Другой ракурс… Девушка прогибается в пояснице. Её пальчики крепко держаться за мужские бёдра…

И эти звуки… Протяжные звуки страсти, вплетающиеся в мелодию.

Фильм закончился. А он сидел и тупо смотрел в экран, словно ждал, что оттуда сейчас покажется головка Бьянки и раздастся голос: «Розыгрыш!»

Но время шло, а слова не прозвучали.

Наконец, он отмер, вызвал к себе адъютанта.

– Лавр, проверить на монтаж.

– Уже направлено. Есть предварительное заключение. Прости, Георг, но это не монтаж. Георг, она пьяна. Её напоили.

– Напоили? – генерал поднял одну бровь в недоумении. – Напоили? А какого она туда отправилась, не поставив меня в известность? Она. Обязана. По. Договору. Отчитываться. О. Каждой. Своей. Вечеринке. И не после, а до, чтобы я дал разрешение, – глаза налились кровью. Лавр отошёл на безопасное расстояние. Но из Георга словно выпустили воздух. Он грузно опустился на стул и выдохнул слова, словно сдувшийся шарик. – Тест на отцовство этого танцора. И оставь меня одного.

К ней на квартиру он приехал под утро. От него пахло спиртным, но он был трезв.

Она стояла сонная, с растрёпанными волосами. Её милая улыбка вызвала в нём гнев:

– Ты говорила, что готова обслужить меня, так обслужи. Прямо здесь, у порога… – Он взялся за ремень. – Ну, я жду! Бьянка… какая же ты тварь. Смотри мне в глаза. В глаза, я сказал! Я до последнего верил, а ты… Я всё видел! Это поцелуй, – и он повторил её жест. – Больше мы не увидимся. Сегодня последняя встреча. Съедешь отсюда при первой же возможности. Живи, пока я в Посаде. Мне не нужны слухи, что я по-скотски с содержанками поступаю. Прощай. Но когда приеду, чтобы духу твоего здесь не было.

Дверь хлопнула.

Бьянка вздрогнула. Кинулась к двери и как ненормальная стала по ней колотить, словно её заперли: «Я не виновата, Георг, не виновата, это подстроено. Я люблю тебя… Только тебя… Я умираю. Помоги мне… Прости…»

Она медленно оседала на пол. Кровь струилась по ногам. Сознание уплывало.

Он вышел в осеннее ранее утро. Ненавидел себя. Ненавидел её. В кармане разрывался от звонка смартфон. Не доставая его, надавил на клавишу для отключения.

Утро встретило нерадостно. Низкие тучи цеплялись за верхушки каштанов. Прошёл на детскую площадку. Уселся на качели, прислонившись лбом к металлическому держателю.

К подъезду подъехала скорая. Вывезли носилки из машины.

Георг встал, пошёл прочь, не оглядываясь. Всё кончено. А ведь он любил…

Любил её или себя рядом с ней?

Сердце работало, словно каторжанин на последнем издыхании. Набрал побольше воздуха в лёгкие. Выпускал медленно. Он обязан взять себя в руки. Другого быть не может. Он – генерал, он начальник службы безопасности. На нём лежит ответственность за принцессу. Вот и будет заниматься принцессой. А для тела найдёт другую. Просто сейчас больно, потому что свежа рана.

К себе пришёл, чтобы переодеться в чистое, побриться. Надо выезжать обратно в Посад.

– Георг, Бьянка… – в дверях появился Лавр.

– Я ничего не хочу слышать о ней, ясно? Без меня решайте её текущие проблемы.

Две недели спустя…

Георг, облокотившись на столешницу и сцепив кисти в замок, внимательно следил за входящими. По большей части это были мужчины в военной форме: тёмно-синий, почти чёрный китель, брюки, начищенные до блеска ботинки. На плечах погоны разного «достоинства». Эти рассаживаются вдоль стола, стоящего перпендикулярно тому, за которым сидит наблюдающий.

Следом заходят люди в штатском: девушки в чёрных комбинезонах, обтягивающих фигуру, воротник стоечка. На поясе амуниция. Мужчина в возрасте. На нём классический костюм. Женщина лет сорока пяти, хороша собой. У неё в руке папка.

Последний вошедший закрыл дверь за собой.

