Кьеко выдыхает и ощущает чьи-то крепкие объятия, но не спешит открывать глаза. Выжидает момент.
— Пожалуйста… вернись.
Ей невероятно сильно хочется вернуться. Но сейчас у нее нет сил даже на то, чтобы открыть глаза, невмоготу даже шевельнуть пальцем. Слишком тяжелым стало ее сердце. Слишком многое Могами натворила, с чем еще не успела свыкнуться.
Тяжело выдыхая, она погружается в сон. Теплый, нежный сон, несущий покой и умиротворение…
Комментарий к Часть 5
Какой-то психодел уже :0
========== Часть 6 ==========
Глубоко вдыхая, Кьеко медленно разлепляет веки. Тело кажется таким тяжелым, словно налитое жидким металлом, а перед глазами все расплывается, будто в тумане… Могами моргает несколько раз, и пелена постепенно исчезает, все вокруг обретает более четкие контуры. Кьеко осматривает капельницу в руке, затем поднимает взгляд и замечает силуэт единственного человека в палате. У этого человека хрупкая фигура и острый профиль.
— Да… неважные у вас тут условия, Могами-сэмпай, — Девушка в белом халате тоже осматривает обстановку. Она неспешно оборачивается, и Кьеко узнает в ней свою кохай, Одзаву Эри. — Значит, вы очнулись?
— Эри… чан? — Могами не узнает свой голос, слишком хрипло и невнятно он звучит, но, похоже, Одзава все равно понимает ее.
— Да, это я, сэмпай.
Воспоминания, ранее принадлежавшие Айяно, вспыхивают в голове Кьеко. Съемки, пистолет, выстрел… Невероятно сильно начинает болеть голова, и кажется, что еще секунда, как она расколется на две половины.
— А где… он…
— Ушел. Тсуруга испугался, что вы потеряли сознание и позвал медсестер. Но так как время посещений давно закончилось, ему пришлось уйти. Хотя наверняка все еще слоняется где-то по больнице, он тут уже живет практически.
— А… ты?..
— А я… — Эри вздыхает и опускает взгляд, рассматривая свой белый медицинский халат. В одном из кармашков лежат вычищенные до блеска ножницы. Одзава как будто только сейчас их у себя замечает, достает из кармана и непринужденно рассматривает предмет в руках. — Я не должна быть здесь. Но мой отец работает в этой больнице, так что мне удалось пробраться к вам, Могами-сэмпай. Это было достаточно сложно, ведь вашего имени нигде в документах не упоминается.
— За… чем?..
— Вы ведь уже все знаете, верно?
Кьеко смотрит непонимающе. Слишком много событий перемешалось в ее голове, она еще не успела уложить их в логической последовательности.
— Я… я была тем, кто сделал это. — Эри крепко сжимает пальцами ножницы, — так, что у нее немеют пальцы. — Когда вы читали сценарий, я… пробралась в кладовую и…
— Эри… — выдыхает Кьеко.
Одзава загнанным зверем ходит по узкой палате туда-сюда и нервно перебирает в руках ножницы. Лезвия щелкают: то открываются, то закрываются.
— И все же в тот день я вам не лгала. Вы действительно были моим кумиром, Могами-сан. Я так долго мечтала достичь вашей высоты и встретиться с вами лицом к лицу, и вот мое желание исполнилось… Но одного я не учла. Я тогда еще не знала, чем чревато, когда твой идеал спускается с пьедестала и оказывается вровень с тобой…
— О чем ты гово… — начинает Кьеко, приподнимаясь на локтях, но тут же замолкает, когда встречается взглядом со своей кохай. Глаза этой девочки переполнены противоречивыми чувствами. Такую Эри Кьеко еще не знает.
— …он прекращает казаться таким уж недостижимым. Ангел, которого ты боготворила, вдруг оказывается таким же смертным человеком как и ты. Ты начинаешь замечать слабости и всяческие несовершенства, которые до этого слепо отрицала. Этот человек может даже в чем-то быть хуже тебя, но ведь это все еще твой бывший идеал. Все еще тот самый человек, который достиг несравненно больше тебя, несмотря на все его многочисленные изъяны. И тогда приходит в голову мысль… — Лезвия у ножниц достаточно острые, они ярко поблескивают при каждом движении. — …Как же так получилось, что ей, не обладающей какими-то божественными сверхспособностями, удалось достичь несравненно большей высоты? Если она смогла, то почему же ты не можешь? Почему у тебя, черт тебя дери, не получается?! Почему то, на что у тебя уходят годы, у нее получается за считанные месяцы, а то и дни? Почему?!
