– Двенадцать часов и семнадцать минут, все как по часам. Даже удивительно. Невероятная точность причуды.

Застыв на мгновение не столько от неожиданности, сколько от испуга, перевела напряженный взгляд в темный угол комнаты, где на подушке сидела Аямэ. Не обращая на меня внимания, она что-то внимательно изучала на экране своего телефона, может, переписывалась. Лишь пару секунд спустя отложила устройство и сосредоточилась на мне. От ее взгляда мороз пробежал по коже.

– Что ты… что я тут делаю? Где я? Что произошло?

– Восстанавливаешься после обращения у меня дома.

– Чего?

– Я в точности ответила на все три вопроса. Не такого я, конечно, ожидала, и я сама не рада, что тебе пришлось это пережить. Но прошлого не воротить… и это в каком-то смысле упростит нам задачу.

У меня, наверное, на лице так и написано «какого хера?». Последнее, что я помню… что я помню… блин, я ничего не помню от слова совсем. Вроде работала, да, точно, был выходной, а Старатель потащил меня на задание к черту на рога, но перед этим хотел встретиться с Ястребом. Это еще как-то укладывалось в голове, но что потом?..

От попытки напрячь воображение мозг словно прострелило невидимой стрелой, перед глазами вспыхнула картина. Ослепило не только глаза ярким голубым светом, за короткий миг я вспомнила жуткую боль по всему телу, запах горелой плоти. Чувство, словно хватаешь раскаленный утюг голыми руками, но не можешь отпустить и терпишь, как металл слизывал кожу. По всему телу.

Вздрогнув и завалившись лицом на подушку, застонала от ноющей боли.

– Что со мной? – прохрипела я, пытаясь вновь приподняться на руках. – Что ты со мной сделала?

– Ничего. Лично я – ничего. Память обычно возвращается в течение двух-трех часов после пробуждения. Скоро ты и сама вспомнишь, но чтобы не мучить тебя, сообщу как есть. Старатель больше не твой хозяин. Цербер теперь принадлежит Даби.

Она произнесла это со столь умиротворенным выражением лица, что я не поверила. Ни тени сожаления или грусти, обычная констатация факта, при которой девушка не спускала с меня взгляда, ловя мимолетную реакцию.

– Ты шутишь что ли? – у меня даже не нашлось, что еще спросить. – Я не верю… я этого даже не помню! И где этот Даби, если… если ты говорила, что не допустишь этого!

– Я не знала, что вы встретитесь там. Поэтому особо не следила.

– Да иди ты! Я не верю в это! Просто скажи, что твои люди меня похитили, накачали чем-то или…

– Высеки искру. Убедись в этом сама.

Если бы все можно было и дальше отрицать. Но стоило мне только опустить взгляд к рукам, душа в пятки ушла. Со мной действительно было что-то не так, жуткая слабость и жар внутри. Но Аямэ не стала бы врать, для нее в этом нет резона. Ни малейшего. Поэтому, приготовившись к худшему, щелкнула пальцами и увидела, как вспыхнул голубой огонек. Сказать, что мир разорвало на «до» и «после», это ничего не сказать.

– Я… как? – обессиленно упав на футон, с трудом удержалась в сидячем положении, не переставая смотреть на дрожащую руку. – Нет… нет-нет-нет… не может быть.

– В этом можно найти и положительный момент. Ты, наконец, освободилась от порочной связи с убийцей наши семьи.

– Поло… ты… издеваешься? – думала, сил не хватит повысить голос, но злость во мне вспыхнула от услышанных слов не хуже, чем голубой огонек мгновение назад. – Положительный момент?! Меня, блять, заживо сожгли! Положительный момент?! Положительный момент только в том, что я не помню этого. Но, видимо, вспомню!..

– Наги, хватит кричать. Прости, – переведя дух, Аямэ продолжила: – Я понимаю твою злость, но теперь послушай меня. Я старалась не вмешиваться, видя, что ты хочешь стать героем, и меня разрывало от одной мысли, что ты приняла Энджи Тодороки. Это…

Руки, лежащие на коленях девушки, сжались в кулак, откровенно демонстрируя ее эмоции. Аямэ едва не трясло от злости, она, в отличие от меня, никогда не позволяла себе даже задуматься о том, чтобы отпустить ненависть. Герой, не герой – не важно, для нее Старатель – убийца наших родных. И он отнял у нее не только наших родителей и брата, но и меня.