Генерал подождал, пока все рассядутся. В штатском садились на стулья вдоль стены. Иерархия видна была сразу.

– Всем добрый день. Я вас собрал, чтобы сообщить изменения в наших планах. Мы остаёмся в этом городе минимум на год. С местными властями договорились, они нам передают здание с условием, что мы его приведём в надлежащий вид и потом вернём городу. Это по штабу. По общежитию… – молодой человек устало вздохнул. Ему надо было расквартировать целую часть, обустроить госпиталь, торговую и развлекательную инфраструктуру. А ещё всех мальчиков обеспечить девочками.

Чёрт бы побрал эту страну. Вот он только подловит эту маленькую чертовку, пройдётся по её пятой точке своим ремнём, чтобы неповадно сбегать было. Попадётся она ему в руки. Всё скинула, чтобы не следили за ней: и телефон, и планшет, и кредитки. Даже модную курточку какой-то бомжихе подарила. Откуда только и прознала, что там тоже есть маячок.

Ему всего двадцать пять, и он хочет нормальной человеческой жизни: после службы в какой-нибудь клуб для таких же, как он и Фил – молодых, удачливых и родившихся с кредитками в памперсах. Там всё понятно: все свои и готовы ловить каждое твоё слово. А здесь…

– Все свободны, кроме моего адъютанта, водителя, врача и начальника матчасти.

Подождав, пока прочие выйдут, мужчина облегчённо выдохнул. Попросил секретаря принести им по чашке кофе и чай. Всё это свидетельствовало о том, что официальная часть закончилась.

– Ната, я предлагаю вам возглавить наш военторг, – обратился он к женщине бальзаковского возраста. – Вы мне покажете штатное. Нам надо будет ввести несколько единиц. Магазин будет на территории штаба.

Женщина раскраснелась от удовольствия. Её глаза заблестели.

– Господин генерал, конечно, я всё сделаю в ближайшее время.

– Наталья, я помню, что вы обязаны всё доносить в органы. Я сам уведомлю. Можете так и отразить в своём рапорте.

– Но… как вы можете такое думать, – из красной она стала пунцовой.

– Я не первый день в этой стране. Если у вас всё, я не задерживаю.

Женщина встала, оправила юбку, направилась к двери.

– Ната, я помню о своём обещании. Как только привезут оборудование, вашу дочь обследуют. Это будет бонус за хорошую службу.

– Спасибо.

Ей дали понять, что её рапорт должен содержать лишь только ту информацию, которую ей разрешат изложить.

Женщина вышла.

Наталья шла к проходной, а в голове крутились чёрные мысли. Как она ненавидела всех: и тех, кто велел ей доносить и его, такого молодого и наглого, посмевшего шантажировать здоровьем дочери. «Ната, какая я тебе Ната, сосунок?» А ещё ей приказали затащить его в постель. Словно они не знают, сколько у них лет разницы. Да, она по-прежнему шикарная женщина. Только каждой шикарной женщине подходит брутальный мужчина своего возраста, а не мальчишка, у которого усы только-только пробиваться начали.

Их осталось четверо: блондин, мужчина в костюме и военный в возрасте, не считая самого генерала.

– Ну что, квартируем эту зиму точно здесь.

– Георг, ты уверен, что это необходимо? Возьмём её за шкирку и посадим в самолёт. Что, не справимся с Ребеккой? – блондин придвинул себе кофе.

– Лавр, с Ребеккой, может, и справимся. А с телевизионщиками ты будешь договариваться? Как только разразится скандал в прессе о насильственном захвате, так сразу упадёт рейтинг наших компаний. Ничего с нами не случится, если мы немного поживём здесь. Создадим ей условия такие, что она сам захочет уехать. Она, видите ли, решила пожить как простые люди. Поступила в университет. Поселилась в общаге. Вот пусть и наслаждается взрослой жизнью. А мы ей в этом поможем. Доктор Ллойд, – обратился он к мужчине в штатском, – оборудуйте всем необходимым гинекологию. Чтобы ни одно лицо женского пола не прошло мимо. Всех на обязательное регулярное обследование. Для незамужних временная стерилизация. Лавр, ты проследи, чтобы твои пользовались услугами только аккредитованных борделей. Бастарды и инфекции нам не нужны, а также проблемы с местными жителями.