Иногда на балконе рядом с нами появлялся Вик, и тогда мне становилось неловко. Я замолкал на полуслове, тушевался, Артур, бросив на Вика незаинтересованный взгляд, ухмылялся и продолжал со мной разговаривать как ни в чем не бывало. Иногда подходил на шаг или клал руку на предплечье, как будто мы были лучшими друзьями и у нас были какие-то общие секреты кроме того, что мы оба так и не смогли посмотреть все серии действительно жуткого аниме «Театр тьмы».

С Виком мы занимались сексом. Он стал буквально одержимым, вел себя как натурал, который после долгой службы в армии вырвался на волю к дождавшейся его девушке. В роли девушки выступал я и понятия не имел, с чего вдруг отношение Вика так изменилось. Вернее, догадывался, но, что с этим делать, – не знал.

После того случая в кабинете Вика я два дня ходил влюбленным и пришибленным. А потом Вик сам меня нашел. Когда он заглянул к нам, я думал, ему нужна помощь с компьютером или что-то в этом роде, но оказалось, ему нужно было уволочь меня в туалет и выдрать прямо в кабинке, закрыв дверь на щеколду.

Конечно, я не строил из себя святую невинность: чего только в клубах не случалось, ромашкой-девственником я не был. А у нас в офисном здании кабинки были такими просторными и такими приличными, что невольно навевали мысли о неприличном: к двери можно прислониться, и она наверняка выдержит, достаточно места, чтобы поместиться вдвоем, дверь от пола до потолка, так что никто не узнает о том, что внутри два человека, если они будут вести себя тихо.

И я вел себя тихо, во многом помогала рука Вика, которая накрыла мне рот и сжалась так сильно, что я мог только дышать через раз и дрожать. Член стоял до боли, а окончательно все мысли из головы вымелись в тот момент, когда я понял, что Вик принес смазку, что он целует меня в шею, что гладит под одеждой, пытаясь успокоить и расслабить.

Влюбился я в него потом, когда он помогал мне одеться, потому что я совсем потерялся из-за произошедшего. Мне не было больно или неприятно, мне было офигенно, но этого офигенно было так много, что оно давало по мозгам, как наркота. Меня трясло, я не мог даже привести одежду в порядок или потянуться за влажными салфетками, только стоял как дурак, упершись руками в стену.

– Ты в порядке? Эй, ты чего? – вопросы Вика доносились как будто через слой ваты, я не мог заставить себя ответить.

Мне казалось, что я был пассивным в кабинете Вика пару дней назад, что тогда утратил контроль и каким-то немыслимым образом умудрился поймать от этого кайф, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что случилось только что. Я не просто позволил Вику без единого слова втолкнуть меня в кабинку и поставить лицом к стене, я умудрился так от этого возбудиться, что до сих пор не мог собрать в кучу мозги и ответить обеспокоенно смотрящему на меня Вику, который развернул меня к себе, как куклу.

Я почувствовал себя абсолютно беспомощным, абсолютно ведомым – и мне это понравилось.

Наверное, поэтому я даже не пытался что-то прояснить или сказать Вику «нет», когда эта ситуация повторилась еще раз и еще. Мне нравилась его одержимость, и я пытался не думать о том, из-за чего все началось и к чему приведет.

Долго это продолжаться, конечно, не могло. Занимаясь сексом по нескольку раз в неделю в офисе или на парковке, стоит ждать, что рано или поздно кто-то об этом узнает. Конечно, хотелось другого. Хотелось привести Вика к себе домой, хотелось увидеться где-то или поговорить с ним по-нормальному.

Возможно, если бы мне было лет девятнадцать, такие отношения заводили бы только сильнее – они и сейчас заводили, смысла врать себе не было. Заводило то, что я вздрагивал от каждого сообщения или звука открывшейся двери, что ждал и что Вик неизменно находил меня, утягивал в укромное место, сжимал так сильно, что у меня дыхание перехватывало, целовал. В такие моменты мне не хотелось ничего спрашивать или выяснять, хотелось раствориться в происходящем, неважно, где мы оказывались: в кабинете Вика, в надежной тесноте кабинки туалета, в машине Вика на парковке, где неизменно пахло сладким дымком вейпа, таким же, как у Артура.

