«Ты уверен?»

«Нет. Но предполагаю, откуда растёт этот хвост. Помнишь, у кого уже хватало поганства — покушаться на певца Величайшей песни?»

«У тех, кто ловил Нимрина? Ты же сказал, им больше не до глупостей!»

«Возможно, я ошибся, недополоскал кое-кого в океане. Но эту ошибку я буду исправлять сам. А ты побереги Иули и поищи след купцов в доме у Синего фиорда.»

«Их там нет, я только что проверила.»

«Архан там сейчас нет. Но их там могут знать, как знали синеглазого.»

На том и договорились. Вильяра отдала Альдире свою добычу, закрыла глаза — миг спустя открыла их на Ярмарочной горе, возле Чёрного камня. Потратилась на поиск, нужно скорее восполнить силу. Какая разница, где? А и любопытно взглянуть, как изменила знакомый Камень песнь Равновесия…

Кто же знал, что тихо посидеть под Камнем ей не дадут? Стира спозаранку привёл на гору всех своих подопечных и наставлял их в обращении с колдовской силой. Как бы даже не они — ей, а Вильяра им помешала.

Мудрые приветствовали друг друга: Стира был церемонен, суров и невозмутим, как всегда. Смерил Вильяру взглядом, который прежде казался ей сердитым, но нет, просто изучающим. Слегка поморщился на её встрёпанный вид, но ничего не сказал, даже безмолвной речью. Лемба, Тида, Анта и Раска дружно поклонились хранительнице клана. Выпрямились — остались стоять рядком. Вильяра медленно переводила взгляд с лица на лицо. Следуя примеру наставника, предызбранные к посвящению старались сохранять невозмутимость. С разным успехом! Лучше всех получалось у Тиды, хуже всех — у Лембы. Противоречивые чувства терзали кузнеца, ужасно противоречивые! Вильяра думала оттянуть эту встречу, отложить окончательный выбор. Камень свёл её с предызбранными, когда она сердита, голодна и спешит. Зачем?

— Мудрый Стира, позволь мне переговорить наедине с учеником твоим Тидой?

Лемба нахмурился, парень с девчонкой весело переглянулись, Тида продолжал хранить бесстрастие, лишь на миг взблеснул глазами.

— Говорите, — позволил Стира. — Если заберёшь его куда-то, потом верни.

— Нет, мы просто посидим в сторонке, — сказала Вильяра.

Они молча обошли Камень и сели друг против друга на снег. Вильяра смотрела в глаза тому, чьё место она заняла три года назад. Тида держал взгляд, привычно, умело скрывая малейшие проявления чувств. Не знает, чего от неё ждать? Не торопится произвести впечатление на мудрую, кроме того, что завидно владеет собой?

Вильяре, первой, надоели молчаливые «гляделки». Она улыбнулась: легонько, краешками губ, и спросила:

— Тида, счастлив ли ты в купцах?

Он ответил мгновенно:

— Не жалуюсь, порожняком обозы не гоняю.

Выпустил наружу капельку самодовольства — вновь укрылся за непроницаемой завесой. Ну не петь же над ним песнь Познания!

— Тида, а желаешь ли ты посвящения в мудрые?

На этот раз он долго медлил с ответом, что-то про себя обдумывая и решая. Вильяре даже неуютно стало под его взглядом: пристальным, холодным, расчётливым… На тех, кого почитают выше себя, так не пялятся! Да, знахаркина дочь младше купца Тиды по годам. Насчёт жизненного опыта она могла бы поспорить, однако спор выйдет, очевидно, дурацкий. Перебить неблагоприятный для неё расклад колдовским могуществом? Обломать строптивого силой, как поступал недоброй памяти первый наставник?

Тида, наконец-то, заговорил — Вильяра навострила уши, напрягла колдовское чутьё до предела.

— Желал ли я? Желал. Как жених — свадьбы. Но те снега давно утекли в море, — горечь сожаления, — Если ты выберешь меня, о Вильяра, и если я переживу обряд, я стану тебе верным помощником, — кисловатый привкус лжи. — А если ты отпустишь купца Тиду гонять обозы, я буду благодарен тебе до конца жизни. — чистейшая, незамутнённая правда.

Вильяра улыбнулась шире, тоже принимая решение:

— Я отпущу тебя, Тида. Только не сей миг: мне нужна помощь купца-колдуна.

Он сдержал вздох облегчения, лишь немного расслабил напряжённые плечи.

— Будто бывают купцы — не колдуны! — почти усмешка. — Что за помощь тебе нужна, о мудрая?

