— Откуда у тебя маховик времени? — спросила девушка, чувствуя, как ладони Тео медленно скользнули вверх по её расставленным по обеим сторонам от него бёдрам. — В прошлом году о них писал «Французский вестник», там была статья о том, что в Министерстве магии Великобритании были уничтожены все существующие экземпляры маховиков, как ты… о-ох…

Тео сжал пальцы под лёгкой тканью её юбки, вдавив подушечки в заднюю поверхность бедра, и притянул ближе. Прошагал чуть выше, смяв материю и подцепив кончиками узкую полоску белья. Лара не сдавала позиции, продолжая настойчиво отворачиваться, чтобы собрать полную картину увиденного.

— Нет, погоди, где ты… — тёплый поцелуй на задней поверхности шеи прервал предложение на середине, и Лара слегка повернула голову вбок, взглянув на слизеринца. — Тео…

— М-м? — тихий протяжный звук коснулся линии волос, разогнав мурашки по нежной коже. — Продолжай.

— Это нечестно, — улыбнулась девушка, чувствуя короткие, едва ощутимые импульсы вдоль позвоночника от ласкающих прикосновений. — Ты играешь грязно.

— Я всегда играю грязно, — прошептал слизеринец рядом с её ухом, — это залог успеха, сладкая.

Это была слишком несправедливая правда, потому что у Лары не было даже шанса противостоять его коварству. Тео знал, как она реагировала на его прикосновения, и использовал это каждый раз на максимум.

Но не сегодня.

— Тео.

Его язык мокрым касанием скользнул по изгибу её шеи, но Лара отклонилась, пытаясь сохранять серьёзное выражение, игнорируя пульсирующее напряжение, стянувшее нижнюю часть живота. Её ладони уперлись в мужские плечи и слегка надавили.

— Ты обещал, что расскажешь мне.

— Помнится, я как-то обещал, что в следующий раз буду действовать по сценарию, — низко протянул он, намотав на кулак жёлто-чёрный галстук на её шее и мягким рывком притянув девушку к себе. Лара тихо охнула, соприкоснувшись кончиком носа с его скулой, — но следующий раз уже затерялся в своих повторениях, а обещание так и не выполнено…

— Мой галстук не ужасный…

— Он абсолютно кошмарный, когда находится на тебе без дела, — просунув указательный палец под узел, он медленно его оттянул, ослабляя петлю вокруг шеи и вытягивая её из-под воротничка белой блузки.

Лара приподняла подбородок и слегка наклонила голову, позволяя Нотту чёткими и неспешными движениями расстегивать пуговицы.

— Ты просто невозможный подлец, Теодор, ты знаешь? — выдохнула она, сместив ладони ниже по его груди. — Думаешь, я не замечаю, что ты просто меня отвлекаешь?

— Салазар, мой план раскрыт, — покачал головой он в притворном разочаровании. — А я ведь шёл к успеху…

Кончики его пальцев обжигали ей кожу. Тео расстегнул на ней рубашку и, подцепив верхние края у воротника, стянул её с плеч. Каждое его прикосновение, даже самое незначительное, ощущалось, как сотни коротких импульсных разрядов по оголённым нервам. Проскользив руками вниз по напрягшемуся от касаний прессу, Лара потянула его водолазку вверх, обнажая стройное и жилистое тело. Залюбовалась плавными движениями мышц под бледной кожей, когда Тео поднял руки, помогая.

А затем так же, как и в предыдущие разы, уткнулась взглядом в многочисленные шрамы под острыми линиями ключиц.

Они выглядели неестественно. Тонкие и рваные линии накладывались на широкие спиралевидные рубцы и чередовались с маленькими, похожими на выбитые на коже четырёхконечные звёзды, шрамами. Некоторые были бледнее, некоторые глубже. Некоторые были свежее остальных.

Тео замедлил движение рук по девичьим бёдрам, когда заметил её застывший взгляд, и Лара решилась спросить:

— Откуда они у тебя?

Теодор небрежно повёл плечами, усмехнувшись.

— Боевые шрамы.

— Тео.

— Лара.

— Это отец?

Вопрос сорвался с губ до того, как мозг проанализировал его уместность. Тео напрягся, зелёные глаза сощурились, от чего создалось впечатление, что две части тонкого шрама, пересекающего правую бровь и глаз, соединились. Лара пояснила:

— Ты странно реагируешь на упоминания о нём. Никогда не рассказываешь. Отказался поехать домой на каникулы…

— Я просто нашёл занятие интересней, — протянул слизеринец, и девушка почувствовала его тёплые ладони на пояснице.

— И ты как-то извращённо понимаешь тему мести во всех книгах, которые я тебе советую.

