– Я тут же переметнусь к тебе, и мы будем жить вместе, счастливые и влюбленные, да? – закончил Пашка с улыбкой. – Олег, это все классно, но тебе наврали. Я не гей. Кто тебе вообще такое сказал?

– На потоке болтают, – расплывчато ответил Олег, кусая губы.

Пашка вздохнул. Ну вот, теперь он узнает, что весь поток считает его человеком с легким налетом голубизны. И теперь уже хрен отделаешься от подобного, даже если трахнешь девчонку у всех на виду. Сила сплетен всегда больше, чем сила правды.

– Олег, – Пашка положил ладонь на плечо парню, отчего тот вздрогнул. – Я тебя не осуждаю, уверен, что все в твоей жизни сложится, но у нас с тобой ничего не будет. Мы будем дружить, я уверен в этом. Но на что-то большее тебе рассчитывать не стоит.

– Ты все-таки его любишь… – тихо сказал Олег, скидывая ладонь Пашки со своего плеча.

– Да никого я не люблю, успокойся ты! – психанул Пашка.– И вообще, пошли в дом.

Не дожидаясь Олега, Пашка развернулся и бодрым шагом направился в обратном направлении. Он догадывался, кто был источником сплетни о его ориентации. Тем более прецедент уже был.

Костя нашелся в комнате. Валялся на кровати, слушая музыку, дрыгая ногой в такт. Пашка, едва зайдя в комнату, швырнул в него то, что попалось первым под руку. Попалась мягкая игрушка, стоящая на тумбочке у двери. Жаль, что легкая, хотелось что-то поувесистее.

– Эй, ты чего дерешься! – возмутился Титов, когда игрушка точным броском попала в нос.

– А ты чего грязные сплетни обо мне пускаешь?

Пашка, пока шел сюда, уже успел остыть. Подумаешь, сплетня, обо всех говорят гадости, не он первый, не он последний. Но отпускать все на тормоза не хотелось. Надо было хоть немного проучить.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сделав самое невинное лицо, произнес Костя, но во взгляде Пашка успел рассмотреть дьявольский огонек.

– Меня не обманешь, я все знаю!

– Закон Кирхгофа?

– Что? – не понял Пашка.

– Ну ты же говоришь, что все знаешь. Давай, удиви меня!

Пашка заморгал глазами, вообще не вдупляя ситуацию. А Титов хитро улыбался. Он уже успел подняться с кровати, теперь сидел по-турецки, сложив руки на груди и слегка склонив голову.

– Ну вот, – оценив молчание Пашки, произнес Костя с притворным недовольством, – я так и знал, что ты врунишка!

– Так! Ты мне не делай мозги! – взорвался Пашка. – Ты нахера всем говоришь, что я гей?

– Я такого не говорил.

– Говорил!

– Не говорил!

– А Карине кто заливал?

– Тут мой косяк, согласен, – поднял руки Костя. – Но дальше я никому ничего не говорил. Зачем мне выдавать твою тайну?

– Ты дурак? Какую, мать ее, тайну?

– Ну… Ту, где ты в меня влюблен безумно и голову теряешь сразу же, как меня видишь.

– Ебалай!

– Возможно.

Пашка закатил глаза. Оперся на дверной косяк и посмотрел на Костю. Ну вот разве можно на него злиться, когда он так улыбается? Может, Олег и прав в чем-то? Пашка действительно любит своего друга. Как друга, конечно же, без каких-то там этих самых.

– Так, короче, – начал Пашка. – Вот тебе первое пожелание.

– Слушаю внимательно, – тут же став серьезным, ответил Костя.

– Ты сегодня же всем скажешь, что я не гей.

– Так просто? – прищурился Титов.

– Да, так просто. И проследишь за тем, чтобы никто не смел больше распространять такое обо мне.

– Ты же понимаешь, что люди постоянно будут говорить.

– Понимаю. Но сделай так, чтобы я об этом не узнал.

– Мне тебя запереть в квартире и не выпускать? – усмехнулся Титов. – Это я легко могу устроить.

– Э не! – запротестовал Пашка. – Ничего такого, что ограничивало бы меня в свободе, я не приемлю!

– Ладно, будет тебе первое пожелание.

На большой террасе уже все давно собрались. Пили кофе, доедали вчерашний шашлык. Кто-то из ребят уже начал наливаться пивом. Все шумели, веселились. Выходные все-таки, можно позволить себе вести довольно разгульный образ жизни.

