- Боимся, - признался Портос. К удивлению гасконца, Арамис согласно кивнул.

- Так, друзья мои. Вы, стало быть, тоже подарили Раулю нечто этакое, и теперь прячетесь от Атоса?

- Ничего-то от вас не скроешь, - хмыкнул Арамис. – Конечно, герцогский патент от английского короля ничем не перебьешь, но что простится королю, пусть даже и английскому…

- То не простится нам. Гримо, Гримо! Иди сюда! Принеси-ка нам бутылку вина и четыре кубка, Гримо. Прекрасно. А теперь выпей с нами, дружище. За Рауля!

- За Рауля! – эхом откликнулись мушкетеры.

Гримо осушил свой кубок и вытер покрасневшие глаза.

- А теперь, - сказал Арамис, - я хочу выпить за Гримо. За одного из лучших слуг в мире.

- Не считая Мушкетона, - ревниво уточнил Портос.

- И Планше, - вставил Д’Артаньян.

- Бедняга Базен! Знал бы он отчего отказывается, выбрав церковь!

- За тебя, Гримо! Если тебе когда-нибудь наскучит Бражелон - приезжай ко мне в Париж.

- Или ко мне, в Испанию!

- А если будете в Испании, то легко найдете и меня, - усмехнулся Арамис. - Д’Артаньян, посмотрите осторожно издалека, что там происходит и не пора ли нам спасаться бегством?

Д’Артаньян напряг зрение и слух, заметив при этом, что Гримо тактично исчез.

- Сейчас очередь Конде.

- А, значит, мы следующие. Ну что, Портос, приятно было провести с вами сорок лет этой жизни.

- И мне так же, мой дорогой друг. Д’Артаньян, давайте обнимемся, Д’Артаньян.

- С удовольствием, друзья мои. Но что же вы подарили?

- А вы?

- О, я уверен, что сюда сейчас придет Атос, огласит весь список и воздаст нам по заслугам. Выпьем же!

- Выпьем! Я прямо чувствую его приближение!

- Чутье вас не обманывает, - мрачно произнес Атос, появившийся словно из ниоткуда. – Я здесь. С вами, Портос, я даже разговаривать не хочу. Зачем вы так расстроили женщину, Арамис? Откуда у вас такие деньги, Д’Артаньян?

- Но, граф, - возопил смертельно обиженный Портос. – Я всего-навсего восстановил справедливость!

- Какое удивительное совпадение. Когда я оформлял передачу Пьерфона обратно вам, я занимался тем же самым.

- Но я ведь сразу сказал, что все будет принадлежать Раулю! Не менять же мне свое решение из-за того, что я не умер, вот еще! Если вам будет спокойнее, Атос, то свои испанские владения я никому не отдам и унесу их с собой в могилу!

- Договорились. Так, теперь вы, Д’Эрбле. Мадам дю Плесси совершенно расстроена.

- Боже, какой ужас! Пустите, я обязан ее успокоить, мы ведь дружны!

- Стоять! Спасибо, Д’Артаньян, главное, не отпускайте его. Видите ли, Элиза была уверена, что ее алмазы – лучшие в Париже, до тех пор пока вы не вручили свой подарок.

- Ее алмазы лучшие в Париже, алмазы ее сестры – лучшие в христианском мире. Не вижу повода для расстройства. Ах, Атос, возможно, в последний раз я совершаю такие безумства ради женщины. Возраст, сами понимаете, кто знает сколько мне уже осталось – у меня ведь подагра и камни в почках.

- И нет трех зубов, - как бы про себя пробормотал Д’Артаньян.

Арамис метнул на него убийственный взгляд.

- Но что скажет Орден?

- Хм… да, это проблема, но, думаю, я сумею договориться сам с собой.

- Не сомневаюсь.

Д’Артаньян не стал ждать своей очереди и перешел в наступление.

- Атос, я что, похож на скупца?

- Нет, - ответил удивленный Атос.

- Или, может быть, я хуже Мазарини?

- Конечно, нет, как вы могли такое подумать?

- Тогда почему вы удивляетесь, что я не поступил так же как этот итальянский скряга, подаривший на свадьбу принцу крови сто тысяч? Разве Рауль не стоит трех принцев крови? Разве не дорог он нам всем почти так же как и вам?

Атос помолчал.

- Благодарю вас. И передайте мою сердечную благодарность Планше.

- Обязательно. Но скажите, что вы думаете об этом союзе?

