– Честно говоря, да…
– А вот и напрасно! – весело бросил он. – Это всего лишь заводские настройки. А создать здесь вы сможете всё, что угодно от райских кущ до океанических глубин! Ведь у воображения нет границ! Есть тут у нас один писатель – любитель экспериментов… – задумчиво произнёс господин Штольцберг. – Первое время чего только он не творил со своим кабинетом, – усмехнулся мой проводник, а затем добавил серьёзнее, жёстче: – Но потом остепенился, собрался с мыслями и посвятил всего себя работе. Теперь на него равняются остальные…
– Чудесно, – мечтательно мурлыкнула я и вернула разговор в прежнее русло: – А как изменять настройки?
– Всё просто! В каждой капсуле установлена компьютерная программа, которая не только помогает ей управляет, но и сохраняет все внесённые в интерьер изменения.
– Без эфириуса? – удивилась я.
– Да, без эфириуса, – усмехнулся мой проводник. – А вы быстро вникаете, моя дорогая, – уважительно присвистнул он.
Я расцвела.
– Спасибо.
– Так вот, из-за того, что в Пантеоне писатели работают непосредственно с этим бесценным веществом, здешний воздух настолько пропитался его волшебными парами, что законы реального мира исказились. Это особенно ощутимо внутри сфер. Так что всё, что вам нужно, Карина, – это очень ярко представить то, что вы хотите создать, эмоционально описать и зафиксировать образ в настройках.
– Мне уже не терпится преступить! – рассмеялась я и тихонько спросила: – Можно?
– Конечно!
Я сделала шаг вперёд, смежила веки, запуская воображение, и мечтательно прошептала:
– Мои ноги утопают в мягкой густой траве: изумрудно-лаймовой, сочной, с редкими вкраплениями алых маков и сапфировых васильков. Они колыхаются на ветру, будто подмигивая, и указывают своими головками в сторону раскинувшихся чуть левее бескрайних лавандовых полей…
Медленно приоткрыла глаза и с восторгом увидела, как холодный бездушный металл сферы превращается в живой природный ковёр.
– Замечательно, Карина! – ободряюще кивнул господин Штольцберг. – Продолжайте!
Я улыбнулась, внезапно поняв, что стимуляция мне и не требовалась. Материализация была, как наркотик. И я на неё подсела:
– Вдали виднелась мандариновая роща. Невысокие тонкостволые деревья выстроились в ровненькие ряды, словно армия оловянных солдатиков. С их ветвей свисали спелые сочные ярко-оранжевые плоды с толстой кожурой, которые, будто нашёптывали: «Сорви меня, съешь…»
Пространство передо мной трансформировалось, и я бодрой уверенной походкой направилась к творению слов своих, чтобы оценить результат. Протянула руку, касаясь фрукта, и с наслаждением вдохнула приятный кисло-сладкий аромат. Вкусно.
– Мандариновая poща… – усмехнулся господин Штольцберг, с любопытством озираясь по сторонам. – Оригинально.
– Всегда о такой мечтала! – выпалила довольная я и посмотрела вверх. Там по-прежнему красовался всё тот же скучный белоснежный потолок, который меня совсем не вдохновлял.
Непорядок …
– Бескрайнее голубое небо раскинулось у нас над головами. Такое чистое, ясное, с тоненькими белесыми пёрышками облаков. Глядя на него, тревоги все забывались, а крылья души сами собой расправлялись и заставляли тело парить… – мечтательно протянула я – и в следующий миг ощутила, как ноги оторвались от земли: – А-а-ай! Метафорически! Метафорически! – заверещала испуганно, схватившись руками за ветку.
Господин Штольцберг попытался меня опустить, но и его незримая сила тут же подбросила вверх… Ой. Нехорошо-то как вышло.
– Карина, исправляйтесь быстрее! Пока нас не утащило под потолок.
– Да-да, сейчас… Глядя на небо, тревоги все уносились прочь. В отличие от тел, которые удерживали на земле законы гравитации! Очень крепко и надёжно удерживали! – выпалила немного дёргано, и парящий эффект тут же исчез, а нас с господином Штольцбергом, словно магнитом, притянуло к зелёному ковру. Да так, что оторваться от него мы уже не смогли. – Просто удерживали! В обычном режиме! Как и работников Пантеона за пределами сферы! – внесла резонное уточнение я и наконец с облегчением выдохнула: – Уф-ф… отпустило…
Мы с проводником слаженно переглянулись, а затем звонко расхохотались.
