С горем пополам учебный день подошел концу. По дороге домой Алина сама не заметила, как ее мысли снова переключились на книгу. Наверное, было бы здорово обладать способностью заглядывать кому-то в голову! Тогда бы она влезла в голову к автору «Проклятой книги» и разузнала, почему тот так подробно описывал жертв и подготовку к убийствам, но совсем не уделял внимания чувствам самих убийц. Ведь последние наверняка их имели.
Вжжж! Вжжж!
Сама того не заметив, Алина уже подошла к дороге. Всего в двух кварталах отсюда был ее дом. Девушка ходила по этому тротуару изо дня в день и знала тут каждый уголок. Иногда она могла без часов определить, через сколько секунд загорится зеленый светофор, а потом с такой же точностью могла предсказать, за сколько секунд вон тот черный автомобиль окажется в противоположном конце дороги. Глаз у нее был наметанный.
Но сейчас прекрасный вид на оживленную дорогу Алине преграждала какая-то скрюченная старушонка, которая, как назло, плелась перед девушкой с самого начала квартала. Ее спина была изогнута, словно крюк, и с определенного ракурса больше походила на вопросительный знак. Алина пыталась обойти ее и слева, и справа, но старушка, как назло, словно предугадывала ее действия и не давала протиснуться вперед. Только сегодня, впервые за все одиннадцать лет, Алина обратила внимание, каким же все-таки узким был тротуар, по которому она шагала практически каждый будний день. А выход к дороге был крайне неудобным, особенно когда перед тобой плелись старушки с черепашьей скоростью.
Улыбка окончательно сошла с лица девушки, а ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Зеленый свет должен был загореться через десять секунд, но из-за глупой бабки она могла проторчать тут до следующего сигнала. А это около двух минут бессмысленного нахождения у дороги. Немыслимо!
Десять… девять…
«Ну же, топай быстрее, старая!» – вдруг подумала Алина, яростно впившись ногтями в кожу ладоней. Она и сама не могла объяснить, что именно пробудило в ней такую злость. Эта злость крепчала с каждой секундой, девушка злилась на низенькую старушку за то, что та уже целый квартал не позволяла Алине ускориться ни на шаг.
Восемь… семь…
Как назло, именно в этот момент старушке приспичило полностью остановиться. Она затормозила прямо у поребрика, откуда брал свое начало длинный пешеходный переход. И все бы ничего, остановись она на два метра правее или левее. Но нет! Она полностью перекрыла Алине единственный путь к зебре. А у них в районе с дорожным движением шутки были плохи. Переход дороги в двух шагах от положенного места мог караться внушительным штрафом. Вот так тут все было строго: шаг влево, шаг вправо – расстрел.
Шесть… пять…
«Почему она не идет? Почему?!»
Тем временем где-то в конце дороги показался синий автобус – по подсчетам Алины он должен был затормозить до того, как загорится зеленый светофор. Она принялась переминаться с ноги на ноги и нервно покусывать нижнюю губу.
Очередная попытка окликнуть старушку оказалась безуспешной. Та была глуховата на оба уха, а ее взгляд был направлен на что угодно, только не на Алину. Неожиданно девушка поймала себя на остром желании сделать резкий выпад вперед и убрать старушку со своего пути. Переставить ее куда-нибудь в другое место, словно куклу. Туда, где она не будет преграждать единственный путь к дороге. Правая рука даже слегка дернулась, чтобы как бы невзначай подтолкнуть старушку к поребрику и заставить сдвинуться с места.
Четыре… три…
Светофор начал мигать, и вот тут-то Алина почувствовала небывалый и совершенно несвойственный ей прилив гнева. Удивительно, что прежде она никогда не раздражалась из-за таких мелочей, но сегодня у нее будто обострилась чувствительность к внешнему миру. Она заметила это еще утром на уроке физики, когда ее вывел из себя писклявый голос одного из учеников, на который она прежде не обращала внимания.
Сделав резкий выпад вперед, Алина оказалась прямо у старушки за спиной, а та все еще не думала двигаться с места. На плечах у нее висела огромная засаленная сумка, набитая всякой всячиной. Будто не в силах найти другое, более подходящее время для разглядывания покупок, она пыталась отыскать что-то между потертым красным кошельком и стеклянной банкой кефира. Тем временем на светофоре загорелся зеленый свет.
