Дома Елену ждали Баала и письмо, выписанное каллиграфическим почерком на листе настоящего папируса. Курьер в цветной ливрее переминался с ноги на ногу, дожидаясь ответа, похоже, не первый час. Елена ожидала увидеть текст, соответствующий роскошному листу и печати зеленого сургуча, однако послание оказалось лаконично и, похоже, написано лично отправителем, без услуг секретаря. Флесса извещала «болвана» о том, что решила перенести спарринг на другой день и приглашает «мастерицу Люнну, горожанку и достойную особу» к середине вечерней стражи на причал. К обусловленному сроку прибудут носилки. Обратная доставка гарантируется по любому желаемому адресу.

— Круто зажигает графиня, — заметила Елена, переворачивая лист, чтобы убедиться в отсутствии приписок.

— Графиня? — скептически хмыкнула карлица, поправляя длиннющий зеленый шарфик, повязанный на манер тюрбана. — Сюда смотри, — она ткнула пальцем в небольшой значок на печати.

Елена добросовестно посмотрела на завиток, похожий на пятиугольный шатер с коническим навершием.

— Деревня, — вздохнула карлица. — Учить тебя еще и учить. Это «корона достоинства». Рисуется над гербовым щитом, чтобы сразу показать ранг обладателя. Твоя покровительница не графиня. Она герцогиня и «аусф».

Что такое аусф Елена знала, Эта приставка к фамилии означала, что владелец не только благороден, имея за плечами десять поколений аристократических предков, но и владеет землей с, по меньшей мере, одним городом, личным замком, лесом и портом. Толкование допускало очень широкие границы, например, за лес прокатывала большая роща, порт вполне мог оказаться речным, а то и просто большим мостками на озерце. Однако черная графиня точно не относилась к тем, кому приходилось шаманить с формулировками.

Хотя не графиня, да. Герцогиня, пусть и «вице».

«Карабкаюсь по социальной лестнице»

— Причем из довольно старого рода, поэтому корона простая, — продолжила геральдический ликбез карлица. — Такие рисовали после того как рухнула Старая Империя и выполнять сложные каллиграфические рисунки стало некому. Потом гербы опять усложнились. Так что этим… — она всмотрелась в письмо. — Вартенслебенам пара веков точно есть. Не приматоры, но очень и очень достойно.

Баала посмотрела на квартирантку и со всей искренностью дала совет:

— Лови момент.

— Что? — не поняла Елена.

— Лови шанс, — снова терпеливо посоветовала карлица. — Молодая наследница из хорошего рода, пусть даже с другого конца Ойкумены, это не свинья в корыто чихнула. Считай, Пантократор на тебя удачливым пальцем указал. Сначала в постель, потом, глядишь, в слуги. А после и лекарем семейным, отчего бы и нет?

Елена хотела сказать сразу много разных вещей, в первую очередь повторить уже сказанное Грызуну-Мурье относительно того, что проститутки — в противоположном направлении. Но передумала. Это Ойкумена, здесь так принято, здесь так живут. И, говоря по совести, если бы какая-нибудь наследница мегакорпорации обратила внимание на рядового горожанина, пригласив для начала в круиз на личном джете, сколько людей повторили бы рекомендацию Баалы, пусть и в другой форме?

Курьер переминался с ноги на ногу, наверное, все ждал ответ. Елена отослала его, передав, что спаслание приняла и будет ждать экипаж. Карлица одобрительно покивала, кликнула вдову, приказав греть воду для ванны, затем потащила квартирантку для примерки всевозможных аксессуаров. В конце концов, Елена категорически отвергла подвески, серьги и кольца. Отбилась от косметики, замешанной на сале, уксусе, саже, скипидаре и прочих сугубо натуральных ингредиентах. Однако согласилась на перчатки до локтей с тиснением, а также чокер из деревянных плашек с инкрустацией медной проволокой. И на розовую ленту, повязанную чуть ниже левого колена, так, чтобы концы свисали до щиколотки. Смесь бижутерии с мужским костюмом оказалась довольно интересной. Умеренно строго и в то же время необычно. Ах, какой роскошный косплей мог бы выйти… Или модель для игры.

В назначенный час небольшой эскорт уже стоял у дверей за каменной оградой. Четыре носильщика, трое вооруженных бойцов. Елене как раз хватило времени, чтобы принять ванну, переодеться в чистую смену и причесаться.

