От этих слов Тайке стало совсем противно. Ну почему люди такие корыстные?

– Ладно, всё равно это не по-настоящему…

Она решительно отворила калитку и вошла в сад. Радушный хозяин шагнул следом за гостьей. Он не увидел, как невидимый Пушок развернулся на Тайкином плече и – бэ-э-э! – показав Лёхе язык, прокурлыкал:

– Не слушай, Тая. Ерунду он мелет. Главное, что мы тебя любим…

Стоило Тайке переступить порог, как она сразу поняла: Лёха опасался не зря – в доме определённо было нечисто. Во-первых, она не почувствовала присутствия домового, без которого не обходилась ни одна деревенская изба. А тут даже молоко в блюдечке, стоящем на подоконнике, успело свернуться и высохнуть. Во-вторых, с потолка то тут, то там свисали лозы какого-то странного растения, листья которого были опутаны серой паутиной.

– Что это? – шёпотом спросила Тайка у Пушка.

Коловерша защекотал ей усами ухо:

– Не пялься ты так, за чокнутую примут. Эти кусты только нечисти да ведьмам видны, а для обычных людей их вроде как не существует.

– Да я уж поняла. Кто бы стал держать у себя дома такой рассадник паутины и пылищи, фу!

– Это разлад-трава. Растёт в тех местах, где люди вечно ссорятся. Или, наоборот, – все ссорятся там, где она растёт. Тут, знаешь ли, как в загадке про курицу и яйцо: не поймёшь, что раньше появилось.

Тайка украдкой подёргала зелёную плеть: ух, и прочная, зараза! И захочешь – не выдернешь, даже листочек не отщипнёшь. Она хотела спросить, не знает ли Пушок, как выполоть эту разлад-траву, но тут её как раз встретили с распростёртыми объятиями Лёхины родители. Пришлось знакомиться, расшаркиваться и садиться за стол.

Жили соседи небогато, но и не бедно. Обычно, в общем-то, жили. Если бы не эти покрытые паутиной заросли, их дом ничем не отличался бы от десятков других домов в Дивнозёрье: кружевные салфетки, белый тюль на окнах, хрустальные бокалы в серванте и рассохшиеся скрипучие половицы. Лёхина мама – Марина Андреевна – суетилась так, будто судьба её сына зависела от того, понравится ли Тайке запеканка. Отец, которого в деревне все называли просто Сансанычем, сменил привычную тельняшку на хорошо выглаженную рубашку – спасибо хоть галстук не надел, но и так выходило слишком уж официально.

– А мы и не знали, что у Алёшеньки девушка есть, – улыбнулась Марина Андреевна. – Проходи, Таюша, садись. Сейчас будем кушать.

– Ты, может, не знала, а я догадывался, – Саныч хмыкнул в усы.

– Это ты сейчас так говоришь, а сам удивился не меньше меня.

– Эй, мать, хочешь сказать, что я вру?!

– Ну вот, началось… – пробормотал Лёха, закатив глаза.

– Кстати, а сестрёнка твоя где? – Тайка огляделась.

– Да я её к подружкам отправил. Подумал, чего ей здесь крутиться. Не ровен час, под горячую руку попадёт…

Они обменялись всего парой фраз, а Лёхины родители, похоже, уже успели забыть, что к ним пришли гости. Скандал набирал обороты:

– Двадцать пять лет на тебя, ирода, потратила. Если тогда бы убила, уже бы на свободу вышла, – плаксивым голосом причитала Марина Андреевна.

– Эх, надо было мне на Варьке жениться, – Саныч принялся набивать трубку табаком. – Она хоть и дура была, но не пилила меня почём зря.

– Саша, я же просила не курить в доме!

– Мой дом, хочу – и курю!

Тайка подняла взгляд к пололку и ахнула: разлад-трава на глазах становилась всё сочней и мясистее, на стеблях отрастали новые листья, которые тут же покрывались серым – будто пепельным – налётом.

– Ты мне всю жизнь испортил, гад! – Марина Андреевна приготовилась было заплакать, но муж осадил её:

– Не мели ерунды, глупая баба! И не реви! А то щас как в ухо дам!

– Ты не подумай чего такого, – шёпотом ввернул Лёха. – Они хоть и ругались прежде, но отец маму никогда не бил.

В этот момент лицо Саныча перекосило злобой, и он замахнулся на жену. Тайка от неожиданности взвизгнула, Лёха ринулся разнимать родителей, а Пушок вдруг заорал:

– Эврика!!!

– Что это значит? – Тайка повернулась к нему.

– Не знаю. Один мужик так в кино кричал, когда ему в голову приходила хорошая идея, – коловерша немного смутился, но его круглые жёлтые глазищи все равно горели задором.

– Что за идея? Выкладывай! А то, не ровен час, они и правда друг дружку прибьют.

– Срочно хвали их! – Пушок затанцевал у неё на плече, перебирая когтями. – Говори всё, что угодно, только чтобы приятное.

– Э-э-э… – Тайка озадаченно потёрла переносицу. – Дядь Саш, какая у вас рубашка красивая! Тёть Марин, у вас так чудесно волосы лежат… А чем вы их укладываете? Лёха, а сыграешь нам на гитаре? Ты ж такой крутой музыкант!

Как ни странно, комплименты сработали. Трое задир замерли и принялись озираться по сторонам, словно пытаясь вспомнить, чем они только что занимались. А несколько листков разлад-травы пожелтели, съежились и отпали от стебля.

– Не останавливайся! – прошипел Пушок. – Сейчас она вылезет!

– Кто? – Тайка, признаться, ничего не понимала, но хвалить растерянных хозяев дома продолжила. За вкуснющую запеканку, за узорные доски для разделывания (Лёха с детства любил выжигать по дереву), за стулья и стол, которые Сансаныч сделал своими руками… ведь, как говорится, был бы человек, а за что похвалить его – найдётся.

– А вот и она, смотри! Кикимора-раздорка! – Пушок спрыгнул с её плеча на пол.

Тайка и ахнуть не успела, а коловерша уже сгрёб когтями нечто живое и верещащее, похожее на поросшую мхом корягу с чёрными глазами-бусинками. Похоже, разлад-трава росла прямо из тщедушного тельца кикиморы – мясистый стебель начинался где-то между лопаток.

– Хвали, ну! Ещё чуть-чуть осталось! – Пушок прижал раздорку лапой к полу и хищно оскалился. Та в ужасе запищала, и ещё несколько покрытых паутиной побегов засохли и отвалились.

А дальше Тайке хватило буквально пары фраз: Марину Андреевну она похвалила за чудесные георгины и флоксы, росшие в палисаднике, Сансаныча – за настойку из черноплодной рябины (по осени он собирал её со всех кустов по соседям, а потом делился с каждым заветной баночкой), а Лёху – за то, что тот всегда вступался за слабых.

Кикимора-раздорка, взвизгнув, рассыпалась в труху. Никаких зловредных лоз не осталось и в помине. Дом был чист.

– Бр-р-р, что за ерунда? – шепнул Лёха, мотая головой. – Мне показалось, будто я увидел какие-то… джунгли.

– У вас кикимора завелась. Но всё уже в порядке, – Тайка улыбнулась. – А если они вдруг опять начнут ссориться, просто подойди к ним, обними и скажи маме, что она у тебя самая красивая. А папе – что он сильный и мудрый. Вот увидишь, они будут рады и тоже начнут говорить добрые слова. Тогда в вашей семье больше никакая раздорка не поселится.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.