========== Часть 1 ==========
Звон в ушах, кисловатый привкус железа во рту и затуманенное иллюзорным дымом пространство… Кьеко несколько раз моргает и пелена начинает рассеиваться, а вместо нее прорисовывается силуэт человека. Телосложение слишком хрупкое для мужчины, но и на ребенка не похоже, разве что подросток… Кьеко невольно сглатывает, на лбу выступают капельки пота. Как же душно. Сердце колотится в неистовом бешенстве и подпрыгивает до самого подбородка, встает комом в горле, и не проглотишь его. Наконец получается сфокусировать взгляд, и картинка перед глазами становится более различимой.
Огромные переполненные ужасом глаза. Сжавшееся на полу существо смотрит на нее этими глазами, и Могами кажется, что она узнает в нем саму себя. Кьеко увязает в омутах расширенных зрачков, и в глубине этого странного взгляда встречает собственное отражение: лицо выражает недоумение, фигура напряжена, а в руке зажат какой-то предмет. Могами приближает руки к глазам, и от этого движения запуганное создание забивается в дальний угол и роняет приглушенный всхлип. Это всего лишь девочка лет пятнадцати, теперь Кьеко получается ее разглядеть, и все же происходящее все еще слишком напоминает кошмар, искаженный в кривых зеркалах.
Актриса смотрит на свои руки, в одной из ее ладоней зажат нож. В его лезвии Кьеко ловит свое новое отражение и на этот раз смотрит долго, внимательно, словно пытается разгадать тайну, скрытую под тысячью замков. Отраженное лицо несомненно принадлежит ей, Могами Кьеко, и все же что-то не так. Как будто не она сейчас рассматривает свою точную копию, а девушка из зазеркального мира изучает ее, стараясь не подать вида, что на самом деле является подменой.
Могами поднимает взгляд, и ей в лицо ударяют яркие вспышки. Она не щурится, только шире раскрывает глаза, позволяя сверкнувшим огням проникнуть в самое сердце.
Вдруг замечает стеклянную поверхность камеры, и линза, похожая на механический глаз, заглядывает в самую душу. На секунду в глубине механического взгляда мелькнет еще одно отражение, и в ту же секунду Кьеко передается отчетливое ощущение, что она больше не принадлежит самой себе и смотрит не собственными глазами, а чужими. Нож выскальзывает из рук и звонко ударяется лезвием об пол.
«Кто я?..» — изображает лицо актрисы. Как вдруг…
— Стоп! Снято!
Голоса людей эхом рассыпаются по павильону и окончательно прогоняют туман, минутой ранее всецело владевший мыслями.
Девочка вдруг вскакивает с пола и, смахнув с глаз слезы, бросается к Могами с объятиями.
— Кьеко-семпай, вы так здорово сыграли, вот это да! Да у меня даже дыхание перехватило, и правда подумала, что сейчас умру! Нет, вы, конечно, всегда круто играете, но в этот раз это было нечто! Правда!
— Д-да… — еле выдавливает Кьеко, сраженная этой тирадой.
Одзава Эри всегда казалась Могами милой девочкой, но сейчас она была не в состоянии разобрать хоть что-нибудь из ее слов.
— Кьеко-семпай, а с вами все в порядке? Что-то вы сегодня выглядите не очень…
— Оставь ее в покое, Эри-чан, — к ним приближается режиссер, и девочка, недовольно надувшись, отходит в сторону. — Вы действительно хорошо постарались, Могами-сан. Уверен, финальная сцена выигрышно сыграет на рейтингах «Паучьей лилии».
Он говорит что-то еще, но Кьеко лишь поддакивает, благодарит по привычке и старается улыбнуться. Но происходящее все еще кажется слишком нереальным, словно она шла за каким-то важным поручением, но ошиблась комнатой, а люди, которых она встретила, вдруг взяли и приняли ее за кого-то другого… но кого?
Могами не замечает, как они с режиссером вдруг оказываются у мониторов с отснятой записью только что отыгранной сцены. Мелькнувшее на экране изображение заставляет желудок сжаться в тугой ком.
Девушка, которую отыгрывала Кьеко, действует точно по сценарию. Так же насмехается над сводной сестрой, так же заставляет ее упасть, так же забавляется и вертит в руках нож. Виртуозно отыгрывает непрописанный сценаристом момент и облизывает языком лезвие ножа, а затем как расхохочется, заглядывая в пораженное лицо «сестренки».
