С мальчишкой ещё более упёртым, как показала дальнейшая практика, чем сам Не Минцзюэ, и чересчур деятельным — поганец не преминул деликатно засунуть свой аккуратный, симпатичный носик в личные дела чужого клана; судя по тому, как часто Не Хуайсан стал отправлять домой письма вполне определённого содержания, именно новый товарищ убедил его вплотную заняться изучением такого редкого недуга, как прогрессирующее искажение ци.

Конечно, заклинатель был абсолютно уверен, что ничего кардинально нового, чего бы не знали самые прославленные целители Нечистой Юдоли, любопытные юнцы не разыщут, но каждое новое послание от младшего господина Не он вскрывал с определённой долей потаённой надежды — Не Минцзюэ не переживал за свою жизнь, как любой сильный и храбрый совершенствующийся, готовый расстаться с ней в любой момент, но уж очень, если честно, не хотел оставлять робкого и больше увлечённого высокими искусствами, чем стратегическим планированием, брата наедине с беспощадной правящей системой клана Цинхэ Не.

Из многочисленных почтовых свитков глава ордена Не узнал, что пресловутый «Цзян-сюн» — вот же, зараза, в каждой бочке затычка! — никогда не сдаётся, какой бы сложной ни казалась возникшая ситуация, и может найти приемлемый выход даже из самого затруднительного положения, — тексты посланий так и сквозили между строк откровенным восторгом, и Не Минцзюэ впервые за долгие годы преисполнился банальной жажды любопытства в отношении загадочной личности единственного сына главы клана Цзян.

К тому же, мальчишка оказался на редкость нахальным и беспардонным для благородного и хорошо воспитанного молодого господина, потому что во многих — личных, казалось бы — письмах, предводитель Нечистой Юдоли постоянно замечал кривоватые заметки на полях и лаконичные приписки, знаменующие под собой тот факт, что таинственный товарищ младшего брата без зазрения совести исправляет и корректирует чужие послания, нередко добавляя пару слов непосредственно от себя, — само собой, исключительно по делу.

Не Минцзюэ, к его вящему стыду, откровенно веселился, представляя в своей голове презабавную картину, где несчастный и без того замученный учёбой Не Хуайсан, не привыкший проглатывать такие грандиозные объёмы новой информации, беспомощно отмахивается веером от настырного друга, а потом всё равно до середины ночи переписывает на пергамент все мало-мальски ценные находки молодого господина Цзян под занудное бурчание вышеупомянутого наследника, и мысленно хвалил незнакомого мальчишку за столь плодотворное влияние на бестолкового младшего брата.

В том, что Цзян Ваньинь, ко всему прочему, ещё и напрочь лишён инстинкта самосохранения, глава ордена Не убедился, когда прибыл в Безночный Город, откровенно взбешённый тем фактом, что на заклинателей из Нечистой Юдоли упала тень подозрения в совершённом кощунственном нападении на младшего сына Вэнь Жоханя. Никто из остальных глав великих сект не рискнул взять с собой прямых наследников, но Цзян Фэнмянь отличился и тут: впрочем, столкнувшись в коридоре лоб в лоб с тем самым знаменитым молодым господином Цзян, Не Минцзюэ уверился на все сто процентов, что мнение хозяина Пристани Лотоса, в принципе, никто и не спрашивал — стоило один-единственный раз случайно заглянуть в сияющие летней грозой пепельные глаза, как суровый и непоколебимый предводитель Нечистой Юдоли внезапно почувствовал себя не в своей тарелке.

Безусловно, в их слишком короткой беседе Цзян Ваньинь был подчёркнуто вежлив и почтителен, но плотоядный и пронизывающий до костей взгляд, которым семнадцатилетний мальчишка проводил главу ордена Не до дверей малого зала переговоров, заставил бывалого заклинателя натужно сглотнуть и поёжиться — кажется, теперь он понимал, что так зацепило Не Хуайсана в молодом наследнике клана Цзян.

В довесок ко всем прочим сомнительным заслугам, настойчивый и упрямый юнец буквально нахрапом выбрался с того света — противоречивые слухи о его чудесном исцелении настигли главу ордена Не уже по пути домой, и мужчина лишь иронично хмыкнул в ответ на донесение старшего адепта — по крайней мере, ему не придётся вычерпывать вёдрами слёзы из покоев горюющего по безвременно почившему другу младшего брата.

