В каноне её внешность описывалась как ничем не примечательная — окружающие любили девушку за покладистый характер и доброе сердце.

Варвара была категорически не согласна — не со вторым утверждением, хотя ещё не знала сестрицу достаточно хорошо, — но с первым точно. Миловидное лицо, большие оленьи глаза, длинные и мягкие каштановые локоны — Цзян Яньли была настоящей красавицей, и при каждой встрече Варвара искренне любовалась девочкой, с усмешкой вспоминая собственную прошлую несуразную внешность — слишком высокий рост, сожженные перекисью короткие волосы, кривоватые с детства зубы и искусанные в кровь от постоянного стресса губы. Вот уж точно ожившая мечта.

— А-цзе? — дружелюбно позвала Варвара, заметив, что девочка неуютно мнётся на пороге. — Что-то случилось?

— А-Чэн, А-Сянь, — тихонько уронила Цзян Яньли, — я вас не отвлекла?

— Мы как раз закончили, а-цзе, — ободряюще кивнула ей Варвара.

— Я сварила суп со свиными рёбрышками и корнями лотоса, — уже смелее сказала девочка, делая шаг в помещение. — Не хотите пообедать?

Судя по загоревшимся глазам Вэй Усяня, в которых промелькнуло нескрываемое обожание, предложение сестрицы звонкой стрелой попало прямо в его детское сердечко. Варвара, подумав мгновение, усмехнулась.

— Знаешь, а-цзе, когда ты вознесёшься к небожителям, навещай нас с Вэй Ином хоть иногда, — наткнувшись на ошеломлённый взгляд покрасневшей Цзян Яньли, Варвара охотно пояснила, — очевидно же, что ты святая.

— А-Чэн!

Чуть позже Варвара лично убедилась, что её странная шутка про небожителей была не такой уж и шуткой, — суп оказался поистине потрясающим.

***

Ночью Варваре никак не удавалось уснуть.

Она неловко ворочалась с одного бока на другой, путаясь в тонком одеяле, пыталась найти самую удобную позу, но сознание категорически отказывалось отправляться в объятия Морфея.

Мигрень хоть и отступила на задворки черепной коробки, но всё равно маячила мигающими алыми пятнами на обратной стороне век, а неповоротливые мысли медленными склизкими улитками ворочались в голове. Сколько там времени осталось до основных эпизодов канона, которые должны перевернуть с ног на голову, а то и вовсе перечеркнуть слишком многие жизни?

Пять лет?

Больше?

Слишком много информации следовало усвоить, слишком много возможных вариантов развития событий рассчитать, а Варвара никогда не была сильна в долгосрочном планировании и точных науках, хоть и закончила школу с золотой медалью.

Впрочем, это было давно, как будто даже в позапрошлой жизни.

Тусклый смешок сдержать не удалось, и тело на соседней лежанке ожидаемо завозилось.

— Цзян Чэн, ты не спишь?

— Сплю, — спокойно откликнулась Варвара.

— Тогда ладно, — озадаченно ответили из темноты, а через секунду праведно возмутились, — но ты же ответил мне! Значит, не спишь!

— Значит, не сплю, — не стала спорить Варвара. — Отдыхай, Вэй Ин, у меня такое бывает, — и даже, в общем-то, душой не покривила — бессонница наряду с головной болью всегда были её верными спутницами.

— А ты пробовал посчитать гулей?

Что.

Варвара заинтересованно приподнялась на локте, сканируя расплывчатую детскую фигурку внимательным взглядом.

— Каких ещё гулей?

Вэй Усянь выбрался из-под одеяла и подполз к ней, устраиваясь в чужих ногах.

— Если не можешь уснуть, надо закрыть глаза и считать гулей, — доверительно поделился он и смутился под пристальным взором скептичной Варвары. — Бабушка с кухни так говорила.

— Когда это ты успел подружиться с кухаркой, Вэй Ин? — уважительно протянула Варвара, и мальчишка зарделся, неловко перебирая в пальцах простынь.

— А я не подружился, я подслушал под дверью, — всё же, честно признался он и зажмурился, словно ждал, что Цзян Чэн прямо сейчас начнёт ругать его за недостойное поведение.

Но Варваре было не до того — она крепко задумалась, можно ли назвать подсчёт гулей местным аналогом хорошо знакомой ей байки про овец.

— Цзян Чэн?

