– Нет. Но это явно сказал какой-то богохульник, переиначив слова из саптиентии.

– Ты и саптиентию читал? – удивился Азарь. – Я думал, нетопыри – безбожники.

– Так и есть. Но я образованный безбожник.

– Это тоже сказал Лугин. Собственно, за эту фразу его и приговорили заочно к колесованию и назначили награду за живого. Так вот, мы с ним считаем, что человек, действительно, в силах создать бога. И на его роль я выбрал тебя.

– Ты правда знаешь Лугина Заозёрного? – спросил Фаул, сделав шаг чуть вперёд.

– Считай меня его любимым учеником, – улыбнулся Азарь. – Хочешь, и тебя с ним познакомлю?

Нетопырь долго смотрел на протянутую ему руку, словно видел подобное впервые. А потом пожал её так, точно шагнул в пропасть.

– Я с тобой, странный человек.

Обратно рытник повёл Азаря другим путём, объяснив тем, что так будет безопаснее. Спустя какое-то время, они вышли в широкие коридоры, облицованные чёрным ониксом. По углам стояли витые канделябры, под потолком пылали факелы, а вдоль стен светились каганцы.

– Безопаснее, значит, – хмыкнул ересиарх и вопросительно посмотрел на воина Храма.

Тот приложил указательный палец к губам и бесшумно проследовал вперёд.

Мужчины прошли несколько таких коридоров, потом поднялись в просторные галереи со сводчатыми потолками. Из больших открытых окон веяло морозом и запахом океана.

Рытник уверенно шагал впереди, нимало не заботясь о том, следует за ним ересиарх или нет. Азарь в свою очередь напрягал зрение, на всякий случай запоминая дорогу. Кругом не было ни души, Храмовые скалы точно вымерли. Наверное, рытник вёл, полагаясь на своё сверхъестественное чутьё, но Азаря почему-то неотступно преследовала мысль, что всех убрали отсюда намеренно.

Коридоры сменялись галереями, галереи коридорами, и по всем даже самым смелым подсчётам ересиарха, пора бы уже вернуться к келье, разве что рытник вёл через весь Храм.

За одним из поворотов Азарь и таинственный приятель Гааталии столкнулись с Элестаром. В ответ на ошалевший взгляд голоса Синода Азарь нагло улыбнулся и, сложив руки на груди, прислонился плечом к стене. Но потом случилось то, чего ересиарх уж никак не мог ожидать – рытник отвесил преподобному звонкую оплеуху и скрутил, как последнего разбойника.

В этот момент, как по заказу, из-за другого угла появилось ещё трое храмовников, которые оторопело уставились на невиданную картину.

Рытник вытянул руку раскрытой ладонью вперёд, и Азарь почувствовал, как его ноги отрываются от каменного пола.

– Зовите рытников, – прорычал таинственный друг Гааталии, – у нас измена!

Потом всё пошло быстро. Точно из-под земли выросло ещё пятеро воинов в остроконечных капюшонах и скрутили Азаря и Элестара. Набежали храмовники всех рангов и сословий. Элестара утащили в одну сторону, Азаря в другую. Не успев оглянуться, ересиарх оказался в своих «покоях».

Как только дверь захлопнулась, Азарь тотчас припал к ней ухом. Тщетно – рытники удалились, не издав и звука. Потом узник бросился к окну и выглянул наружу. На улице суетливо бегали огоньки факелов. Их было немного – не больше десятка.

Потом всё стихло. Азарь долго следил за тем осколком двора Храма, что был ему доступен через окно, но больше ничего не происходило. Поэтому ересиарх задумчиво потёр бороду и лёг на холодный каменный пол.

Три дня Азаря никто не трогал. Всё это время он предавался только трём занятиям – или задумчиво ходил из стороны в сторону, заложив руки за спину, или боролся с треклятым железным штырём, либо подолгу вглядывался в окно то высматривая, что происходит во дворе, то неотрывно следя за горизонтом.

На четвёртый день штырь поддался и медленно пошёл из стены наружу. В это время по закону подлости ширкнул замок, и дверь кельи шумно распахнулась. Вошёл Илия. Азарь встретил его, вися на штырях, как прилежный монах. Рытники внесли бочку, на которую вальяжно сел адвокат дедера. Высокий рытник начертал на полу загадочный символ и вышел.