Оказавшись в родной резиденции, в окружении вековых сосен и прохладных ветров, Не Минцзюэ выдохнул с облегчением, хотя голова по-прежнему раскалывалась от одного лишь искоса брошенного взора в сторону собственного духовного оружия.

Орден Цишань Вэнь временно затих, погружённый в междоусобные разборки, и главе секты Цинхэ Не оставалось лишь надеяться, что он сможет провести свои последние годы в состоянии затяжного мира и относительного покоя.

Погодите-ка, какие ещё последние годы?

Кажется, Не Хуайсан был категорически не согласен с подобным исходом и, как только наследник Юньмэн Цзян достаточно оправился от своего ранения, втайне от старшего брата выкинул коленце — любезно пригласил товарища в гости в Нечистую Юдоль, аргументируя свои действия тем, что уставшему после борьбы с продолжительной болезнью Цзян Ваньиню будет полезно подышать свежим горным воздухом.

Не Минцзюэ и хотел бы возразить, но, глядя во влажные щенячьи глаза младшего брата, только растерянно махнул рукой — мол, пусть приезжает.

Наивный и простодушный глава ордена Не слишком поздно осознал, что теперь у вездесущего Цзян Ваньиня будет прямой и неограниченный доступ к его собственному телу, но готовить позорное тактическое отступление было поздно — изящная стопа будущего хозяина Пристани Лотоса, обутая в коричневый сапожок из мягкой телячьей кожи, уже неотвратимо ступила на скалистые земли Нечистой Юдоли.

***

Варвара с наслаждением потянулась, выгибая спину практически идеальным полукругом, и растянула губы в хищной акульей улыбке, заставив стоящего по левую руку от неё Не Хуайсана непроизвольно шарахнуться в сторону.

— Цзян-сюн, что-то не так? — осторожно осведомился младший господин Не, и Варвара моментально наградила его лукавым взглядом из-под ресниц.

— Всё прекрасно, Не-сюн. Посмотри, какая замечательная погода! — Варвара воодушевлённо обвела рукой пространство и глубоко вдохнула холодный прелый воздух, пропитанный ароматом свежей хвои.

Не Хуайсан скептически обозрел беспросветно тёмное небо, начисто затянутое лохматыми хмурыми тучами, поёжился от пронизывающего ледяного сквозняка и задумчиво чихнул, когда на его бледную щёку шлёпнулась крупная дождевая капля.

— Цзян-сюн, ты сейчас шутишь?

— Отнюдь, — выразительно вскинула правую бровь Варвара, одновременно заговорщицки прищурившись. — Самое подходящее время для глобальных свершений! — она решительно занесла ногу над деревянным хлипким помостом, ведущим к реке, но в ту же секунду схлопотала тяжёлой резной рукоятью зонта прямо по макушке. — А-Цин!

Дева Вэнь напустила на лицо самое суровое выражение из своего многочисленного арсенала и потянула Варвару за пояс накидки в сторону гостевого крыла.

— Как Ваша личная целительница, молодой наследник Цзян, я категорически запрещаю длительное пребывание на открытом воздухе. Ваш организм пока ещё не полностью восстановился от потрясения, вызванного ранением, и воздействие низких температур может повлечь за собой отрицательный эффект, — монотонно выдала она, заставив сопровождающего их на прогулке младшего брата главы ордена Не буквально зависнуть в пространстве на несколько минут, переваривая сложные медицинские формулировки.

Да что уж там говорить — Варвара и сама растерялась на мгновение, а потом вспомнила, что лично попросила Вэнь Цин перед прибытием в Нечистую Юдоль вести себя как можно более сдержанно, сухо и профессионально, чтобы не вызвать излишних подозрений со стороны заклинателей из Цинхэ Не.

Целительница, каким-то неведомым, божественным чудом согласившаяся составить Варваре компанию в этом откровенно партизанском путешествии, лишь страдальчески закатила глаза и нетерпеливо поторопила:

— Вернёмся в поместье, молодой наследник Цзян.

Варвара и Не Хуайсан понимающе переглянулись и одновременно чинно сложили руки перед собой, почтительно наклонив головы.