— Может я просто проникся Хитклиффом? — изогнул бровь он. — Узником, запертым в клетке из собственной боли и ненависти…

— Вот об этом я и говорю, ты постоянно упускаешь его историю с Кэтрин, а ведь именно в этом кроется первопричина.

— Мне начинает казаться, что у нас проблемы в отношениях, — Тео потянулся вперёд, приблизив лицо к девушке, — потому что я раздеваю тебя, а ты, судя по всему, жаждешь поговорить о книгах.

— О тебе, а не о книгах, Тео. Ты раздеваешь меня постоянно, а вот рассказываешь о себе практически никогда. У тебя шрамы в виде кровавых роз, а ты отшучиваешься. Это ненормально.

— Ты слишком поэтична для такого шута, как я.

Лара щёлкнула языком, покачав головой. Тео поймал её подбородок губами, поцеловал линию челюсти, скользнул ладонями вверх вдоль позвоночника до лопаток. Чувствуя, как её тёплое податливое тело отзывается, выгибаясь навстречу, прижимаясь.

— Мои шрамы – совершенно не то, что я хотел бы обсуждать, когда ты сидишь на мне верхом, сладкая, — коснувшись края юбки, Тео прошагал пальцами одной руки вверх по её бедру до линии белья и, оттянув ткань, плавно провёл по горячей влажной коже. Лара вздрогнула, издав протяжный тихий вздох. Тео хищно улыбнулся. — Я надеюсь, что желание разговаривать у тебя пропало, потому что если нет, мне придётся прибегнуть к радикальным мерам, — шепнул Тео у её губ, дёрнув на себя свободно свисающий край жёлто-чёрного галстука.

30 июня, 1997 год

Тео проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. В темноте слизеринской спальни рядом с его кроватью стоял Драко и смотрел на него ошалелым взглядом серых глаз.

— Поднимайся, — прохрипел он низко.

Нотт потянулся к лежащим на тумбочке часам, чтобы сориентироваться во времени. Голова ощущалась, словно наполненный до краёв чугунный котёл, а это означало, что, вероятно, уснул он не так давно. Тео разочарованно провёл рукой по глазам, думая о том, что это был один из немногих дней, когда ему удалось заснуть без кошмаров.

Стрелки на циферблате часов показывали половину первого ночи. Тео тягостно простонал.

— Блять, Малфой, какого чёрта…

Но Драко его не слушал. Развернувшись, он быстрым шагом направился к выходу из факультетской спальни, и Тео отметил, что друг был полностью одет. Спустив ноги с кровати, Нотт посмотрел на сидящего на соседней постели Блейза, что молча рассматривал ровно заправленную кровать Малфоя. Пустая тумбочка. Вместо чемодана лишь тёмное пространство.

Тео почувствовал, как его внутренности сжались. Блейз повернул голову, посмотрев на него, и без лишних слов принялся искать возле постели ботинки, однако прежде чем итальянец успел просунуть вторую ногу в незашнурованные дерби, Малфой вернулся, втолкнув в спальню сонную Пэнси, одетую в тонкую шёлковую пижаму на бретелях.

— Что ты делаешь, Дра…

— Сядь и помолчи, — оборвал её Драко, подтолкнув чуть вперёд и взмахнув волшебной палочкой, отрезав участок вокруг всех четверых чарами Оглохни.

Пэнси сглотнула. Сделав несколько шагов босыми ногами, она опустилась на край матраса рядом с Блейзом, который с готовностью освободил ей место, не спуская глаз с друга.

Драко остановился между двумя кроватями. Поднял руку, зажав большим и средним пальцами виски. Кончик палочки, что была стиснута в скрипящих от напряжения пальцах, едва заметно дрожал. Он выпрямился. Сделал шаг назад. Вернулся.

— Я их вызвал, — сказал он глухим, почти могильным голосом. — Я… я не мог больше… — глубокий рваный вдох. — Это последний шанс, я не мог больше тянуть, он слишком зол.

Тео выпрямился. Под рёбрами заныло, словно кто-то подцепил его мышцы крючком и потянул. После того, как несколько недель назад он не без помощи абсолютно неадекватного поведения Драко пришёл к выводу, что друг ввязался в какую-то гораздо более опасную поебень, чем можно было предполагать, Тео периодически ловил себя на мысли, что конец этого года станет переломным в назревающей войне. Волдеморт собирал сторонников, готовил пополнивших ряды Пожирателей парней и явно чего-то ждал. За весь этот год Тео получил от отца два письма, одно из которых было пропитано чёрной яростью от того, что сын ни разу не посетил семейное поместье за все прошедшие каникулы. Второе содержало в себе лишь две строчки о том, что старший Нотт надеется, что к лету его эксперименты смогут быть представлены Тёмному Лорду.