Как вдруг крупным планом на экране высвечивается лицо актрисы. Ее торжествующий взгляд сквозь время смотрит настоящей Могами Кьеко прямо в глаза. И эта насмешка обращена не к зрителю, нет, к ней самой.
Кьеко достаточно натренировалась, чтобы отличить безумие сценарного персонажа от реальной угрозы под маской роли. Вот только кому принадлежит эта угроза? Кто смотрит на нее с экрана ее же глазами? Кто так криво усмехается ее губами? И почему, черт возьми, она ничего помнит?!
***
Весь день Могами проводит как во сне. Прокручивает в голове произошедшее утром снова и снова, но так и не может воскресить в памяти сцену финального эпизода. Вот — режиссер говорит: «Мотор!», камеры обращаются в ее сторону, загорается свет ламп… и все. Больше ничего. Провал, пустота, а потом этот туман и испуганные глаза Эри-чан. А ведь такого с ней раньше никогда не случалось. Только в этом эпизоде дело? И не повторится ли это вновь?
Нет, нужно отогнать эти мысли. Могами мотает головой.
В честь окончания съемок Такарада дает ей выходной. Может, стоило рассказать ему о том, что произошло? Но ведь по сути ничего плохого не случилось, никаких нареканий от режиссера, никаких жалоб от других актеров. Что она ему скажет? «Такарада-сан, мне кажется, что у меня поехала крыша». Ну уж нет, не сейчас. Не сейчас, когда ее мечта стать лучшей актрисой Японии была так близко.
Просто нужно отдохнуть. Да, верно, нужно просто отвлечься и все пройдет.
Повезло, что разговор с президентом был не очень-то долгим, и тот ничего такого не заподозрил.
Но все же Кьеко необходимо с кем-нибудь об этом поговорить.
— Слушай, Моко-сан…
— Ну чего? — ворчит подруга, складывая одежду в сумку.
— Ты когда-нибудь смотрела записи со своих съемок?
— Ну было пару раз, а что?
— Ты когда смотрела… у тебя не было такого чувства, словно видишь на записи не себя, а другого человека? Ну или что это все выглядит как-то странно?
— Ну, конечно, я вижу на записи не себя, — глаза у Могами тут же любопытно загораются, но секундой позже снова потухают. — Не себя, а персонажа, которого играю. Ты какая-то странная сегодня, Кьеко.
— Мне сегодня все это говорят, — Могами понуро опускает взгляд.
— Правда?
— Ага, президент даже выделил мне отпуск на пару дней.
— По-моему, ты слишком на всем этом зацикливаешься. — Котонами достает расческу и смотрит на себя в зеркальце. — Это всегда немного странно выглядит, когда смотришь себя на записи. Ты же когда играешь, не задумываешься о том, что тебя снимают или о том, как выглядишь со стороны. Просто вживаешься в роль.
— Точно.
— Да в принципе и не нужно об этом слишком задумываться, это может отразиться на игре. Поэтому я не люблю пересматривать проекты, в которых снялась… — Котонами озадаченно осматривает подругу с ног до головы, и кажется, увиденное ее не особо воодушевляет. — Тебе бы и правда сделать перерыв, Кьеко.
«Интересно, испытывал ли Тсуруга-сан когда-нибудь нечто подобное?» — вот, о чем думает Кьеко, когда сталкивается в коридоре с семпаем и его менеджером. Может, зря она себя накручивает, и такое бывает у многих актеров?
Все-таки неприятное чувство не отпускает. Словно зло, притаившееся на дне души, оно готово взорваться яркой вспышкой в любой момент.
— Кьеко-чан, раз уж вы свободны, не хотели бы прийти завтра на съемки нового фильма Рена? — голос Яширо-сана выводит Могами из круговорота собственных мыслей. — Наверняка это будет неплохим опытом для вас.
— Боюсь, Кьеко завтра не… — начинает Канаэ.
— Я согласна! — тут же выпаливает Кьеко на одном дыхании, и ее глаза загораются в ажиотаже. Какой шанс! Пропустить репетицию великого семпая? Ну уж нет! Костьми ляжет, а придет.
Котонами лишь вздыхает, прочитав мысли подруги, которые было совсем несложно расшифровать в подобные моменты. Ну вот что за характер? Только ведь недавно у этой дурехи было такое подавленное выражение лица, а теперь она снова полна энтузиазма. Что ж, пора бы Котонами к этому уже привыкнуть.
