— Будешь хорошей девочкой, — пообещала она, втихую подбираясь к правой лапе, — после ужина получишь яблоко…

Услышав знакомое слово, самочка заинтересованно скосила глаза на свою наездницу. Она была лакомка почище Орнеллы. Герцогиня, нащупав путь к победе, сладко улыбнулась и сделала еще два осторожных шага вперед.

— Ты ведь хочешь яблоко, да, Сау? Или булочку? Вку-у-сную булочку! Вчера давали с изюмом, как ты любишь, так что, вполне может быть, и сегодня… Ай!

Сау вовремя разгадала хитрый маневр, и уже успевшая таки сомкнуть пальцы на плюсне ее лапы Орнелла, коротко вскрикнув, отлетела к стене. Приземлилась она удачно, прямо на собственноручно взбитую лежанку, и даже не ушиблась, но крепко обиделась.

— Вот, значит, как? — возмущенно пропыхтела ее светлость. — Лягаться? Ну, погоди, бессовестная!..

По ту сторону решетки сухо зашуршала солома, устилавшая пол коридора.

— Дракон просто боится щекотки, — раздался из полумрака голос с сильным южным выговором. Герцогиня, вздрогнув, испуганно вскинула голову и вжалась в лежанку. Краска сбежала с ее лица — за решеткой возвышалась коренастая широкоплечая фигура в коричневом мундире. Черные волосы, смуглое лицо… Боги, только не он!

— Хотите, я вам помогу? — снова сказал кадет. — У нас на заставе был один штурмовик, так он тоже…

— Нет!

Предательски охрипшим голосом она почти выкрикнула это слово, и молодой человек по ту сторону решетки невольно отшатнулся назад. Свет фонаря над соседним стойлом упал на его растерянное лицо, и Орнелла поняла, что ошиблась: не в целом, но в главном. Это, вне всякого сомнения, был Д’Освальдо, только не старший, а младший. Её однокурсник. Как же его зовут?

— Простите, — всё так же растерянно пробормотал кадет. — Я только хотел помочь.

Он отошел от стойла. Орнелла, с трудом переведя дух, поднялась на дрожащие ноги. Счастливый коготь начисто вылетел у нее из головы — сделав пару нетвердых шагов, она порывисто обняла Сау и прижалась щекой к жесткой хитиновой чешуе на ее шее. Самочка обеспокоенно переступила с лапы на лапу, встопорщив гребень. Она почувствовала, что наездница мелко дрожит.

— Фр-р, — раздалось у Орнеллы над ухом. Сау, приподняв крыло, укрыла им девушку, как плащом, и снова тихонько, вопросительно фыркнула, прижавшись холодными раздувающимися ноздрями к ее плечу. Герцогиня эль Тэйтана в ответ прерывисто вздохнула.

И словно вдруг увидела себя со стороны — жалкую, трясущуюся, прилипшую к дракону, как утопающий к мокрому бревну на воде. «Неужели это я? — искренне поразилась она. — Я, Орнелла эль Тэйтана! Трясусь как заяц на ровном месте! Опять наступаю на те же грабли! Боги! Как же так вышло?» Подумав об этом, герцогиня царапнула ногтями драконью чешую. И, отстранившись от шеи Сау, обернулась к решетке стойла. Страх, еще минуту назад до ледяной неподвижности сковавший тело, внезапно схлынул, а волна горячей, живительной злости, поднявшись от сердца, смешалась с отвращением к самой себе. Во что она превратилась! Из-за одного негодяя, который мизинца ее не стоит, она, никогда и никому не дававшая спуску, тут же скисла квашней! Начала шарахаться от собственной тени! Распустила сопли, как обиженное дитя, у которого отобрали игрушку! Позволила себя напугать!

Орнелла была не робкого десятка и всегда этим гордилась. Она боялась лишь темноты — и то в далеком детстве, когда ей было три или четыре года от роду. И она до сих пор помнила тот момент, когда устала бояться. Няня и мать, что тогда была еще жива, говорили юной герцогине, что это пройдет, что всех детей пугают ночные тени — и всегда оставляли в ее спальне зажженную лампу. Но в ту ночь Орнелла решила, что с нее хватит. Дождавшись, пока всё в доме затихнет, она свесилась с краю кровати и решительно погасила свет. До самого рассвета она не сомкнула глаз, дрожа под одеялом и воображая себе клубящихся во мраке чудищ, а следующей ночью всё повторилось, но спустя несколько дней страх начал сдавать свои позиции — в темноте вокруг на поверку не оказалось ничего ужасного. Наоборот, без яркого света лампы спалось спокойней и слаще… С тех пор Орнелла эль Тэйтана засыпала только в полной темноте. С тех пор она никого и ничего не боялась. Даже войны — по крайней мере, уж не настолько, чтобы терять лицо.

