— Я хочу быть рядом с тобой, — тихо сказал брат, и Варвара на расстоянии уловила, как бешено бьётся чужое сердце в клетке из рёбер, так и норовя сломать своим всполошенным ритмом хрупкие кости. — Я хочу защищать тебя!

— Отец уже дал мне своё согласие на просьбу сопровождать его в Безночный Город, — спокойно произнесла Варвара и с невесёлой усмешкой вспомнила, насколько поспешно и равнодушно Цзян Фэнмянь удовлетворил её просьбу: «Конечно, А-Чэн, тебе, как будущему главе ордена Юньмэн Цзян, будет полезно поучаствовать в столь масштабном расследовании». — Но твою кандидатуру, А-Ин, он не одобрил.

— А мне плевать! — атакующей коброй вскинулся Вэй Усянь. — Я не позволю тебе сунуться в осиное вэньское гнездо в одиночку!

— Со мной будет глава ордена, ты забыл? — тускло возразила Варвара и скривила пухлые губы в ироничной усмешке. — Хотя ты прав, А-Ин, это слабое утешение, — Вэй Усянь поднял на неё яростно блестящие чернёным серебром глаза, и в глубине хрустальных радужек Варвара разглядела тщательно замаскированную надежду на то, что она изменит своё мнение.

Варвара едва слышно вздохнула и покачала головой.

— А-Ин, ты и матушка — наш последний оборонительный рубеж. Решение отца взвешенное и окончательное, и никакого дальнейшего обсуждения не предвидится.

Спорить с Вэй Усянем, само собой, можно было бесконечно, но Варвара была морально измотана, и её внутренних ресурсов, опустившихся до критической отметки абсолютного нуля, просто не хватило бы на продолжительную полемику, а вот настойчивый и упёртый Вэй Усянь вполне мог бы взять её измором и, в конце концов, добиться своего, поэтому Варвара не позволила себе излишней тактичности и мягкости, поставив старшего брата перед фактом.

— А-Чэн! — жалобно пролепетал юноша и положил ладонь на рукоять меча, словно в поиске безмолвной поддержки со стороны собственного духовного клинка. — Что, если это ловушка, вероломно спланированная орденом Цишань Вэнь, чтобы собрать в одном месте глав всех остальных великих сект и ударить по ним одновременно? Ты не подумал, что вы с дядей Цзян можете вообще не вернуться из Безночного Города? — в тоне его проскользнуло неприкрытое отчаяние, а покатые плечи слабо дрогнули, явственно демонстрируя, что их обладатель пребывает в расстроенных чувствах.

Варвара, оскалив клыки, мрачно ухмыльнулась — о, конечно, она подумала об этом. Более того, она была готова к подобному исходу — один шаг за ворота Знойного Дворца знаменовал под собой добровольное восхождение на костёр инквизиции, и всепоглощающему пламени не было дела до того, кто виновен, а кто нет, — оно пожрало бы их трепещущую плоть без остатка на потеху клану Красного Солнца.

И всё же какое-то странное чувство на задворках мятущейся души не давало Варваре окончательно провалиться в пучину безысходности — робкая надежда, что пяти великим орденам удастся договориться и разрешить все конфликты малой кровью. Удастся найти виновных в покушении на второго молодого господина Вэнь и выкорчевать предателей с корнем из благодатной почвы хрупкого затяжного мира, царившего в Поднебесной последние годы.

Варвара не считала себя глупой или наивной, но почему-то верила, что даже половина процента положительного исхода способна дать им всем шанс.

Шанс вернуться домой.

Но, как и глава ордена Юньмэн Цзян, к его чести, рисковать Варвара была готова исключительно собой, а потому, как бы ни болело от тоски сердце, как бы ни выворачивал её и без того скрученные в болезненный комок внутренности наизнанку обиженный взгляд брата, — Варвара была непреклонна в своём стремлении оградить Вэй Усяня от надвигающейся смуты.

— А-Ин, — снова повторила она, и от пугающей пустоты, эхом прозвучавшей в чужом голосе, Вэй Усянь ошеломлённо замер. — Ты останешься в поместье, — одна простая фраза выбила разом весь кислород из лёгких, и молодой человек отшатнулся от Варвары, словно она со всей силы отвесила ему звонкую пощёчину. Губы его дрогнули в намёке на кривоватую улыбку и неохотно разомкнулись:

— Значит, это всё-таки приказ, молодой наследник Цзян?