«Что за напасть! Неужели нельзя делать это дома, а не у дороги?!» – подумала Алина и сделала еще один, более агрессивный выпад вперед. Злость окончательно взяла над ней верх. Теперь она чувствовала, что готова была разорвать старушку в клочья, содрать с нее скальп и выбросить в ближайшую канализацию, лишь бы только успеть пройти через дорогу, пока горит зеленый свет. Он горел всего тринадцать секунд, и этого времени едва хватало, чтобы перейти из одного конца дороги в другой быстрым шагом. Но эта старуха все портила!
Не совладав с эмоциями, Алина подтолкнула старушку вперед, словно крича: «Ну же, иди, старая, чего встала!»
Толчок вышел слишком сильным. Настолько сильным, что сама Алина не сразу поняла, что только что натворила…
Два… один… БУМ!
Результат был вполне ожидаемым – не удержавшая равновесие старушка тотчас выронила из рук пакет с продовольствием и сама кубарем покатилась на асфальт. Гнев, который еще пару секунд назад контролировал все существо Алины, тут же уступил место дикому страху. Она только что толкнула несчастную старушку прямо на дорогу. И – о ужас! – синий автобус, вырисовавшийся из-за угла десять секунд назад, ускорился, намереваясь проскочить на красный светофор. А упавшая старушка совсем не входила в его планы. С каждой новой миллисекундой расстояние между старушкой и синим автобусом стремительно сокращалось.
Происходящее было для Алины каким-то дежавю. Ей казалось, что она уже где-то видела эту сцену – такой же синий автобус, упавшая старушка, а затем надвигающаяся смерть…
«Два… один… СМЕРТЬ», – как раз на такие строки Алина наткнулась во второй главе «Проклятой книги». И прямо сейчас переживала все это наяву. Книжный кошмар рисковал стать реальностью, и нужно было срочно что-то предпринимать.
– Стойте! Остановитесь! – во весь голос закричала Алина, словно водитель мог ее услышать.
Она моментально сбросила с плеч набитый рюкзак и ловким движением перепрыгнула через поребрик. Ей хотелось как-то исправить ситуацию, и в голову пришла только одна идея: загородить старушку собой и начать размахивать руками во все стороны. Ей было плевать, насколько нелепо она сейчас выглядела. Все, чего ей хотелось, – это избежать страшной катастрофы. Не стать убийцей.
Тем временем синий автобус продолжал надвигаться на них со старушкой с немыслимой скоростью, а лицо машиниста, который в последний момент заметил на пути помеху, отражало неподдельный ужас. Такой же ужас застыл на лице Алины. Она знала, что, если машинист не нажмет педаль тормоза прямо сейчас, ее жизни, а затем и жизни старушки придет моментальный конец…
Вж-ж-ж-ж!
Стоило Алине зажмурить глаза и прижать руки к туловищу, как она услышала дикий рев. Такие звуки издавали мчащиеся автомобили при экстренном торможении. Даже с закрытыми глазами Алина знала, что будет чудо, если автобус остановится хотя бы в миллиметре от ее побелевшего лица. Старушка, валяющаяся на асфальте позади нее, издала странный звук, больше похожий на крик дикого зверя, загнанного в капкан.
Вж-ж-ж!
Поток осеннего ветра, внезапно ударивший Алине в лицо, оповестил девушку о приближении автобуса на критическое расстояние. Мысленно она уже начала готовиться к смертельному столкновению…
Вж-ж-ж!
Но столкновения не произошло.
Алина и сама не помнила, сколько секунд она провела в этом полуживом состоянии: с закрытыми глазами и плотно сомкнутыми губами, стоя прямо на проезжей части. Однако когда до нее донесся звук распахивающейся двери автобуса и злобное кряхтение старушки, Алина поняла, что все закончилось. Автобус все-таки успел затормозить и сделал это буквально у нее перед носом. Вот почему она так хорошо ощущала этот запах бензина. Пара миллиметров – именно столько отделяло ее от смерти…