— В добрый путь, — одобрительно напутствовала Баала. Неожиданно поднялась на цыпочки, притянула Елену за шею и коснулась губами щеки постоялицы.

— Не робей.

— Не буду, — честно пообещала Елена, чувствуя как озноб возвращается, щекоча кончики пальцев. Не предвкушение, но скорее ожидание чего-то нового, странного, неведомого. Глас рассудка настойчиво требовал остановиться, все обдумать и взвесить. Не рисковать мутным приключением с аристократкой высокого полета. В конце концов, не палиться хрен пойми как, учитывая, что где-то по Ойкумене бродят красноглазое чудовище и Раньян, а за ними, в свою очередь, скрываются таинственные заказчики, желающие упокоить «Искру» навсегда.

Да, здравый смысл просил остановиться. Но Елена устала прятаться, устала… от всего устала. И потому собиралась отдаться жару под сердцем, испытать настоящее, будоражащее кровь Приключение, а там будь, что будет.

Будь, что будет.

«Хочу, наконец, нырнуть в море. Хочу проплыть по лунной дорожке»

«Я хочу!»

— До завтра, — сказала она карлице. — Вернусь после тюрьмы.

— Тюрьмы! — фыркнула карлица. — Завтра ты проснешься на атласе и позавтракаешь с золотой тарелки!

— Вернусь после работы, — повторила Елена. — Простыни преходящи, а тюрьма вечна, и серебро у нее надежное.

— И то верно, — очень серьезно согласилась Баала. И добавила, подумав пару мгновений с искренним уважением. — А вот ты умная.

Путешествовать в носилках оказалось удобно, недаром среди богачей это было крайне популярно. К тому же низким сословиям прямо запрещались конные прогулки в городской черте, а приличный человек зря ноги не бьет и обувь не снашивает. Мерное покачивание носилок и ритмичный топот босых ног носильщиков успокаивали, даже навевали приятную дремоту. Легкие занавески надежно скрывали человека внутри, открывая притом широкий обзор наружу. Сидеть на бархатных подушках с волосяной набивкой тоже было весьма приятно.

Елена откинулась на плетеную из лозы спинку кресла и лениво подумала, что все значимые события в ее жизни происходят вечером, как правило, на закате, как сейчас. На всякий случай проверила нож за поясом, подтянула выше перчатки из тонкой кожи. Губы зудели, как от подкожной щекотки, дыхание чуть перехватывало, так что приходилось вдыхать глубоко и часто.

За бортом паланкина открылась по-настоящему аристократическая часть Города. Районы богатых домов, ухоженных парков, роскошных лавок с настоящими витринами из настоящего стекла. Елена почувствовала себя неуютно, стиснула зубы и сжала кулаки, отметая робость. Нет, к чертовой матери, она хочет Приключения и получит его, а весь мир пусть горит огнем.

Мимо проскакала кавалькада всадников, гремя подковами, высекая искры из брусчатки. Поодаль кто-то надрывался, вопя во весь голос про неправедные деньги из презренной бронзы, а также какую-то диспенсацию богопротивного указа Императора. Похоже, и в богатой части Мильвесса жили не скучно, а волновались о том же, что и бедняки. Ну да, логично, деньги то одинаковые, серебро в сундуках купцов и бономов легчает точно так же, как в дырявых карманах городской бедноты и ремесленников.

Ветерок, напоенный морской свежестью, дернул занавесь, принес на крыльях сквозняка запах моря. Даже и не запах, если вдуматься, а скорее атмосферу, нечто сложно-осязаемое, однако вполне определенное. Свидетельство того, что рядом вода, много воды.

Процессия свернула налево, к югу, минуя Верфь. Неподалеку безостановочно гремели кузни, где плющили медь для обшивки днищ больших судов. Далеко не все гавани были заражены морским древоточцем, как в море близ Пустошей, но встречалась эта дрянь довольно часто. Всего лишь одно создание, похожее на личинку майского жука, могло, размножившись, превратить корабль в трухлявое решето менее чем за год. Боролись с напастью разными способами, от магии до всевозможных смоляных обмазок. Но самым надежным (и дорогим) решением была металлическая обшивка. Точнее многослойный сэндвич из бумаги, сала, воска, серы, рыбьего клея и уж после — медного листа. Интересно, кто здесь работает, несмотря на праздничный день?