Илия заговорил лишь, когда дверь за ним закрылась.

– Я пришёл сделать тебе предложение, которое бывает только раз в жизни.

Азарь сполз со штырей и сел, подтянув колени к груди.

– Видишь ли, друг мой, – между тем продолжал Илия, – я в корне не согласен с той политикой, которая нынче ведётся в Храмовых скалах касательно сектантов и еретиков. Я считаю, что для поддержания должного уровня веры у мирян, вы нам необходимы. И какая удача познакомиться с таким человеком, как ты.

Илия сделал паузу, но так и не дождался ответа Азаря и продолжил.

– Храмовые скалы периодически будут оплачивать некоторые твои начинания, так же негласно, разумеется, мы сможем оказывать тебе и иную поддержку по согласованию с высшим духовенством Храмовых скал. Взамен ты будешь держать нас в курсе всех важных еретических течений и их замыслов. Плюс, время от времени ты будешь создавать небольшие сектишки из тех, кого не жалко для показательных казней, чтобы каждый мог узреть, куда приводит мыслеблудие и своеволие. Чтобы каждый паршивый кметишка боялся даже к заутреней опоздать, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул ересиарх, – я должен готовить людей вам на убой.

– Ну, – адвокат дедера развёл руками, – лес рубят, щепки летят. Видишь ли, мы тут души спасаем, а не тела. И если для спасения миллионов душ необходимо принести в жертву пару сотен – что ж, так тому и быть.

Илия встал и заходил кругами по келье.

– Видишь ли, Азарь, человек так устроен, что не может долго жить в комфорте, так он начинает лениться и тупеть. Именно поэтому даже наше высшее духовенство живёт скуднее, чем последний крепостной в Таргани. Ничто так не расслабляет, как комфорт. То же самое касается и веры. Многие годы о ересиархах никто и не вспоминал. Наши лазутчики и рытники знали своё дело. Даже тихие омуты – чёртовы выкормыши, ты наверняка о них слыхал, не портили картину. Даже они! Те, кого лично лукавый учил смущать речами сердца людей, не могли создать тенденцию… Гм, тенденция, это…

– Я знаю, что это, – перебил его Азарь. – Не отвлекайся.

– Твоя наглость просто поразительна, – фыркнул Илия. – Однажды ты расскажешь мне, как ты такой оборзевший ещё жив по сю пору.

– Обязательно.

– Ну, вот, – развёл руками адвокат дедера, – и тут вдруг появляешься ты – неизвестно кто, с явно чужим именем, и начинаешь собирать вокруг себя колдунов, отщепенцев, зачумлённых, всех тех, кто остался на обочине жизни.

– Когда-нибудь это должно было случиться. Не я, так другой.

– Дело не в этом, многие делали это и до тебя, но их не назвали ересиархом.

– Так прозвали меня вы – храмовники. Все остальные зовут меня Азарь.

– Не важно, кто кого как называет! Важно другое – мы пропустили твоё появление, мимо нас прошло целое становление ересиарха! Мы разленились в отсутствии сильного врага, понимаешь? Мы проглядели тебя, вот что страшно!

– Действительно, какой ужас, – съязвил Азарь.

– Ладно. Что ты скажешь о моём щедром предложении?

– Я должен подумать.

Илия желчно улыбнулся и спрятал руки в рукавах.

– Подумай. Полагаю, то, что Гааталия находится у меня, должно помочь тебе принять правильное решение.

– Гааталия? – переспросил Азарь, ни одна мышца на его лице не дрогнула. – Кто это?

– Полноте, сударь мой ересиарх, это же твой ручной рытник. Или ты думал, что мы тут все настолько тупые, что поверим, будто Элестар лично помогал тебе убить девочку тихого омута, и даже не поговорим с рытником, который охранял тебя в ту ночь? Лично мне прекрасно известно, что Элестар не имеет к этому никакого отношения.

– А, – протянул Азарь и почесал затылок, – так вот, в чём дело. Тот рытник, с которым мы случайно столкнулись с Элестаром в коридорах, как ты там выразился? …Это «твой ручной рытник»? Что ж, полагаю, теперь я должен обращаться к тебе не иначе, как преподобный отец Илия? А как ты заставил Синод выбрать тебя на место Элестара?