– Карина, умоляю, в следующий раз будьте осторожны! – первым заговорил он, отсмеявшись. – В этих стенах желания имеют свойство сбываться. Причём, в полном соответствии с формулировкой. Но я поражён тем, как быстро вы осваиваете материализацию. Хотите что-то ещё добавить?
Я задумчиво провела пальцами по мягкой фантазийной траве, подняла глаза вверх.
– Пожалуй, да. В воздухе витал ненавязчивый цитрусовый аромат, который бодрил и настраивал на рабочий лад… – Освежающий мандариновый запах мгновенно растекся по кабинету. Красота… – Вот теперь всё! – с чувством хорошо выполненного дела выдала я.
– Отлично. Тогда закрепляем. Сохранить последние изменения в настройках! – громко и чётко произнёс проводник, обращаясь куда-то в пустоту, а через миг ему ответил компьютерный женский голос:
– Последние изменения сохранены.
– Что ж, Карина. Раз уж вы здесь освоились, самое время познакомить вас с коллегами. – С этими словами господин Штольцберг встал и протянул мне руку, помогая подняться. – В прошлой жизни вы писали ромфант, поэтому вас решено перевести в отдел «Домашний дизайн и уют», – говорил он на пути к выходу.
– И всего-то… А разве нельзя создавать что-то более масштабное? – поинтересовалась я, семеня следом.
– Можно. Но для этого надо было писать научную фантастику, – невозмутимо сострил проводник.
Я опешила на долю секунды, а потом рассмеялась:
– Жаль… Но неужели ничего нельзя с этим сделать?
Господин Штольцберг остановился и внимательно на меня посмотрел:
– Докажите, что вы способны на что-то большее, Кара, тогда вас переведут в другой отдел. И, возможно, со временем вы сумеете подняться в топ. А это не только престиж, но и свобода творчества.
От картин, что нарисовало моё воображение, приятное тепло растеклось в груди, и я, осознав, что у меня появилась цель, тихонько сказала:
– Сделаю всё для этого.
Когда двери сферы за нами закрылись и мы снова оказались в коридоре, господин Штольцберг уверенным размашистым шагом направился куда-то вперёд. Остановился минут пять спустя возле какой-то сенсорной панели, висевшей на стене. Надо же… дверь. А я и не заметила. Между тем проводник приложил к экрану ладонь, запуская процесс идентификации. Я последовала его примеру.
– Доступ разрешён, – произнёс компьютерный голос, и дверь растворилась в воздухе.
– Здорово, – прошептала я, входя внутрь кабинета.
Там за белоснежным сенсорным столом собралась группа ребят. Они о чём-то возбуждённо переговаривались, но умолкли, едва завидев нас на пороге.
– Добрый день, – доброжелательно обратился к ним господин Штольцберг. – Госпожа Бонне на месте?
– Она отошла ненадолго. По делам, – раньше других среагировала миловидная рыжеволосая девушка в тёмно-зелёном платье. – Может, ей позвонить?
– Не стоит, Мария, – отмахнулся мой проводник. – Господа, знакомьтесь. Это Кара Грант. Новая сотрудница Пантеона. Прошу любить и жаловать.
– Рада со всеми вами познакомиться, – просияла я и помахала коллегам ладошкой на манер анимешек.
– Милашка, – тут же отозвался какой-то симпатичный взъерошенный брюнет, что, откинувшись на спинку стула, крутил карандаш в пальцах.
– Даниэль, как не стыдно! – шутливо одёрнула его Мария. – Что скажет на это твоя подружка! Меня зовут Мария Арлен, кстати. Если что-то понадобится, Кара, смело обращайся. А этот любитель делать комплименты – Даниэль Гросских.
Парень мне озорно подмигнул, не проникшись упрёком. Мари закатила глаза и бойко переключилась на новую «жертву»:
– Вон та блондинка в углу – Лиза Маринова. – Девушка в алом брючном костюме лениво вскинула руку в знак приветствия. – Запомни: до третьей чашки кофе её лучше не беспокоить. Иначе рискуешь нарваться на поток едких комментариев в свой адрес. Потом не будешь знать, как ноги унести.
