Что-то здесь не так, подводный камень. Вот они смотрят на меня и не верят. Только чему? В мой образ дружелюбной девушки или в способность защитить ораву школьников? В какой-то степени благодаря тупому прозвищу отпала необходимость представляться настоящим именем. Я не публичный герой, мчащийся за популярностью и признанием, рыбешка совершенно другого сорта. Возможно, поэтому они не знали, что от меня ожидать. И правильно, блять, не думайте, что я хоть пальцем пошевелю ради кого-то, кроме Шото. У меня сейчас есть проблема посерьезнее, чем класс гиперактивных подростков!
Так. Успокойся. А то вместо улыбки губы растянутся в нервной конвульсии.
– Что ж, рад это слышать, – спустя долгие секунды бодро отозвался Незу, сложив крохотные пальчики вместе. – Аизава-сан, у вас сейчас будет практическое занятие с вашими учениками, верно? Может, стоит познакомить их со Светлячком?
– Я не думаю… – начали мы с мужчиной в один голос и, переглянувшись, я прочистила горло и менее радушно продолжила: – Простите, директор, у меня сейчас есть работа. Да и вряд ли мне необходимо знакомиться с классом, я всего лишь лицо сопровождения.
– Ученикам все же стоит с вами познакомиться, так они смогут вам довериться. Поймите, о вас мало кто что знает, как о герое. Хотя бы небольшое приветствие.
Да что он пристал?
– Ну… – я неловко почесала щеку, – раз надо… я могу зайти на последний урок, я как раз договорилась с Шото… а, да, насчет этого. У вас есть тренировочное поле?
– Тренировочное поле? – переспросил Аизава. – Вы собираетесь тренироваться с Тодороки?
– Эм… – полагаю, спрашивать, откуда он узнал, глупо, так что я предпочла переформулировать вопрос: – Это он попросил?
– Да. Но посторонним запрещено находиться на территории академии. Но… – это «но» прозвучало как огромное одолжение, от которого у меня появилось желание сжаться. – Раз вы согласны охранять всех учеников, а не только Тодороки, то не вижу смысла возражать.
– Учителя также тренируют дополнительно некоторых учеников, поэтому не вижу причин для возражений, если Аизава-сан не против.
– Благодарю, – поклонившись в знак признательности, я спросила: – Тогда, вы пришлете мне данные о месте проведения лагеря и все детали?
– Конечно, но чуть позже, уже ближе к самой поездке. О, и вам понадобится временный пропуск. Сейчас мы ожидали вашего прибытия, но будет лучше, если не придется вносить коррективы в протокол системы безопасности.
– Хорошо. Тогда увидимся во второй половине дня, на этот раз я не опоздаю. Спасибо вам за терпение.
За терпение, за терпение. Вот у меня терпения уже не оставалось, едва выйдя за порог академии, понеслась, очертя голову, к ближайшей станции метро. В такие моменты скучала по мотоциклу… который разбила вдребезги. Сел и поехал.
Сердце билось, как бешенное, от разрывающих голову мыслей я никак не могла взять себя в руки, расталкивала пешеходов, получая в спину возмущенный вздохи. Нужно вернуться в гостиницу как можно скорее.
В толкучке отписалась Старателю, умолчав о вечерней тренировке с Шото. Он бы все равно не разрешил. Сослалась, что опять валю на свидание, к подобным оправданиям мужчина хоть привык. Свидания… черт, почему мне кажется, что это не было свиданием? От нервозности становилось страшно. В какой-то момент уже начинала надеяться, чтобы все закончилось неудачной пьянкой.
На пороге гостиницы пришлось сделать глубокий вдох и натянуть на лицо маску приветливой девочки. В кармане лежало удостоверение, с которым я надеялась разговорить персонал. За стойкой регистрации стояла сонная девушка, как минимум уставшая, но при моем появлении она выдавила из себя улыбку. Я постаралась быть вежливой, приготовившись пустить в ход красноречие, но едва упомянув, что работаю в геройском агентстве Старателя, избавила себя от вороха проблем.
– Ого, действительно! – присмотревшись к моему удостоверению, администратор радостно улыбнулась. – Конечно, я с радостью помогу, помогать героям это такая честь. Но… боюсь, я не смогу разглашать имена постояльцев, для этого потребуется разрешение полиции.
Какая честь? Честь?.. Боже мой.