И все-таки. Я чувствовал себя так, как будто никак не могу нащупать почву под ногами, и это мне не нравилось. Несмотря на потрясающий секс и на то, что я считал себя серьезным и взрослым, уязвимость от постоянного ожидания и зависимого положения подтачивали меня изнутри. Все вернулось к тому, с чего началось, когда я ходил мимо кабинета Вика и не хотел ни с кем спать, чтобы не стирать его прикосновения с кожи. Сейчас мы виделись как минимум пару раз в неделю, но по ощущениям ничего не изменилось.

«Эй, Вик, мы трахаемся уже несколько месяцев. Я так не могу больше, мне осточертело таскать в кармане смазку, мне осточертело, что все на ходу и между делом. Я слишком стар для всего этого. Да, несмотря на то, что я тебя младше тебя на пять лет. Давай что-то менять».

Но ничего такого я не говорил.

– Хочешь сходить куда-нибудь? – спрашивал я, когда Вик подвозил меня до дома.

– Ага, – кивал Вик, не отрывая взгляда от дороги. Кажется, он даже не услышал, что я от него хочу.

– Ты свободен завтра? – улыбался я, если мы случайно пересекались в коридоре или у входа в офисное здание.

– Занят, а что? – Вик доставал из кармана смартфон и действительно принимался проверять расписание. Можно подумать, я его на деловую встречу хочу пригласить.

– Последнее кино от «Карвел» смотрел? – пытался зайти я издалека, и Вик морщил лоб.

Надо было взять себя за яйца и сказать все напрямую, но мне казалось – нужно немного подождать. Вик был ласковым со мной, бережным, как телок, гладил, целовал в губы и в шею, поправлял мою одежду, если я, чокнутый после секса, не мог сам привести ее в порядок. Замирал, если мне вдруг бывало больно, и я шипел и напрягался в его руках – я не помнил, чтобы когда-нибудь спал с кем-то настолько же чутким.

Интересно, какой же Вик с теми, кого любит?

По работе мы почти не пересекались, а если у Вика что-то ломалось, то я уж точно не думал по этому поводу печалиться.

Я понял, что стоит поставить точку, когда ляпнул «У меня есть парень» в ответ на вопрос подкатившего ко мне в клубе мужчины, и едва не поперхнулся минералкой. Потому что фактически парня у меня не было, а чувствовал я себя глубоко в отношениях, причем в эксклюзивных.

А Вик, наверное, и не подумал бы из-за меня отказываться от новых знакомств.

Всю субботу и воскресенье после той ночи я ходил сам не свой. Мерил шагами комнату, носился по стадиону рядом с домом, таскал гантели, которые валялись на полу и покрылись неприлично толстым слоем пыли за то время, что я их не доставал.

Я решил поговорить с Виком. Осталось понять, как.

«Мы должны расстаться», – можно подумать, мы сходились.

«Нам нужно поговорить», – еще лучше, как будто начало какого-то анекдота.

«Ты не мог бы перестать меня трахать, пожалуйста?» – ближе к теме, но звучит как-то жалко.

«Я тебя больше не хочу!» – и тут у меня отрастет огромный нос от вранья, как у сказочного Пиноккио.

«Вик, давай встречаться?» – «Ты что о себе возомнил?»

И так далее, и тому подобное.

Так ничего и не придумав, я лег спать и понадеялся, что с утра в понедельник мне придет что-то в голову, умное, хлесткое и такое, чтобы Вик сразу с разбега в меня влюбился и в дальнейших расшаркиваниях не было бы никакой надобности.

Но день не задался сразу. На утро был назначен очередной митинг, где Шевченко спрашивал со всех нас, как идет подготовка к открытию филиала, и оказалось, что именно я проебался в этот раз.

Не увидел сообщение, которое Шевченко отправлял на прошлой неделе, заказал не ту технику, да еще и в другой комплектации, согласовал слишком длинный срок доставки.

– Я перезвоню поставщику и все поменяю, – легкомысленно пожал я плечами: отношения с той компанией были прекрасные, подумаешь, проблема.

Но оказалось, что действительно проблема. Что договор уже подписан, оплата проведена по бухгалтерии, что потратил я намного больше денег, чем должен был, что я безалаберный и попал сюда по блату…