— Я попробую, — серьёзно посмотрела на мальчика Варвара и, повинуясь внезапному порыву, подвинулась к стене, освобождая немного места рядом с собой. — Посчитаем вместе?

Вэй Усянь не засветился сусальным золотом от радости на всю Пристань Лотоса только потому, что пока не владел приёмами заклинателей, но Варвара догадалась обо всём по едва заметному в темноте блеску серых глаз.

Устроившись с краю, ребёнок чинно сложил руки на груди, глубокомысленно уставился в потолок и на пробу произнёс:

— Раз гуль.

— Два гуль, — послушно подхватила Варвара.

— Три гуль.

Сбившись со счёта на пятой сотне гулей, Варвара, наконец, погрузилась в некое подобие сна.

Комментарий к Глава 2

Вэй Ин боится вылететь за порог, Варвара недоумевает, а Яньли просто сварила суп.

========== Глава 3 ==========

Варвара, некультурно чертыхаясь сквозь зубы, — благо, никто сейчас не смог бы услышать её заковыристые пассажи, — стоически продиралась сквозь колючие жёсткие ветви и поминала Вэй Усяня, на чём свет стоит. Очередной гибкий прут смачно прилетел ей прямо в лоб и едва не рассёк нежную кожу — злопамятная Варвара прожгла дерево мстительным взглядом, обещавшим несчастному растению скорую и беспощадную расправу. Слева возник смутно знакомый косой пень, и Варвара с неудовольствием заключила, что уже битый час наматывает круги по небольшой рощице.

За несколько месяцев нахождения в Пристани Лотоса, она, конечно, запомнила примерный ландшафт местности, по большей части благодаря памяти тела оригинального Цзян Чэна, но преданный друг — топографический кретинизм — последовал за ней и в новую жизнь.

Вэй Усянь, ожидаемо, выучил карту куда лучше неё всего за пару недель пребывания в новом доме. Как же иначе — ворчливо, но беззлобно и даже с какой-то тщательно скрываемой гордостью думала Варвара, — он же главный герой и местный гений, а я просто скромная путешественница из параллельной реальности.

Утром Варвара настоятельно попросила мальчишку не отходить от неё на слишком большое расстояние, аргументируя свою позицию соображениями безопасности, но Вэй Усянь, едва завидев в отдалении пёстрое оперение фазана, сломя голову умчался в лесную чащу с деревянным луком наперевес, несмотря на недовольное варварино бурчание.

— Подожди меня здесь, Цзян Чэн, я скоро вернусь! — только и успел крикнуть неугомонный ребёнок, прежде чем с задорным улюлюканьем исчезнуть в густых зарослях цветущего кустарника.

— Вэй Ин!

Варвара, в мгновение ока потеряв юркую фигуру из виду, раздражённо закатила глаза — она ненавидела ждать и ещё больше ненавидела подчиняться чьим-то указаниям, даже если они звучали вполне себе разумно и обоснованно. Вот и аукнулось ей стократно собственное ослиное упрямство, когда узкая тропинка вдруг вывела её в совершенно незнакомое место — к продолговатой запруде, почти полностью заросшей камышом и болотной тиной.

— Вэй Ин! — снова на пробу позвала Варвара — зеленоватая мутная вода подёрнулась едва заметной рябью, и на поверхность всплыла мелкая чахлая кувшинка.

Где-то впереди послышались подозрительные звуки копошения и возни, и над малахитовой гладью водоёма пролетел, отразившись эхом, суматошный писк.

— …ите!

Варвара моментально насторожилась.

— Вэй Ин?

— Помогите!

Ошибки быть не могло — голос названого брата Варвара узнала бы из тысячи. Забыв про инстинкт самосохранения, она ломанулась сквозь колючий кустарник, утопая по щиколотку в болотной грязи, и выскочила на подтопленную прогалину.

— Вэй Ин!

— Цзян Чэн!

Мальчишка мелко трясся, прижавшись спиной к ближайшему дереву, а во взгляде серых глаз Варвара чётко различила настоящий панический ужас.

— Цзян Чэн, там!

Варвара осторожно проследила взором в указанном жилистым пальцем ребёнка направлении и замерла — на неё в упор, налитыми кровью глазами, смотрела огромная лохматая собака. Грязная и свалявшаяся в комки шерсть, мощные, подрагивающие, как перед прыжком, лапы и оскаленная пасть, полная пенистой слюны, — бешеная и, судя по всему, очень давно голодающая дворняга.