Но стоило одному наглецу распустить руки — и всё пошло прахом?..

Темные брови кадета эль Тэйтаны медленно сошлись на переносице. Руки, крепко обвивавшие драконью шею, разжались. Девушка шевельнула плечом, выскальзывая из-под крыла Сау, и непримиримо вздернула подбородок. В роду Тэйтана никогда не было трусов! «И я не стану больше дрожать по углам, — промелькнуло в голове. — Хватит! Надоело!» Она опустила ладонь на поперечный прут решетки и, помедлив мгновение, толкнула дверь стойла наружу. Кадет, предлагавший помощь, еще не успел далеко уйти. И его звали… как же его звали? Орнелла, глядя на спину в коричневом мундире, то исчезающую в полумраке, то вновь возникающую под фонарем над очередным входом в стойло, словно издалека услышала голосок Сельвии: «Ну, как же, Орнелла! Санто Д’Освальдо, он же учится с нами!» Точно, подумала кадет эль Тэйтана. И, на миг прикрыв веки, мысленно погасила лампу.

— Санто! — голос ее догнал молодого человека почти у самых ворот ангара. Младший Д’Освальдо обернулся. Герцогиня стояла в коридоре у распахнутой решетки стойла, смотрела на него и улыбалась. Хотя, может быть, это просто была игра света и тени. Как бы оно там ни было, Санто остановился.

— Извините, что так гаркнула на вас, — услышал он бархатный, с мягкой хрипотцой, голос. — Это всё от неожиданности. Вы ведь не сердитесь на меня, правда?

Она улыбнулась — теперь уж точно — и Санто неуверенно улыбнулся в ответ.

— Ну что вы, — сказал он, робея под взглядом ее золотистых глаз. Орнелла эль Тэйтана была ужасно хорошенькая, к тому же, настоящая герцогиня, и рыкнула она на него из-за решетки знатно — но Санто и в голову бы не пришло на нее за это сердиться. Как, впрочем, любому другому мужчине, неравнодушному к красоте.

— Так вы полагаете, моя Сау просто испугалась щекотки? — спросила Орнелла. Молодой человек пожал плечами.

— Похоже на то. Лошади часто ее боятся, и у драконов это не редкость.

— О, — сказала герцогиня. Потом склонила золотистую головку к плечу и добавила: — Тогда, наверное, мне всё-таки пригодилась бы ваша помощь! Если вы, конечно, не против.

Она улыбнулась снова — чуть виновато и так мило, что Санто зарделся от удовольствия.

— Ну что вы!.. — повторил он.

Счастливого когтя, как выяснилось, кадету эль Тэйтана было еще ждать и ждать. Той самой «первой смены» у Сау пока не предвиделось. Санто Д’Освальдо предположил, что всему виной пол — самки драконов, как известно, созревали немного позже самцов. «Но вы не расстраивайтесь, — добавил молодой человек, когда они вдвоем уже покидали ангар. — К весне, должно быть, проклюнется, природа свое возьмет». Орнелла, вздохнув с сожалением, поблагодарила его за участие — Сау действительно не переносила щекотки, но кадет Д’Освальдо нашел к ней подход, опыт был — и осталась снаружи у ворот, ждать Кайю. Внебрачная дочь барона со сводными братьями не общалась, так что Санто быстро откланялся. А Орнелла с облегчением выдохнула. Эти короткие четверть часа, пока они вдвоем возились в стойле Сау, стоили ее светлости всего запаса душевных сил. Да, Санто был не его старший брат, но как они все-таки были похожи — и лицом, и фигурой, и даже голосом! Чистый кошмар!..

Тем не менее, она справилась. И пусть по дороге к столовой, по успевшей уже закрепиться привычке, Орнелла неосознанно старалась держаться поближе к Кайе, липкий страх отступил. Не до конца еще, скорее, пока лишь чуть сдав назад, однако начало было положено. За ужином кадет эль Тэйтана уплетала за обе щеки вареные овощи с жилистой постной говядиной, хотя и то и другое терпеть не могла, и впервые за последнее время уснула, едва легла, даже не бросив взгляда в темное окно. Правда, спала она плохо. А среди ночи проснулась вся в холодном поту — ей снова привиделся Белый хребет, пещера с крестом на полу и черная фигура, надвигающаяся на нее из темноты. Милостью богов, на этот раз Орнелла успела вырваться из сна до того, как он продолжился — самым ужасным образом — но потом еще долгих полчаса сидела в постели, дрожа как осиновый лист и пытаясь унять бешеный стук сердца. Этот кошмар повторялся снова и снова. Но почему и сегодня тоже? Ведь она смогла!.. Смогла взять себя в руки, погасить лампу — и победить свой страх! Или это ей только казалось?