– Я сдерживала себя, чтобы не вмешиваться. Не передать словами, насколько я зла, Наги. И не на Энджи Тодороки, а на тебя.

– Меня? – удивилась я.

– Ты простила его, позволила управлять собой, унижать себя. Защищала его детей… Решила стать героем, вдохновившись примером, а еще сблизилась с его сыном. Это называется предательством, Наги, ты предала наш клан, нашу семью, просто смешала имя родителей с грязью.

– Я не!..

– И после всего этого!.. – повысив голос, перебила она меня на полуслове, отчего всякое желание возражать отпало. – И после всего этого я сдерживалась, позволяя тебе жить так, как ты захочешь. Потому что я люблю тебя, потому что ты единственная, кто остался из Юмемия, помимо меня. Я пошла на такие жертвы, просила помощи у Всех-за-Одного, стала работать с Лигой злодеев, чтобы восстановить власть, возродить Юмемия. Ты не представляешь, на какие жертвы пришлось мне идти.

– И что мне было делать? – отвернувшись, скривилась я. – Просто ненавидеть? Жить в этой ненависти? Я пыталась, Аямэ, первое время я пыталась причинить вред и Старателю, и его детям, но это вызывало только боль. Я думала, все мертвы. Что мне, десятилетней девочке, надо было делать, а? Восстать, блять, во имя умершего клана?

– Как девочка, ты делала все правильно. Но что ты делала после того, как узнала, что я жива? М-м? После того, как я сказала тебе, что ты можешь вернуться в семью, ко мне. Ты отказалась. Ты решила играть на стороне Старателя, ты сдалась, поддалась… приняла роль жертвы, польстившись на… игру в героя.

– Я тебя не понимаю. Если ты так на меня злишься, то зачем было приходить тогда на экзамен? Поддерживать меня.

– Я хотела посмотреть, кем ты стала. На что способна. И я была искренне рада тому, что увидела, ты выросла, надо признать, сильным человеком. – Выдохнув и помедлив мгновение, Аямэ продолжила: – Я хочу сказать вот что. Я дала тебе шанс быть героем, жить так, как ты бы хотела. Но теперь ты поступишь по-моему.

– По-твоему? Какой… я вообще здесь оказалась не по своей воле! Даже если тот псих стал хозяином цербера, он не может меня контролировать. Я просто не смогу навредить ему, вот и все! Я уйду и…

– Ты! Останешься здесь! – властный голос сестры едва не пригвоздил меня к месту. Девушка выглядела уже не просто мрачной, ее злость буквально душила на расстоянии. – Хочешь уйти? Нет. Я не хотела отдавать тебя Даби, я бы сама могла стать твоим хозяином, обладая огненной причудой. Но раз так сложились обстоятельства, ничего не поделать. Ты не сможешь долго находиться вдали от своего хозяина, цербер слабеет, и речь не только о силе причуды. Физическая активность, когнитивные способности, психическая состояние – все подвергается деградации. За пару месяцев у тебя начнутся боли, полгода и начнется депрессия, через год ты потеряешь всякое желание жить. Вот что значит быть цербером – не только брать силу хозяина, но и быть его слугой, его рабом. Я не позволю тебе уйти от Даби, я не позволю тебе убивать себя.

– О, прекрасно, а быть рядом с ним – это что, путевка на отдых? Выигрыш в лотерею?

– Ты будешь посредником между Юмемия и Лигой злодеев. Моим доверенным лицом. Я не хотела, чтобы Даби причинял тебе вред, но раз так вышло, значит, так тому и быть.

– Ты издеваешься? Какое доверенное лицо?! У меня экзамен на про-героя через пару месяцев! Я ни за что не стану помогать Лиге злодеев, уж прости, но это не мой путь!

– А какой твой путь?! Путь ребенка, который заигрался в героя? Ты не герой, Наги! – закричала Аямэ, и если бы у нее что-то было под рукой, помимо телефона, она, вероятно, метнула бы это в меня. Но поспешила взять себя в руки. – Ты не герой. Ты рождена в семье Юмемия, мы поколениями состояли в портовой мафии, это наш бизнес, это наша жизнь, мы отвечаем не только за себя, но и за сотни людей, которые с нами работают. Ты должна это понимать, родители уже начали тебя готовить к этой жизни. Это твое бремя, твоя ответственность.