По тому, что кто-то выбрался из автомобиля, я поняла по звуку открывающейся двери и беспокойным голосам. Мужским голосам, обернувшись на которые, я сквозь затуманенный взгляд увидела Аямэ. Ее пытались куда-то увести, но она вырывалась и рычала, а когда освободилась, разложила резким взмахом телескопический шест.

Аямэ… значит, ты все же убьешь меня? Для тебя семья важнее дорогих людей. А для меня дорогие люди важнее семьи… Жаль, что ты не нашла меня раньше. Может, мы смогли бы стать семьей вновь.

Удар шестом высек искру, которая вспыхнула ярким пламенем и хлынула в мою сторону. Вряд ли мне удастся усилить защиту, а та, что осталась, не убережет меня от тяжелых ожогов. Но с пробитым легким мне и так не жить.

Прости… что не защитила…

Огонь ударил по мне бушующим потоком, раздирая остатки обычной одежды, раскаляя воздух. От страха я чуть не потеряла сознание, прекрасно помня агонию от сгорания заживо. Но я ничего не чувствовала кроме давления. Звуки выстрелов, крики. Отважившись приоткрыть глаза, обнаружила, что не горит не только мой костюм, но и тело, как если бы это пламя было мое. И оно исходило не от Аямэ, а, наоборот, хлестало в другом направлении.

Слишком ярко. Я зажмурилась. Услышала женский крик, пробившийся будто из-под воды. В ушах стоял шум, я ничего не разбирала, только понимала, что вокруг царит суматоха. Голова все еще повернута в сторону, и когда пламя исчезло, я рискнула приоткрыть глаза, с трудом различая бегающие фигуры.

– …аги! …жись… меня?..

Зеленый огонь… рядом яркое пламя… это что, Жжение и… Старатель?

– Наги!

Его голос… и тепло. Это тепло в груди. Ты его тоже чувствуешь, Шото? Поэтому ты здесь? Почувствовал, что со мной что-то не так? Или же неладное заподозрил Старатель? Хотя, взрывы в городе тоже могли привлечь ваше внимание.

– Дышать… – прохрипела я, ничего не видя перед глазами, я уже с трудом чувствовала прикосновения к своему плечу. – Я не могу… дышать…

Услышал ли ты меня? Понял? Не важно… Мне жаль, Шото. Если это ты, мне так жаль… Возможно, и к лучшему, что я уже ничего не могу видеть перед собой. Вид твоих слез разбил бы мне сердце. Ты так много страдал… Не хочу, чтобы и я становилась причиной твоих слез. Я просто хочу, чтобы тебе ничего не угрожало, и чтобы ты был счастлив…

Прошу тебя, будь счастлив. Даже если я умру… надеюсь, ты простишь меня за эту эгоистичную битву.

***

Ворвавшись в больницу, словно ураган в тихую деревушку, Шото в первое мгновение и не понял, почему девушка за стойкой регистрации испуганно воскликнула, а два врача уставились на него в недоумении. Почему здесь так тихо и никто не носится в замешательстве?

– Где они?!

– Молодой человек, успокойтесь! – прикрикнул на него врач, который до этого беседовал со своим коллегой. – Вы находитесь в больнице!

Его спокойствие подействовало на Шото красной тряпкой, ему захотелось лишь громче закричать и выплеснуть бушующий ураган эмоций. Он толком и двух слов не мог связать из-за ужаса, который хлестал его по спине, пока он мчался в больницу. И теперь он здесь, но никто толком не может сказать, где Наги, где его отец!

Они заподозрили неладное, когда девушка, покинув больницу с разрешения комитета безопасности, просто бесследно исчезла. Пока ситуация с ПФО оставалась критичной, ей разрешили оставаться на свободе при условии, что она не на шаг не отойдет от Старателя или его напарников. Шото наивно полагал, что, сбежав от Тои и своей сестры, Наги не сунется в пекло, но все вышло наоборот. Лишь по донесениям о сражении с применением огненной причуды им удалось быстро отыскать ее. Но быстро – не значит вовремя.