- Что я думаю? Я думаю, что принял бы даже Черную Бесс в качестве невестки, лишь бы не… - он покраснел.- Простите, господа, это усталость. У этих детей есть шанс стать счастливыми. Рауль не влюблен, но он ласков по натуре и даже, как мне кажется, благодарен ей за что-то. Из него будет куда лучший отец, нежели из меня. Она же добра, прекрасно воспитана и образована, весьма умна. Я думаю, они поладят, а то, что они переберутся в Англию, мне кажется лучшим выходом из ситуации.

- В Англию?

- Да, кроме герцогского патента король Карл прислал и патент на звание полковника.

- Прекрасно! – воодушевленно произнес Портос. – Почему же при таких прекрасных новостях наши кубки пусты?

- Итак, друзья мои, мы снова расстаемся, - грустно сказал Д’Артаньян, когда они выпили вино. – Вы, Портос и вы, Арамис, в Испании, вы, Атос, скорее всего отбудете в Англию, а я останусь здесь, один. Что же остается мне?

- Вам остается Франция, - сказал Атос, - Маршалом которой вы очень скоро станете.

X

Жирная почва Голландии таяла под лопатами французских саперов как масло на сковороде хозяйки. Эта крепость должна была стать тринадцатой, взятой войском Д’Артаньяна за минувший месяц.

- К вам гонец от Его величества – кратко доложил вестовой, заставив Д’Артаньяна отвлечься от наблюдения за возводящимися укреплениями. Подошедший гонец с поклоном вручил гасконцу драгоценный ларец и письмо, за подписью Кольбера. Не успел Д’Артаньян, преклонив колени, принять в руки ларец, как снова появившийся вестовой доложил еще об одном гонце, на сей раз из штаба, и гасконец насторожился, как гончая, почуявшая зайца.

- Погодите минутку, сударь, - бросил он оторопевшему от такой непочтительности вестнику королевской воли,- привезенное вами известие касается только меня, а эти новости могут изменить судьбу всей армии.

Второму гонцу Д’Артаньян обрадовался куда больше чем первому. Издалека завидев пламенеющие на солнце кудри господина маркиза, капитан широко улыбнулся и раскрыл объятия.

- Себастьен! Надеюсь, ты привез мне что-то путное, иначе придется отправить тебя назад, - радостно буркнул гасконец, жадно разворачивая поданную ему бумагу. Несколько раз прочитав приказ, Д’Артаньян недоуменно посмотрел на гонца.

- Они там все с ума сошли?..

Тот расхохотался.

- Его светлость просил передать, что это его личная просьба и он ручается за исход дела. Он так и знал, что вы не поверите.

- Хороши дела.-пробурчал Д’Артаньян.- Еще и этот мне приказы шлет. Его светлость…. Ишь ты! Его светлость я помню мальчишкой, который не отличал короля от Мазарини. А теперь я, старый солдат, должен повиноваться его приказам и надеяться только на то, что он знает, что делает. И однако, - заключил Д’Артаньян, - ему я верю. Только думаю, что надо кое-что поправить в плане…

- Войско! Слушай мою команду!

И Д’Артаньян изложил перед своими командирами план самой необычной и рискованной операции, который он когда-либо слышал.

Командиры покачали головами, но авторитет Д’Артаньяна был настолько силен, что возразить они не решились.

Войско вновь пошло на приступ и Д’Артаньян не смог устоять на месте.

- Оставайся здесь - строго приказал он, но юноша только улыбнулся и пришпорил коня. В конце концов, ему было всего-навсего семнадцать лет, а Д’Артаньян прекрасно помнил свою юность. Он не отставал от капитана королевских мушкетеров ни на шаг, и тогда когда они неслись сломя голову к осаждаемой крепости и тогда, когда Д’Артаньян стал на простреливаемом всеми пулями и ядрами пригорке так, что бы его видела вся армия.

- Пошел отсюда, - прошипел капитан и крикнул громко – Солдаты Франции! Вперед, во славу Бога и короля!

Ядро разорвалось прямо перед ним, но Д’Артаньян, казалось, не обратил на это никакого внимания, лишь отряхнул камзол от земли и осмотрелся.

Себастьен, только что стоявший около него, не шевелясь лежал на земле.

Одним прыжком Д’Артаньян оказался возле него и нащупал пульс. Рядом упало еще одно ядро, и Д’Артаньян, похолодев, поспешно убрал землю с лица и одежды юноши. Слава Господу, пульс был.