Варваре вновь захотелось заорать, позволить золотому ядру выпустить энергию ци бурным потоком и снести к чёртовой матери Пристань Лотоса с крепких добротных свай — пусть бы всей семьёй они рухнули в темнеющую прогалину озёрной воды и пошли бы ко дну, крепко сцепившись телами, но во взгляде напротив, брошенном напоследок, она бы видела не разочарование и боль, а привычную теплоту.

— А-Чэн?

— Даже ты не посмеешь оспаривать вердикт главы ордена, Вэй Усянь, — бесстрастно сказала она, отступив на несколько шагов назад, поближе к двери. — Отец запретил тебе сопровождать нас в Безночный Город. Это всё, что я хотел тебе сказать, — едкая желчь обожгла чувствительное горло, но Варвара не позволила себе отвести взор от необычайно красивого — и как она раньше не замечала? — лица брата: в уголках его пепельных глаз скопились предательские слёзы, норовящие вот-вот сорваться с длинных ресниц и расчертить дорожки на впалых щеках.

«Прости меня, — подумала Варвара, всем нутром ощущая, как замирает в груди, словно умирающее насекомое в липкой древесной смоле, покрывшееся ледяной изморозью сердце. — Прости меня, душа моя».

Впрочем, простодушно со стороны Варвары было бы предполагать, что Вэй Усянь не попытается опротестовать решение отца в пятый, десятый, сотый раз.

Осадив Цзян Фэнмяня, как французское войско римскую крепость в конце пятнадцатого века, он напористо размахивал руками и ожесточённо жестикулировал, пока Варвара вежливо прощалась у крыльца поместья с Юй Цзыюань, — плачущая Цзян Яньли покинула их общество чуть раньше, будучи не в силах смотреть, как постепенно растворятся в черничном сумраке фигуры отца и младшего брата.

— Матушка, — с преувеличенным спокойствием и должным почтением сказала Варвара и низко поклонилась, складывая ладони перед собой, и полная чинного благородства маска на лице женщины покрылась глубокими трещинами — госпожа Юй порывисто шагнула вперёд и невесомо обняла Варвару за плечи, прижимая к себе.

Варвара едва удержалась от позорного всхлипа, вдыхая полной грудью сладковатый аромат лотосов и лавандового масла, которое Юй Цзыюань каждое утро наносила на запястья, и отстранилась поражённо, когда ей в ладонь легко скользнуло пурпурное кольцо.

— Возьми с собой Цзыдянь, — одними губами прошептала хозяйка Пристани Лотоса.

— Что ты, матушка, это ведь древнее духовное оружие твоего рода! — Варвара моментально попыталась откреститься от неожиданного подарка, но госпожа Юй проявила свойственную ей твёрдость характера и отрицательно качнула головой.

— Если Цзыдянь будет с тобой, я буду чувствовать себя хоть немного спокойнее, — искренне призналась она, накрывая сжатый кулак Варвары узкой изящной дланью. — Пожалуйста, А-Чэн. Рано или поздно он всё равно будет принадлежать тебе, — тут Варвара болезненно поморщилась, вспоминая обстоятельства передачи кольца в оригинальной новелле, и нехорошее предчувствие снова обухом ударило её по затылку.

— Ты точно уверена, матушка? Ты справишься здесь без Цзыдяня? — осторожно осведомилась она и могла бы поклясться, что в аметистовых глазах заклинательницы вспыхнула на секунду надменная искра самодовольства.

— Ты совсем ни во что не ставишь свою мать, паршивец? — резко преобразилась Юй Цзыюань и с намёком повела округлым бедром, ненавязчиво демонстрируя богато украшенные ножны в складках одежды. — Я пока ещё не разучилась держать в руках меч!

— Я никогда не сомневался в тебе, матушка, — Варвара тоже позволила себе фирменную задорную усмешку, хотя изнутри по-прежнему давила тотальная обречённость. — Прости этого недостойного сына за его неучтивые речи.

— А-Чэн, — негромко окликнул её Цзян Фэнмянь. — Нам пора.

Судя по недовольно поджатым губам Вэй Усяня, даже ему не удалось в этот раз переубедить отца, хотя с самого детства мальчишка вил из своего благодетеля верёвки. Глава ордена Цзян слишком сильно любил своего воспитанника, и в кои-то веки эта привязанность сыграла Варваре на руку — отец никогда не позволил бы рисковать своим драгоценным Вэй Усянем без крайней на то нужды.