– Кушинада-сан была не раз замечена в компании Орочимару, а также Саске Учиха. У нас есть тому неопровержимые доказательства: свидетели, донесения. И хочу спросить, где же вы все это время пропадали?

– То есть представители страны Земли пришли меня судить из-за того, что я когда-то на территории деревни Звука пересеклась там с кем-то? – с нажимом прислонив пальцы ко лбу, я попыталась унять боль. – Ваши обвинения смешны. Что бы вы тут не планировали делать, убирайтесь, пока я вам это позволяю.

В комнате повисла напряженная тишина, от которой трель в голове зазвучала еще громче. С каждой секундой становилось паршивее, Риндзин извивался гадливой змеей, заставляя бесноваться чакру. Делал это мне назло, выводя из себя.

– Мы здесь не для того, чтобы спрашивать у вас разрешения, Кушинада-сан, – с мрачной сдержанностью заявил молчаливый спутник Кавакуши. – Мы обвиняем вас в незаконной деятельности, направленной против интересов страны Земли и деревни Скрытого Камня. Обвиняем в пособничестве международному преступнику. В похищении и убийстве людей, проведении жестоких опытов на людях и сознательных существах.

И почему именно сейчас? Конечно… ну разумеется… В общем-то теперь даже понятно, почему Орочимару предпочитал не заводить связи и отношения с представителями аристократии и чиновниками, как минимум не на виду. Они бы стали его слабым местом, как минимум неприятно было бы лишиться вложенных сил и денег. Только непонятно – это я дура, не потрудившаяся действовать инкогнито, или он идиот, посчитавший, что о моем селе слышать не слышали?

В любом случае, смерть мужчины освободила всем руки. Напасть на меня означало напасть на Орочимару, никто не хотел записывать его во враги. А теперь, когда он мертв…

«Кто бы мог подумать, что от него живого была хоть какая-то польза».

– …арестовать вас. Сдайтесь по-хорошему, и мы не тронем вашу семью.

– Вы угрожаете нашей семье? – недобро сощурился Хидеки. – Звучит так, что вы просто пытаетесь под давлением заставить…

– От вашего решения, Кушинада-сан, зависит судьба ваших родственников, – не став выслушивать парня, оборвал его посол. – Я предупреждаю: любое ваше действие отразится на них, даже не пытайтесь юлить.

«Ты это слышала? Они действительно нам угрожают».

От смеха демона острая боль забарабанила по вискам и лбу. На коже проступил горячий пот, во рту пересохло. Вдыхая воздух, впитавший в себя резкий запах гостей, поняла, что это не помогло успокоиться.

Смерть Орочимару, черное всепожирающее пламя. А теперь над головой закружили стервятники, считая меня теплым трупом, от которого можно безнаказанно оторвать кусок. Да пошли вы все к черту… Если судьба и решила посмеяться, то выбрала для насмешек не того монстра.

– Так что если…

Пространство едва успело разорваться, как из червоточины на шиноби, сидящих позади послов, набросился Риндзин. Троих демон моментально стиснул в пасти, оставшиеся двое смогли уклониться от атаки, из-за которой также пострадали тонкие стены. Но от меня им не удалось скрыться.

Позволив бурлящей ярости вылиться через проклятую печать, я набросилась на шиноби и, повалив, сомкнула руки на его шее. Сжимала все сильнее и сильнее, упиваясь разыгравшимся фонтаном эмоций. Ощущать, как стягиваются мышцы гортани, хрустят хрящи и задыхается противник оказалось невероятно приятно. Я кормила внутреннего демона, утоляла голод, который сводил меня с ума на протяжении последних дней, который я сдерживала за стеной отчаяния.

Вот что пряталось за печалью – нестерпимая ярость.

Оставшийся шиноби бросился в мою сторону, но совершить задуманное ему не позволил Хидеки, нанеся стремительный удар коротким мечом. Я едва обратила на них внимание, видела перед собой лишь синеющее лицо врага, его покрасневшие от напряжения глаза. Закричав в приступе гнева, зачерпнула больше сил от проклятой печати, и одним движением сломала шею мужчине. Пятнистый узор уже полностью покрыл левую руку, провокационно выглядывая из-под длинного рукава белоснежного кимоно.

Послов ввергла в шок моя реакция, и один из них, придя в себя, с визгом, спотыкаясь, побежал к выходу. Но мне даже говорить не пришлось, Риндзин моментально перекрыл ему дорогу, заставив в ужасе упасть и отползти. Несмотря на довольно просторное помещение, демон казался невероятно огромным, едва помещался.