– Ничего страшного, однако дело личное… или лучше сказать щекотливое, – я кротко улыбнулась и понизила голос, едва не шепча: – Понимаете, вчера у моего друга погиб отец, тоже герой, и мы были на поминках, выпили довольно много. Наверное, я перебрала, и меня привели в отель. Мне так неловко… никто не признается, если я спрошу, кто оказал мне услугу. Поэтому, можете посмотреть хотя бы по видеокамерам, кто меня довел? Пожалуйста… ох, мне так стыдно, что я у вас об этом прошу.
– Ну… ничего, с кем не бывает, к тому же… Вы потеряли дорого для вас человека, верно?
– Да, все именно так, – грустно улыбнулась я, видя, что девушка все еще колеблется. – Простите меня, я понимаю, подставляю, наверное, вас… Забудьте. Вы порядочная девушка, не стоит…
– Нет-нет, все нормально я… могу помочь вам. Я не могу разглашать имена постояльцев, но могу посмотреть по камерам, кто вас привел. Вы же узнаете вашего друга, так?
– Э, да, спасибо огромное.
Негусто. Вчера дежурил кто-то другой, иначе бы администратор узнала меня, но и на безрыбье рак рыба, поэтому, мило улыбнувшись, ожидала. Не уверена, что мне что-то даст просто лицо со снимков.
– Хм… как странно.
– Странно?
– У нас немного камер, на входе есть и в холле, но за вчерашний вечер записей не было.
Как блять не было?! По спине пробежал холодок, стиснув челюсти, я едва не зарычала от нахлынувшего испуга.
– Ну, такое бывает, оборудование старое и…
– А номер? На чье имя был снят номер?
Отбросив притворство, я перешла к требовательному тону, чем удивила девушку. Она замешкалась.
– Простите, я ведь…
– Вы можете просто посмотреть, на чье имя снят номер? У меня есть геройское удостоверение, и я бы с удовольствием рассказала вам об истинной причине своего визита, но тогда подвергну вас опасности. Поэтому остановимся на том, что я хочу узнать имя своего друга. Понятно?
Люди привыкли слышать от героев слова поддержки, мотивирующие речи, но никак не грубость. Меня почти трясло от злости. Не будь у меня удостоверения, что тогда? Пришлось бы проникать тайком в базу данных гостиницы? Пришлось бы. Не идти же к Старателю со слезами на глазах и жаловаться на случившееся горе. Нет, нельзя об этом говорить, это моя проблема, а из-за неосмотрительности он решит, что если я не способна постоять за себя, то и Шото не сберегу. Может, он и будет прав. Но…
– Номер был снят не человеком, а от лица компании.
Сначала нахлынуло удивление, а затем на плечи опустилась невидимая тяжесть. Компанией?
– Какой компанией? – не глядя на администратора, холодным тоном уточнила я.
Девушка медлила, явно боялась нагоняя от босса за разглашение конфиденциальных данных. Однако в этом второсортном отеле, который едва тянул на три звезды, это будет не главной проблемой.
– Называется LitCo. Простите, но больше я ничего не могу сказать.
Впервые слышу.
Задумавшись на пару секунд, почувствовала, как в кармане ожил телефон – пришло сообщение. Старик негодует, куда я пропала. Блять. Ни одной спокойной минуты на размышления.
Весь оставшийся день провела как на иголках, особенно неуютно было находиться в офисе, слышать эти радостные возгласы коллег, приветствия в духе «О, Светлячок, что-то ты опять поздно! Новый ухажер?». В их глазах я уже скоро до уровня шлюхи скачусь, наверное. Кто-то относился к этому с иронией, как Жжение, но большинству реально не нравилось, что мне многое сходило с рук. Ой, знаете, мне тоже не нравится. Не нравится быть здесь, работать здесь, быть не в состоянии подолгу отлучаться от Старателя. Мои силы напрямую зависят от него. Неделя разлуки – все, я как выжатый лимон, едва искру могу высечь щелчком пальцев.
Сегодня ничего нового, бумажная работа, во время которой я пыталась найти информацию о компании LitCo, но поверхностный анализ ничего не принес. Пришлось делать запрос в полицию – ответят дай бог к вечеру. К счастью, от агентства Старателя поступает много подобных запросов. К сожалению, кто-то из наших может докопаться, если увидит это.
