падает. – отвечает парень и я чувствую, как его руки начинают скользить по моим плечам вверх к шеи.

– Ну может и мне тогда кого-нибудь поймать, а? – спрашивает он и переводит взгляд на Сашу.

– Спасибо вам еще раз. – резко произносит папа и притягивает меня к себе за руку. – Девочки пойдемте.

Пока мы заходили в кафе, папа держал нам дверь и черт меня дернул обернуться, я поймала взгляд парня, который несколько минут назад поймал меня, не дав упасть на твердый асфальт. Надо признать, что он был очень красив.

– Чего ты такая довольная? – спросила меня Саша, когда мы присели за столик возле окна. Тут не было официантов, и папа пошел к витрине, чтобы выбрать, чем нас накормить. Я украдкой смотрела, как эти двое сели в черный седан, стоявший возле нашей машины, и немного погодя, завели двигатель и с ревом уехали отсюда.

– Я тоже проголодалась и рада сделать остановку.

– Придурки. – сказала она, бросив взгляд в окно. – Слышала, что он сказал? Этот второй?

–Ага. – кивнула я.

– И посмотрел еще так на меня. Да он лет на десять меня старше, к тому же еще и урод!

У Саши были короткие густые волосы, на которых блестел черный совершенно бессмысленный ободок – он их и не собирал, и не убирал с лица длинную челку. Поэтому зачем она его носила оставалось для меня загадкой, равно как и зачем она и ее подружки все время заклеивают нос пластырем. Неужели разница в три с половиной года настолько велика, что я уже не понимаю подрастающее поколение? Иной раз, слушая, как они разговаривают я начинаю чувствовать себя старухой, потому что не понимаю по большей части ни слова.

– Молочного коктейля у них нет. – говорит вернувшийся с хлебом в руках папа и кладет его на стол. – Чай, морс и вода.

– Ну блин. – недовольно произносит Саша свою любимую фразу.

– Ничего, пап. А какой морс? – спрашиваю я.

– Клюквенный, вроде бы.

– Ну это же очень здорово, возьми нам его, пожалуйста.

– «Это же очень здорово.» – передразнивает меня сестра и кривляет лицо.

Папа взял нам всем по борщу, тарелки винегрета и макароны по-флотски на второе. Как оказалось, ничего другого у них в меню сегодня не было, помимо позавчерашнего шашлыка, возраст которого папа определил по внешнему виду.

– Вот приедете в деревню, бабушка вас каждый день натуральной сметаной кормить будет. Софа, глядишь, поправишься.

Папа прав – я немного не доставала в весе, но съесть сразу три блюда было выше моих сил. Салат за меня доедала Саша, а макароны он. Мы сходили в туалет и вернулись к машине. Было два часа дня, когда мы отправились в дальнейший путь. Через пару километров папа остановился на заправке, чтобы заполнить бак. Больше остановок мы не совершали. Я не пыталась читать книгу, даже не брала ее в руки. Она лежала на сидении между мной и Сашей, которая продолжала слушать музыку и переписываться со своими друзьями, время от времени фотографируя себя или созваниваясь с кем-нибудь по видео звонку. Несколько раз я хотела попросить папу остановиться, чтобы пересесть к нему на переднее сидение. Но что-то каждый раз меня останавливало. То ли лень, толи нежелание занимать ее место.

Я думала о маме, не могла о ней не думать. Думала постоянно, гораздо чаще, чем в то время, пока она была жива. Прошло два года, а я никак не могу смириться с тем, что ее больше нет. Точнее не так – не могу смириться, что она была, а теперь ее нет. Как-то не укладывалось в голове, что можно просто взять и перестать существовать, особенно если ты так нужен кому-то, если кто-то не перестает о тебе думать. Взять и исчезнуть из жизни других, которые продолжают существовать. Продолжают есть, спать, дышать, ездить куда-то. А существует ли она в какой-нибудь другой форме или другом мире? Я не верила в реинкарнацию, а мысль реальности чистилища пугала меня до мурашек. Ведь это значило, что наша мама больше не наша мама, где бы она не была. Из нее стерли всю память, всю информацию, как будто отформатировали флэшу. Из этого так же следовало, что мы не встретимся в ином мире и – не встретится никто.

Я откинула эти мысли и облокотились головой на спинку сиденья перед собой. Гораздо приятнее думать, что призраки среди нас и не покидают землю. Интересно, поможет ли мне эта мысль, когда я ночью пойду в туалет?

Село, в котором жила наша бабушка было не таким уж и маленьким – не глухой деревней с двумя покосившимися избушками на опушке леса. Совсем наоборот, Ивановка – представляла из себя довольно большой поселок с относительно развитой инфраструктурой. Совсем другое дело, что бабушка жила почти на ее окраине, вдали от асфальтированных улиц и магазинов. Я была удивлена, когда увидела, что тут есть даже супермаркеты.