Уже после начала войны в 7:15 утра 22 июня в войска летит вторая Директива, которую также ставят в вину военным. «Историки» вообще годами приписывали авторство трёх Директив 21–22 июня то Генштабу, то Наркомату обороны, то обоим военным ведомствам сразу или даже конкретно Главному Военному Совету РККА. Но не Сталину, конечно же. И, соответственно, виноваты военные. Однако совершенно очевидно-и подтверждено многими фактами-что без одобрения и правки Сталина эти директивы не могли быть отправлены в войска ни в коем случае. Выход у нас один: снова прочесть очередной короткий документ.

Теперь в войска уходит Директива № 2, а вскоре уйдёт и третья, что немедленно ставит серьёзный вопрос: а почему они вообще были подготовлены? Ведь трудно вообще понять смысл второй и третьей Директив от 22 июня 1941 года. Если первую, по приведению войск в состояние боевой готовности ДО ВОЙНЫ объяснить вполне можно, то к чему были две последующие? Ведь во всех частях РККА-от дивизии до округа-должны были быть свои, заранее подготовленные и отработанные планы на случай начала войны. Особенно если предполагались оборонительные действия с целью остановить агрессора. При получении Директивы округа-фронты должны были по ним действовать и всё. Если общий план начала войны имеется в наличии, все должны его просто выполнять, не ожидая дополнительных приказов или в нашем случае директив. Именно так действуют армии всего мира, а не ждут «ценных» указаний сверху, как нам внушали восемьдесят лет.

Рассмотрим в качестве примера этапы выполнения «Барбароссы». Есть общий стратегический план, известный высшему командованию вермахта и командующим группами армий. Далее издаётся директива о начале стратегического развёртывания подразделений. Затем идёт постановка задач сверху вниз командирам дивизий, полков, батальонов и так далее. И, наконец, сигнал на начало действий. И на этом всё! Какие ещё дополнительные приказы или директивы нужны войскам? Да никаких! У нас же получается, что начальники фронтов ждут Директив «сверху», чтобы понять, как им действовать? А планы, которые они отрабатывали, побоку? Нонсенс… А если планов конкретных не было, и им было приказано «ждать указаний сверху», то нонсенс ещё более конкретный. Получается, что даже при явном нападении вермахта, когда падают бомбы и противник наступает, командующие приграничными фронтами ждут указаний воевать им вообще или нет? Немыслимо? Но, видимо, так и было, иначе никакого смысла в двух последующих директивах нет вовсе.

Что же касается текста второй Директивы, то снова никакого криминала в действиях военных не прослеживается. Они должны были как-то реагировать на вторжение и объявление войны Германией и они среагировали «как-то». Как-то так, как им Сталин позволил. Напомним, что нота об объявлении войны Германией уже несколько часов как была вручена Молотову и всё вроде бы было ясным, однако… О том, что война официально началась, командованию военных округов пока не сообщают. Лишь Нарком флота Николай Кузнецов-как мы помним, на свой страх и риск-объявил флотам о начале войны. Вместо «войны» значится фраза «в связи с неслыханным по наглости нападением», которая не могла быть Жуковым и Тимошенко придумана, и в военном документе выглядит чужеродным «телом». Следовательно, это снова правка Сталина, который до сих пор сомневается в начале полноценной войны и пока что опасается тех самых «провокаций». Сталин хотел быть уверен, что началась настоящая война, а не локальное столкновение или приграничный конфликт, в результате которых в агрессии могли обвинить СССР или сделать его равнозначно виновным в начавшейся войне. Нет, ему нужна была полноценная война, в которой СССР выступал в глазах всего мира исключительно в роли обороняющейся, миролюбивой и лишь отвечающей на агрессию страны. Поэтому и запрещается наземным войскам-пока-пересекать границу и бомбить Румынию и Финляндию.

Однако, как мы уже говорили, план Сталина не оканчивался «внезапным нападением» вермахта, а с этого момента только начинался. Защита Родины при этом для Сталина отнюдь не являлась не то что единственной, но даже не одной из главных задач. На кону стояло завоевание для начала Европы, а затем и всего мира. После так страстно желаемого им начала войны именно в 1941-м году и вторжения вермахта как обязательного пункта выполнения всех его предвоенных планов, Сталин немедленно начал свою ответную «молниеносную войну». Которая вскоре приведёт к невиданной в истории военной катастрофе. Об этом мы писали в первой книге, а также обещали привести фактическое, документальное подтверждение этому и подтвердить существование личного военного плана Сталина. Выполняем обещание и раскрываем одну из главных тайн начала Великой Отечественной, а именно: настоящие, а не мифические причины разгрома Первого (т. е. приграничной группировки) и Второго стратегических эшелонов Красной Армии-то есть всей кадровой армии! – летом-осенью 1941 года.

Итак, когда всё выяснилось и Сталин получил неопровержимые данные о полноценном вторжении вермахта, то всё в тот же день 22 июня в войска «ушла» Директива № 3, которая на самом-то деле и является самой важной, потому что Сталин именно в ней начинает практическое исполнение плана своего блицкрига. Как же так? – спросит читатель. Какой блицкриг? Мы же перешли к обороне, нанося лишь контрудары мехкорпусами и это всем известно! О том, что нам «известно» о первых двух годах по «сталинской версии» войны мы как раз говорим, и нас буквально через несколько строк ждут первые фантастические факты, но в любом случае читатель прав. То есть он был бы прав… Действительно, ситуацию ещё можно было не доводить до катастрофической, если бы командующим фронтами, армиями и соединениями РККА была дана команда перейти к обороне и предоставлена свобода действовать, исходя их складывающейся обстановки. В том числе-это очень важно! – наносить те самые контрудары мехкорпусами в интересах обороны и по собственным планам, согласованным с реально складывающейся обстановкой. То есть вести активную или подвижную оборону, которая вовсе не состоит в том, чтобы всем частям «зарыться в землю» по всему фронту. Этой возможности у войск Первого эшелона РККА, благодаря всей предвоенной деятельности «плановика» Сталина, уже не было. Активная же оборона заключается в том, чтобы упорно оборонять важнейшие в стратегическом плане пункты: города, железнодорожные станции и узлы, переправы, мосты и дороги, одновременно нанося мощные контрудары мехкорпусами по флангам и тылам танковых и механизированных дивизий противника и переходя в контратаки кавалерийскими и стрелковыми дивизиями. Возможности для этого у РККА, не смотря на то, что первый удар нанесли немцы, были. Однако дело в том, что-как бы нас не «учили» в советское время-на самом-то деле Сталин не отдаёт приказа на переход к обороне. Нет!