– Вы… вы… вам это так просто с рук не сойдет! – обрел голос Кавакуши, наконец, отойдя от оцепенения.

Отпустив жертву и с брезгливостью вытерев ладони от чужого пота о бордовые хаками, я поднялась с пола. Остатки уверенности посла как ветром сдуло, стоило мне лишь посмотреть на него почерневшими от проклятой печати глазами. Открыв портал и достав из него свой меч, я заставила мужчину побледнеть и отползти.

– Вы пришли гостями в мой дом, пусть и незваными, начали угрожать мне и моей семье. За такое вас убить мало.

– Тетя…

Хидеки не встревал между нами, однако его шаг навстречу послу, а также блестящий откровенным ужасом взгляд заставили меня повременить. Но надо отдать парню должное, несмотря на выдающие его состояние глаза, лицом он оставался невозмутим.

– Теперь вас точно ничто не спасет. Вы… вы смели напасть на послов цучикаге, убили наших шиноби! Я пре… предупреждал, что вы пожалеете.

Необузданное желание снести этому хилому мужичку голову с плеч горело чересчур яро, однако выглядел он неестественно уверенно для своего положения. Боялся, разумеется, но словами оставался тверд.

От выстрелившей в мыслях догадки тело пробило будто электрическим разрядом.

– Где Хаято?!

– А? На… на восточной ферме, что у подножья гор.

Не тратя время на дальнейшие объяснения, заставила Риндзина скрыться в разрыве и бросилась к балкону, едва не выбив деревянную створку. Холодный воздух ударил в лицо, но отрезвил недостаточно, чтобы избавить от злости и страха. Запрыгнув на перила, бросилась к ближайшей крыше, уже не боясь ни падений, ни боли. Год тренировок под руководством Орочимару не прошел без толку, хоть и пришлось учить многое с нуля, с таким наставником не соскучишься. Либо выучиваешь урок, либо идешь к черту. К черту… и кто в итоге из нас к нему отправился?!

Стиснув челюсти, не позволяя новой волне боли захлестнуть себя, прибавила скорости. Широкая просторная одежда кимоно и хакама стесняли движения, я уже успела отвыкнуть от таких нарядов. Могла бы без труда использовать разрыв реальности и переместиться к Хаято, но я не оставляла метку чакры ни на брате, ни на племянниках, и уж тем более на ферме овцеводов!

«Они всегда будут видеть в тебе угрозу. Вне зависимости от того, на привязи у тебя демон или ты сама стала монстром, люди боятся силы… Единственный способ отвязаться от них наверняка – избавиться».

Избавиться. Как же у тебя все просто.

Но в чем-то Риндзин прав. Я так и не узнала до конца, чем закончилась его история, но все сводилось к одному – люди боятся силу. Боятся того, что не понимают. Что выходит за рамки морали и привычного. Орочимару не боялся этого и, как и я, показал монстра миру, раз тот подталкивал его к этому. Но в отличие от мужчины, мне все еще есть, что терять. Хотя его я тоже потеряла… черт!

Понимая, что на счету каждая секунда, я позволила проклятой печати разлиться по телу. Риндзин, на удивление, не сопротивлялся в обычной манере, но его природная чакра усиливалась проклятой печатью без каких-либо тормозов и мягкости. Тело ошпарило, мышцы свело судорогой, я поскользнулась на черепице и с криками полетела вниз, пересчитывая позвонки. Только злость оказалась сильнее, сумев привести меня в чувства, а точнее выжечь их до последнего.

Перед глазами стояла красная пелена, я просто мчалась к цели, ощущая тревожные волнения за грядой высоких сосен. Я буквально летала навстречу боя, гнала, очертя голову, издалека заметив очертания фермы. Поле, слегка припорошенное снегом, неестественно вспарывали камни, и пара из них секундой позже вырвалась позади дома.

Медлить более не имело смысла. Открыв портал, выпустила Риндзина и натравила на людей в красной униформе шиноби. Демон пронесся тараном, сметая трех мужчин, не дав им и шанса опомниться. На группу, преследовавшую Хаято и Каору, я обрушилась смертоносным смерчем, ударив стихией ветра. Но воины не растерялись, использовав стихию земли и спрятавшись за появившимися из снега каменными глыбами.