— Я желаю разыскать этих двоих. — Вильяра сплела видение дремлющих под снежной стенкой охотников. — Скорее всего, архан. Скорее всего, купцов.

— А давно ли ты видела их, о мудрая?

— А это важно?

— Сама решай, важно, или нет. Последнее, что я слыхал об этих удалых братцах, будто весной они угодили под лавину. Из большого обоза уцелели единственные сани, и это были не их сани.

— Я встретила их сегодня, на ярмарке.

— Значит, повезло. Откопались, — пожал плечами охотник, не выказывая ни радости, ни огорчения.

— Как их зовут, Тида?

— Ракта и Ташта.

— Откуда они?

— Из Рийи, но торговать предпочитали в угодьях Наритья, Джуни и малых марахских кланов.

— Чем они торговали?

— По преимуществу, тем, что можно унести в котомке за спиной. Редкими травами и снадобьями, колдовскими и просто красивыми побрякушками, зачарованным оружием. Зачаровывали сами, в этом они тоже мастера.

— А где они зимуют, ты не знаешь?

— Нет. А зачем они тебе, о мудрая Вильяра?

— А это имеет значение?

— Если ты, мудрая, желаешь совета, лучше не имей с ними дела.

— Они торгуют гнильём?

— Нет, товары у них безупречные. Они сами… странные.

— Вот за одну «странность» я и желаю с ними рассчитаться! — негромко, но грозно рыкнула Вильяра.

Тида впервые за разговор открыто ухмыльнулся:

— Многие ищут их именно за этим! Где братцы ни объявятся, жди какого-нибудь поганства. Если бы не лавина, то Джунира ещё весной объявил бы их вне закона.

— Я услышала тебя, Тида. Благодарю! Ещё один вопрос: желаешь ли ты дальше учиться у Стиры мудрого? Или отпустить тебя прямо сейчас?

Он пожал плечами:

— Мудрый Стира повторяет то, чему меня учили прежний Вильяра и хранитель ярмарки. Что пригодилось мне в жизни, то не нуждается в повторении. Прочее я забыл за ненадобностью и не рвусь вспоминать. Отпусти.

— Иди. Пришли мне зов, если ты встретишь этих двоих или что-нибудь узнаешь о них.

— Благодарю тебя, о мудрая.

Тида низко, почтительно поклонился Вильяре на прощание, и его почтительность больше не вызывала сомнений. Упругим шагом, лёгкой побежкой Тида припустил с горы, по тропе к ярмарке. До перегиба склона он ни разу не оглянулся.

Вильяра тяжело вздохнула и послала зов Стире: «Я отпустила Тиду. Он не годится.»

Стира не замедлил с ответом.

«Он был хорош три года назад, — Вильяре померещилось недосказанное «лучше тебя», — Да перезрел, перегорел.»

«А что ты скажешь об остальных, мудрый Стира?»

«Если Тида не годится, то не годится никто из них. Твой любезный кузнец слишком привязался к огню и железу. Его дар ярок, но удручающе однобок. Выправить можно, да хватит ли тебе на это власти, а ему — терпения?»

«Я поговорю с ним… Не сейчас. А подростки?»

«Вспомни себя и Лембу три года назад. Одарённые, схватывают всё на лету, но не хотят учиться, а хотят пожениться. Прости, я не уследил, как они прикипели друг к другу. Заметил — погадал на них: дружная была бы семья.»

«Надеюсь, весной будет.»

«Ты их тоже отпускаешь, о Вильяра?»

«Пока нет. Никому из них не помешает твоя наука. Однобокому — особенно. Но мы не станем спешить с посвящением. Я отпущу всех троих, если найду кого-то более подходящего. Прости меня, Стира, что я взвалила на тебя этот груз.»

«Так не ты же его на меня взвалила, а глава Совета. Я погоняю твоих, потом будет легче со своим. Мне же тоже положен Младшенький, а я давно никого не учил.»

«Спасибо тебе, Стира.»

«А скажи-ка мне, соседушка, на твоё спасибо. Что у тебя случилось, прежде чем ты выскочила к нам с изнанки сна?»

«Не только у меня. На ярмарке убили Наритьяру. За подробностями — к Альдире, а я — за едой, пока остатки кишок не завязались в узел!»

Даже любопытно было бы взглянуть, сохранил ли Стира видимую невозмутимость после такого известия? Но Вильяра поблагодарила Камень, свернулась клубочком на снегу и поскорее нырнула в колдовской сон.