Брянское городище. Конец лета 2225-го года от Рождества Христова.

Я сидел в кабинете, который когда-то принадлежал брянскому наместнику, и писал письма тем боярам из списка, который мне дал Григорий. Работы было много, и я мысленно тысячный раз поблагодарил монахов из Николо-Одринской обители за то, что они научили меня писать, как следует. До монастыря я этим ремеслом практически не владел, потому что дома писать было не на чем, да и нечем. Да, мать научила меня читать по единственной имевшейся у нас книге – справочнику лекарственных растений, а вот писать не научила, потому что и сама вряд ли это умела.

А вот в монастыре мне и моим друзьям приходилось переписывать старые книги. Медленно, буковку за буковкой, под строгим контролем отца-библиотекаря, чтобы в книгу случайно не закрались ошибки, которые могли изменить смысл написанного. Однако ремесло переписчика мы освоили полностью, под конец нас даже не ругали за зря растраченную бумагу, которая была дорога, делалась из тряпья, и которую нужно было закупать.

Однако одно дело – переписывать книги, а совсем другое – писать послание из головы. Это было совсем не просто. Приходилось думать, проговаривать слова вслух, а уже после этого записывать. В итоге четыре уже готовых послания были похожи одно на другое, однако я счел их достаточно велеречивыми и одновременно уважительными, но грозными. Ну а как иначе, я ведь князь, который обращается к своим боярам.

Задумавшись в очередной раз, я поставил кляксу на листе бумаге. Выругавшись, загнул листок и оторвал загрязненную часть. Хорошо хоть письмо я только начал, так что ничего важного не пропало. А обращение напишу еще раз, это несложно.

Огляделся вокруг, стер чернила с палочки о специальную тряпку. В кабинете наместника я ничего менять не стал, разве что приказал сменить его знамена и гербы на свои, родовые Орловские. Ну и по всему городу это сделали, конечно.

Однако это было не единственным изменением. Под руководством боярина Луки, Игоря и еще трех верных нам брянских бояр, мы заменили почти половину всех должностей в городском совете. С недовольными разобрались просто: им было предложено забирать вещи и как можно быстрее убираться из Брянска, если они не хотят заслужить мое доверие верной службой. Таких было немного, всего полдесятка, однако среди них был даже такой человек, как начальник городской стражи. Хотя его я бы все равно выгнал бы, раз уж он за несколько лет не смог поймать Гаврилу Грача, и нам пришлось делать это самим. Зато мой старый приятель Аниська, который отвечал за работу с охотниками за головами, остался на своём месте.

Наместника мы похоронили в самой обычной могиле на городском кладбище. Никаких церемоний по этому поводу не устраивали, народ не собирался и речей никто не произносил. Боярин Лука так вообще говорил, что его надо похоронить за городом, там, где нашли последний приют воры и убийцы, но я решил проявить уважение к поверженному врагу.

Хотя, наместник оказался гораздо хуже, чем я о нем думал. Как выяснилось, семьи и детей у него не было, потому что женщины его не привлекали. Если коротко, то был наместник мужеложцем, и я проникся к нему еще большим презрением. Но все равно приказал похоронить его как подобает.

В списке, который мне дал киевский мэр было три десятка имен. Из них трое проживало в Брянске, так что им писем писать мне не пришлось, можно было просто позвать их к себе и поговорить. Еще четверо жили в своих имениях, разбросанных по простору Брянского княжества. А остальные жили в других княжествах, однако и к ним гонцов нужно было отправить. А все потому, что мне срочно нужны были люди. У каждого из наместников примерно по полторы сотни дружинников, да еще и по полсотни новиков, да отроков. А ещё есть бояре, которые встанут на их сторону…

Ну и ополчение, и городская стража, конечно. В поле их не поведешь, но с городских стен они вполне способны попортить нам кровь. И вот какая штука получалась, города нам брать было несподручно, потому что мало нас было для этого дела, да и не было умельцев строить осадные машины, хотя я уже планировал написать в Киев с просьбой отправить мне одного такого с рабочими, пообещав оплатить их услуги позже. Где, правда, брать на это деньги, я не знал, потому что в казне наместника оказалось всего три тысячи рублей. То есть около тысячи гривен. Товаров, конечно, было намного больше, но их ведь нужно было ещё продать, а нам было не до этого. Война ведь начинается, кому тут до торговли.

