— Да, я тоже, — согласился Дэйв, но его улыбка исчезла. Клаус заметил это, Дэйв провёл руками от шеи Клауса обратно к его пояснице, пальцы слегка касались его кожи.

— Что не так?

— Мне очень жаль, что я сначала оттолкнул тебя.

— О, Дэйв…

— Нет, правда. Я был идиотом, думая, что у меня хватит самообладания.

Клаусу не понравилось видеть вину в его глазах. Он поднял руку и нежно дотронулся до ключицы Дэйва.

— Зачем ты это сделал?

— То, что мы сейчас делаем… На войне это неразумно. Честно говоря, война вообще не место для отношений. Но к чёрту всё. Чем больше я думал об этом, тем больше мне хотелось, чтобы эти последние дни на Земле я провёл с идиотом, который бросается на минные поля, чтобы привлечь мое внимание.

Клаус потерял дар речи. Удивительно, но Дэйв подарил ему больше таких мгновений, чем кто-либо другой за всю его жизнь, вместе взятую. Он опустился и снова прижался, уткнувшись головой в его подбородок, не зная что сказать. Он хотел быть как можно ближе к нему. У них было много времени, чтобы наверстать упущенное.

— Плюс… — Дэйв продолжал поглаживать Клауса по спине, нежно проводя пальцами вдоль позвоночника, — мы не в том положении, чтобы говорить об этом открыто. Люди очень бесятся при виде того, как один парень флиртует с другим. Но здесь… во Вьетнаме… никто не знает, на что способны люди.

Клаус печально вздохнул, но всё понял. Здесь, в шестьдесят восьмом, было совсем не так, как в две тысячи девятнадцатом.

— Я всё время забываю, что здесь всё по-другому.

— Что? В Канаде разве не то же самое?

— В Кана.?.. Ах, да, Канада. Нет, э-э… Вообще-то в Канаде мы добились больших успехов в этом. Не всё ещё сделано, но мы могли бы пожениться и всё такое. Я не говорю, что думаю о браке но… знаешь, вариант, по крайней мере, приятный.

— Не может такого быть.

— Может.

— Я бы услышал об этом, если бы их легализовали.

— Ну, это вроде как свежак. Слишком ново, правда. Это заняло очень много времени.

— Хм, — задумался Дэйв, продолжая свои уверенные движения по обнаженной спине Клауса.— Здесь определённо всё иначе, даже люди, которых ты считаешь своими друзьями. Парни, в доброте которых ты уверен… Всё, что ты о них знаешь с ног на голову перевернётся, как только они узнают, что ты «педик» или «неженка» (или любое другое из тысяч слов, которыми они привыкли нас называть).

— Значиииит… — подтолкнул Клаус, думая о том, что это означает для них по мнению Дэйва.

— Мы просто сохраним это в секрете. Вот и всё.

— А если они узнают? — осторожно спросил Клаус, всё больше боясь ответа. Не о том, что сделают другие, а о том, что сделает Дэйв. Если люди узнают, откажется ли Дэйв от него? Или откажется от них? Он не знал, сможет ли справиться с этим.

— Тогда мы разберёмся, — пожал плечами Дэйв, положил руку на затылок Клауса и взъерошил ему волосы. — Я не отпущу тебя, Харгривз, если ты об этом спрашиваешь.

Клаус повернулся и с улыбкой уткнулся в плечо Дэйва, пытаясь скрыть глубокую волну удовлетворения, поднявшуюся в груди.

— О, хорошо, — прошептал он, стараясь казаться более спокойным, чем на самом деле. Слова Дэйва действительно сводили его с ума.

— Я просто хочу, чтобы нам не пришлось этого делать. Как… как в этой песне, например, — сказал Дэйв, возвращая внимание Клауса к звукам, исходящим из клуба, смешанные с голосами парней, которые всё ещё тусовались снаружи. Клаус напряженно вслушивался, пытаясь определить, что это была за музыка.

— Что это за песня?

— «At Last» Этты Джеймс.

— А что не так с нашей королевой Эттой?

— Я бы убил только ради того, чтобы иметь возможность пригласить тебя на танец, не задумываясь ни о чём, хотя бы один невинный медленный танец. Только ты и я. И никто бы не осуждал нас. Просто мысль о том, что мы не можем…

— Ну, мы могли бы…

— Хорошо, тогда мысль о том, что мы определённо не должны… Это такой отстой, вот и всё. Ничего такого, к чему бы я не привык.

Клаус нахмурился и перевёл взгляд на Дэйва.