Кьеко смотрит на Эри и осознает, что и понятия не имела, что у этой девочки на душе. Одзава всхлипывает.
— Когда узнаешь человека ближе, становится намного проще сравнивать его с собой… — Одзава раскрывает ножницы на все сто восемьдесят градусов — так, что они превращаются в одно сплошное лезвие. Эри проводит пальцами по острому краю, и на коже проступает порез. — Играя с вами в «Паучьей лилии», я была счастлива, но вместе с тем, каждую секунду рядом с вами, я ощущала ваше превосходство.
«Мое… пре-вос-ходство?..» — это слово кажется Кьеко слишком нелепым, слишком неуместным по отношению к ней.
Могами тяжело дышит, покрывается холодным потом и, заглядывая в глаза бывшей кохай, ей приходит мысль, от которой желудок скручивается в узел. Превосходство, да? Вот, значит, как Одзава это восприняла.
— Вы помогали мне, вели за собой и благодаря вам, моя игра становилась все лучше, но… все это была не моя заслуга, а ваша.
Почему-то именно сейчас Кьеко вспомнились люди, которые когда-то давно испытывали ненависть по отношению к ней: одноклассницы, коллеги по съемкам, мама… а теперь и Эри. Быть может, все это было не просто так? Быть может, все эти люди подсознательно чувствовали черную сторону ее «я»? Ту сторону, которую она не в состоянии подавить в себе, с которой может лишь примириться. Быть может, каким-то образом тьма внутри сердца Кьеко распространяется на других людей и способна возрождать в их сердцах самые гнусные желания и мысли? По своей сути никто из этих людей никогда не был плох, нет… Лишь рядом с ней они теряли возможность удерживаться на светлой стороне.
— …и вот, едва у меня появляется шанс проявить себя, шанс создать образ без вашего участия, как снова… снова ВЫ. — Эри в ярости взмахивает рукой с ножницами и лезвия глубоко впиваются в ее ладонь. — Мы не должны сближаться со своими кумирами, Могами-сан. Потому что только издалека мы способны ими искренне восхищаться. Но стоит звездам спуститься с неба и встать рядом, как в ту же секунду их сияние перестает казаться таким уж великолепным, как раньше. Чистое невинное обожание рассыпается… — Одзава нервно усмехается. — Вы очень лихо проучили меня в тот день, Могами-сэмпай.
Кьеко снова видит, как направляет ствол пистолета в сторону своей кохай, снова видит ее потерянный, перепуганный взгляд…
— Нет! Нет же, Эри, я этого не хот…
— Но на самом деле я не желала вашей смерти, Могами-сан. Те патроны… они ведь были холостыми! Я не думала… не знала, что все равно… Не знала, не понимала, как это работает, но все равно… — Одзава плачет, и ее голос срывается. — Я всего лишь хотела проучить вас… напугать… чтобы вы наконец исчезли…
Могами смотрит как-то отрешенно, мыслями она не в больничной палате, она где-то далеко… Кьеко вдруг едва заметно усмехается уголком губ и у нее проскальзывает мысль: «В чем-то ты права, Эри… Возможно, Могами Кьеко и правда следует исчезнуть?»
— В тот момент, когда вы приложили пистолет к голове, я на самом деле забыла о том, что магазин уже должен быть пуст… В итоге тем, кто испугался и получил урок, была я, а не вы.
«Ошибаешься, Эри», — качает головой Могами.
— И даже сейчас, несмотря на то, как сильно ненавижу, я все равно… — рука у Эри дрожит. Одзава рассматривает свое отражение в лезвиях ножниц, но затем выранивает их на пол и безвольно оседает на край койки Кьеко. — …все равно не могу не признать, что вы были великолепны и по-прежнему остаетесь моим идеалом. — Одзава устало опускает голову, и горячие капли падают ей на колени. — Мне никогда и вполовину не стать такой, как вы.
Приподнявшись в постели, Кьеко нежно обнимает свою кохай. У этой девочки еще долгий путь впереди.