А драки в открытом поле, если на нас разом навалятся все наместники, нам тоже не выдержать. И пытаться закрыться в Брянске и держать тут оборону не было никакого смысла, потому что тогда городские жители очень быстро вынесут меня наместникам. Связанного. И не поможет ни то, что я теперь официально признан сыном Кирилла Орловского, ни то, что этот свой статус я заработал на поединке. От перспективы голодать и умирать горожане озвереют, и никакая дружина не спасёт. Разве что тоже брать их детей в заложники, как крымчане делали. Но, тогда как я буду смотреть на себя в зеркало?

Для войны нужны были силы. У меня было всего-то чуть больше двух сотен дружины, если считать с бывшей наместничьей, отроками да новиками, ну и боярскими дружинами Луки Филипповича и его сына. Ну и шесть десятков наемников, однако они со мной всего на месяц, а потом двинутся обратно в Союз Торговых Городов. Ну или в Крым, если набег на него к этому времени еще не закончится. Как привязать к себе наемников навсегда, как это мне удалось проделать с остатками отряда Степана, я так и не придумал. Люди они были прижимистые и прагматичные, и к жизни относились соответственно. Так что отработают они, сколько по договору положено, да уедут.

Кстати говоря, отказались мне присягнуть из дружины наместника Дмитрия всего два десятка человек. Не старых воинов, которые почти все повоевали под началом моего отца, и не новиков, которые сделали, как им сказали старшие. Обычных средних воинов. Я отпустил их, всего лишь взяв с них клятву, что они не поднимут на меня оружия, заставил поклясться Красным Тельцом, в которого они все верили. А клятва – такая штука, ее не исполнишь, плохо будет. Удачи в жизни больше не будет никогда, а как воину вообще быть без удачи?

Боярин Лука, кстати говоря, въехал в пустующее подворье, оставшееся от боярина Сергея. Как выяснилось, наместник забрал его себе, видимо, чтобы потом пожаловать кому-то. Наследников-то у Сергея тоже не осталось, а они с наместником Дмитрием были очень близки, и это заставляло задуматься. Впрочем, это были их дела, и мне они были совершенно неинтересны. Есть свободное подворье, так пусть мой ближайший соратник его себе забирает, а мне и княжьего терема достаточно. Тем более, что это огромные хоромы, размерами превышающие мой дом в Киеве раза в четыре.

Только вот дел теперь было невпроворот. За мной ведь теперь целый город был, более того, целое княжество. Правда в большинстве сел, да и во втором по величине городе – Локоте, еще не знали, что власть сменилась, и теперь главным у них не наместник Дмитрий, а князь Олег. Это нужно было срочно исправить, отправить гонцов и по селам с городами, а еще разобраться с теми четырьмя брянскими боярами, что жили не в городе, но не согласились поддержать меня.

А это означало, что скоро нам выступать из города, добираться до имений этих бояр, и либо брать их штурмом, либо договариваться. Лично я предпочел бы второй вариант, потому что тогда войско мое не уменьшилось бы, а наоборот приросло.

Но проблема была и в том, что я не мог покинуть Брянск, не оставив внутри верных людей. Кто знает, что придет в головы горожанам, может быть, они закроют ворота и откажутся пустить нас обратно? Во второй раз мы так просто, как в первый, в город не войдем, его придется брать штурмом, а это кончится плохо, потому что пока мы будем стоять лагерем под Брянском к нам подоспеют и другие наместники. И тогда мое невеликое воинство просто раздавят.