От огня, который мог забрать ее жизнь, Шото пришлось накрыть девушку своим пламенем. Он буквально за секунду вспомнил, что огонь хозяина безопасен для цербера. Жжение и Старатель обезвредили Аямэ Юмемия и ее людей, однако они потеряли для Шото всякий смысл, когда он увидел, в каком состоянии пребывала Наги. Он пытался до нее докричаться, но ее взгляд оставался затуманенным и все, что она могла, это хрипеть, лишь с третьей попытки ему удалось распознать слово «дышать».

Она умирала… умирала у него на руках.

Наверное, парень не боялся так даже за отца, который вместе с Ястребом сражался против ному. Потому что он был достаточно силен, и экран телевизора не способен передать тепло крови, вытекающей из раны, сдавленное дыхание и бледность человека, висящего на волосок от смерти.

Все, что он мог в тот момент, это позвать отца и сказать, что Наги умирает. Голова шла кругом, руки дрожали, Шото буквально чувствовал, как жизнь покидает девушку, которую он любил. Если бы не его отец, она бы там и умерла, лежа на холодном асфальте. Но Старатель сразу оценил ситуацию и, подобрав Наги, полетел в ближайшую больницу.

– Шото! Успокойся!

Голос отца, басом ударившийся о стены, отрезвил парня и заставил отстраниться от ничего непонимающего врача. Честно говоря, он боялся даже смотреть в сторону Старателя, прочесть по выражению его лица о случившемся.

– Она… она…

– Идем, – только и сказал мужчина, а затем коротко поклонился врачу. – Прошу прощения за беспокойство.

Почему он так спокоен? Шото не понимал, но ему ничего не оставалось, кроме как последовать за родителем и сдерживать накатывающую панику. Когда они добрались до приемного отделения, в котором находилось, на удивление, немало человек, Старатель просто опустился на пустующее кресло и тихо произнес:

– Садись и жди.

И только теперь Шото заметил… Кровь на его одежде, на руках, которые он, скрестив на груди, пытался унять дрожь. А хмурое выражение лица теряло всякую суровость от блестящего беспокойством взгляда. Старатель даже не обращал внимание на осуждающие взгляды посторонних людей, которая вызывала его фигура в связи с заявлением Тойи.

Он переживал, он тоже переживал и боялся. Всегда суровый и строгий по отношению к девочке, которую когда-то вынуждено приютил, сейчас едва держал себя в руках.

Не найдя в себе сил, Шото рухнул на соседнее кресло и, уперевшись локтями о колени, спрятал лицо в руках. В руках, которые пахли пеплом и кровью. Он часто сражался, даже минувшая битва с Лигой, ПФО… с Тоей, с Шигараки… над ней не витал дух смерти. Почему? Почему каждый раз, когда он пытался защитить Наги, у него ни черта не получалось?! Плевать, что она старше его, плевать, что она его цербер, плевать! Почему он никак не мог защитить одну единственную девушку?!

Время тянулось невыносимо долго. Каждый раз, когда врачи выходили из-за закрытого коридора, парень вздрагивал. Боялся и надеялся, что это им принесли весть, но в итоге врачи шли к другим людям. Кто-то вздыхал с облегчением и радовался, плакал, но кто-то в ужасе хватался за голову, отказывался принимать слова утешения. Кричал. Рыдал.

Что за чертовщина происходит с городом в последнее время?

– Тодороки-сан!

От усталости и стресса сон практически затянул Шото в свои объятия, но голос врача заставил вздрогнуть не только его, но и Старателя. Они оба чуть не подскочили, как ужаленные, когда к ним приблизился мужчина в белом халате с маской на лице.

– Она…

Отцу было больно даже произносить возможный вердикт.

– Она жива, – сообщил врач, но бесстрастный тон его голоса не позволил Шото обрадоваться, – однако находится в тяжелом состоянии. Мы смогли ее стабилизировать, но ей потребуется провести несколько операций.

– Но… может, Исцеляющая девочка сможет помочь? – ухватился за промелькнувшую надежду Шото.

– Не все так просто. Ускоренная регенерация может только навредить. У девушки в груди остались осколки пули и костей, они сильно повредили ее легкое и чудо, что не затронули сердце и артерии.

– Так… она будет жить?

– Мы сделаем все возможное. Операции предстоят сложные, и если все пройдет удачно, то она восстановится. Благодаря причуде ее организм достаточно сильный, однако… все зависит от нее. От того, как скоро она очнется в последствии.