Пашка с Костей спустились ко всем. Свободных мест рядом не оказалось, поэтому уселись по разные стороны стола, но друг напротив друга. Костя все время завтрака улыбался, смотря на Пашку, иногда подмигивал. Пашка смущался, закатывал глаза. Все это было так похоже на все те годы их дружбы, что от происходящего сейчас щемило сердце. Как же Пашка хотел все вернуть, забыть эти два года и просто наслаждаться жизнью.

– Ребят, у меня тут объявление!

Титов встал из-за стола, все вокруг замолкли и уставились на него. Что уж говорить, Костя умел привлекать внимание просто одним своим видом. Осмотрел всех, убедившись, что все его внимательно слушают.

– В общем, у меня для вас очень важная новость! Она касается всех вас, поэтому прошу максимум внимания! А некоторым, – Костя обжег взглядом Олега, с вызовом на него смотрящего, – стоит зарубить это на всю жизнь.

Пашка и сам поежился от этого взгляда. Но в то же время покачал головой. Он догадывался, о какой важной новости собирается сказать Костя.

– В общем, ребят, Пашка Коротков не гей!

Все поперхнулись кофе, некоторые даже выронили шашлык. Пашка вздохнул и опустил взгляд. Вот же ж ебалай, честно слово.

– То есть? – мгновенно подобралась Карина. – Пашка не гей, да?

– Ага, он не гей, – кивнул Костя. – Но есть одна маленькая проблемка: его парень действительно очень ревнивый. И сломает все кости любому, – Костя смотрел прямо на Олега, который уже как-то весь сник, – любому, повторяю, кто приблизится к нему хотя бы на метр.

– Так блин, – Карина непонимающе покачала головой. – Пашка гей или не гей?

– Не гей, – кивнул Титов. – У меня все, спасибо.

Пашка уронил голову на стол с глухим стуком. Это же ж блин просто феерический пиздец.

– Ты что вообще устроил, блин? – Пашка смог высказать все только в тот момент, когда они оказались с Костей наедине. Сначала вышел Пашка под косые взгляды всей компании, а через несколько мгновений к нему присоединился Костя. Вдвоем они спустились к реке и уселись на берегу.

– А что? – веселился Титов. – Неплохо же получилось. Я же выполнил первое пожелание, сказал всем, что ты не гей. Все в порядке.

– А что это за ересь про ревнивого парня? Это вообще к чему было сказано?

– Это так, – пространно ответил Костя, глядя куда-то наверх. – Чтобы лишние люди не вились вокруг тебя. Меня это раздражает.

– Да что ты говоришь? Тебя раздражает? Бедняжка. А кто во всем этом виноват?

– Ты опять? Будешь мне всю жизнь напоминать?

– Надо будет – буду напоминать!

– Да не спал я с ней!

Пашку как током шарахнуло. Что, простите?

– Не спал я с твоей подружкой, – тихо сказал Костя. – Не спал.

– Тогда как…

– А вот так! Целовались – да, но ничего больше. Она сама все придумала, а я просто не стал отрицать.

– Мог бы и мне сказать..

– А зачем? Зачем тебе телка, которая спит со всеми подряд? Боже, Пашка, я тебя от всякой херни хотел спасти, чтобы ты не запал на нее!

– Таким образом?

– Ну да, я мудак, согласен. Не умею я доходчиво объяснять, да и слушать ты меня вряд ли бы стал. Ты же тогда такими глазами на нее смотрел, что мне аж противно стало. Ну я и придумал эту всю историю.

– Ты мог бы потом сказать, – тихо сказал Пашка. Теперь его накрыла досада от того, что столько дней он переживал, мучился по поводу, которого вообще не было. Глупо, тупо.

– Не мог, – отрезал Костя. – Потом я уже злился. Понимаю, что не на что было, но та драка и потом… Блять, не хочу об этом вспоминать, Паш, честно. Давай не будем, а?

– Угу, – кивнул Пашка.

Они еще немного посидели на берегу. Солнце начинало припекать, отсвечивало яркими зайчиками на воде. Пашка разулся, сунул ноги в прохладную воду. Костя сидел рядом, слегка касаясь плечом, молчал. Каждый обдумывал что-то свое, но теперь многое казалось таким глупым, пустым. Столько времени они потратили на несуществующую вражду, столько моментов было упущено.