— Я устрою тебе медленный танец, Кац. Точно такой же, как на выпускном вечере в дерьмовом фильме восьмидесятых.

— А в первых кинофильмах были танцы?

— Чт…

«Твою мать. Дэйв подумал о 1880-х годах, а почему бы и нет? До 1980-х ещё двенадцать лет».

— В Канаде.

— Понимаю.

— Мм-хм.

— Значит, это обещание, Харгривз?

— Сэр, есть, сэр! — вскинул руку Клаус, отдавая честь, толкнув Дэйва локтем в бедро другой рукой.

— О, Клаус… — улыбнулся он, взяв руку, отдавшую честь, за запястье и снова опустил её себе на грудь. Клаус собирался сказать ещё одну шутку, касающуюся военного жаргона, но понял, что стало слишком тихо. Ребята зашли внутрь?

— Подожди… — прошептал Дэйв, тоже осознавая тишину. — Они ушли или они нас услышали?

Клаус осторожно положил ладонь на грудь Дэйва и приподнялся, чтобы посмотреть в окно. Силуэты всё ещё были там, но замерли, как будто они прислушивались. Клаус снова упал на грудь Дэйва, его сердце громко колотилось.

— Я думаю, они нас услышали, — прошептал он. Они застыли друг на друге, движения прекратились в тишине и в напряжении, вызывая страх быть пойманными. Однако Клаус не мог не заметить, как чертовски приятно вот так лежать с Дэйвом. Он чувствовал его дыхание, пульс Дэйва на своей шее, аккуратное постукивание кончиками пальцев по пояснице, и самое главное…

— Это пытка, — прошептал Клаус в шею Дэйва так тихо, как только мог, стараясь не обращать внимания на тупую пульсацию, которая возникала у него между ног от неизбежного контакта.

Дэйв хрипло хмыкнул в ответ, поддразнивая Клауса за нос. Он попытался немного сдвинуться, чтобы не так прижиматься к выпуклости в штанах Дэйва, но от этого стало только хуже. Он застонал, снова зарывшись лицом в рубашку Каца, чтобы успокоиться, когда почувствовал, как давление растет как раз в нужной области.

— Тшшш… — снова успокоил Дэйв. Клаус ощутил, что тот улыбается.

— Ты уверен, что мы не можем просто… сделать это по-тихому?

— Если бы я был уверен, то мы бы уже занимались этим, клянусь, — прошептал Дэйв, как раз в то время, когда разговоры возобновились снаружи. Они, должно быть, отказались от мысли, что что-то слышали.

— Уууухуух, — застонал Клаус от разочарования, смешанного с болезненным удовольствием. — Это просто жестоко! — затем он заметил, что дыхание Дэйва стало более частым и громким. Очевидно, он ощущал такое же жестокое, возбуждающее напряжение из-за того, что Клаус плотно прижался к его промежности.

Он снова поёрзал, слегка покачивая бедрами — ровно настолько, чтобы практически впиться в Дэйва, срывая прерывистый вздох с его губ.

— Ннг… Клаус, ты не помогаешь, — прошептал Дэйв сквозь стиснутые зубы. Клаус поцеловал его в шею, наслаждаясь тем, что раздражает своего прекрасного Дэйва.

— Если мы застряли здесь, то мы должны что-нибудь сделать.

— Отлично. Я умру от недотраха. Напиши это на моем надгробии.

Клаус хихикнул и решил немного отвлечь Дэйва.

— Так какие ещё песни?

— Хм? — спросил он, явно всё ещё пребывая в замешательстве.

— Чтобы потанцевать. Под какие ещё песни ты хотел бы потанцевать?

— Ну эээ…«Here, There, and Everywhere», «Always On My Mind», и ещё «Tonite Tonite», — сказал Дэйв и в его глазах загорелось мечтательное выражение — группы Mello Kings. Да, это, пожалуй, лучшее.

Клаус обожал его, когда он входил в свой музыкальный транс. Одной из причин, по которой он влюбился, была страсть Дэйва.

Подождите…

Влюбился?

Он только что…

— Между прочим, я не шутил, когда говорил, что собираюсь раскусить тебя, — прервал Дэйв шокирующее откровение Клауса, о котором он ещё не был готов думать. Он был счастлив сменить тему.

— А что, если ты уже это сделал? — задумался Клаус, понимая, что это уже слишком, чтобы уследить за тем, чего Дэйв ещё не знал. Интересно, теперь, когда они «вместе», сможет ли он когда-нибудь рассказать ему о путешествиях во времени? Академии «Амбрелла»?