Глеб сидел на скамейке и курил. С площадки хорошо просматривались оба подъезда стоявших рядом одинаковых домов. Спустя минут десять омега, гулявший с двумя детьми, засобирался уходить. Направился он прямиком к подъезду соседнего дома. Глеб внимательно наблюдал за семейством, а потом резко поднялся, когда у дверей подъезда прямо перед омегой возник тот самый альфа из маршрутки. Он придержал дверь и помог с коляской, а затем сам скрылся в подъезде.

— Ты видел? — Глеб указал рукой на подъездную дверь.

— Но это другой дом! — с досадой воскликнул Курбатский.

— Не кипятись, — спокойно произнес Орлов, затушив сигарету о стенки урны. — Пойдем.

Глеб пошел к дому, где по полученным данным жил близкий друг убитого Смирнова. На их счастье, сидевший у подъезда дворник открыл им дверь. Войдя, Курбатский тут же увидел альфу, который несколько минут назад заходил в другой дом, и нахмурился, поняв, что всему виной сквозное строение подъезда.

— Виктор! — окликнул Глеб альфу, стоявшего у лифта на первом этаже. Парень посмотрел на Курбатского и Орлова диким взглядом и метнулся к лестнице.

— Постой! — крикнул Михаил вслед альфе.

Парень побежал по ступенькам быстрее, Глебу такие маневры были не доступны. Куда лучше с этим справился Курбатский. Он настиг альфу на общем балконе пятого этажа, но подойти ближе не рискнул. Парень опасно перегнулся через перила.

— Не делай глупостей, — почти шепотом проговорил Курбатский, но было поздно.

— Я больше не хочу!

Альфа дрожащей рукой указал на самодельную кирпичную кладку на балконе и, перегнувшись сильнее через ограждение, полетел с высоты пятого этажа. Где-то внизу раздался грохот сминаемого металла и вой сработавшей сигнализации. Михаил подбежал к перилами. Альфа лежал на крыше припаркованной под окнами Гранты. Из окон стали высовываться жильцы дома, послышались охи и даже вскрики.

Спустя минуты плеча Курбатского коснулась рука. Глеб посмотрел вниз. Он раздосадованно выдохнул, напряжённо сжав челюсти. Михаил посмотрел на него, а затем кивнул в сторону кладки.

Альфа и омега подошли к неровной, наскоро возведенной стенке. Разобрать ее не составило труда. В импровизированной нише лежал черный мусорный мешок, внутри которого были кости и фотографии. Михаил надел перчатки и, присев, осторожно достал пакет, пока Орлов вызывал оперативно-следственную бригаду.

Сзади послышался шум. На балконе возникли несколько альф, к удивлению Глеба, один из них держал в руке травматический пистолет. Михаил инстинктивно поднялся, встав перед Глебом. Омега сбросил вызов и уставился прямо на альфу, держащего пистолет.

— Руки! — рявкнул один из мужчин.

Орлов и Курбатский синхронно подняли руки.

— Полиция едет, если хоть шелохнётесь, выстрелю! — ещё раз уверенно проговорил мужчина с пистолетом. У него были густые седые усы и лысина на затылке. Глеб присмотрелся. Альфа в возрасте, возможно, на пенсии, оружие держал уверенно. На нем был длинный халат тёмно-синего цвета и тапки-мыльницы, надетые на босу ногу.

— Мы из Следственного комитета, расследуем убийство, — осторожно начал Курбатский, видя, насколько решительно настроены жильцы дома, раз не побоялись самолично задержать предполагаемых преступников.

— Ага, полиция разберётся!

Михаил медленно рукой полез во внутренний карман куртки, чтобы достать удостоверение, но альфа среагировал быстрее. Он выстрелил под ноги Курбатскому и Орлову. Михаил почувствовал, как вздрогнул Глеб. Омега боялся. Он прижался к Курбатскому и наблюдал из-за его плеча за альфой с пистолетом.

Приехавшие на вызов оперативники, увидев документы Курбатского и Орлова, их отпустили, посмеявшись над тем, как легко их «поймали» жильцы дома. Дальше начались оперативно-следственные мероприятия, которые в конце концов закончились звонком Лазарева. Он срочно вызывал Глеба и Михаила к себе.

***

В коридоре здания Следственного комитета было душно. Орлов стоял, облокотившись о стену рядом с дверью Лазарева. Полковник был явно не в духе, но отчитываться о происшествии вызвал сначала Курбатского, грубо выставив Глеба за дверь.

Наконец, дверь кабинета распахнулась и секретарь, сочувствующе посмотрев на Орлова, пригласил его войти. Атмосфера царила напряжённая. Мужчина за столом окинул взглядом вошедшего омегу.

— Я ни на минуту не сомневаюсь, что поехать в Балашиху без каких-либо согласований и оперативной группы было твоей идеей, — отчитал его строго полковник.

— Она была не нужна. Мы ехали побеседовать с возможным знакомым убитого, ничего более, — спокойно ответил Глеб. Он по-прежнему стоял у дверей, не решаясь пройти дальше.

— Ничего более?! Ничего более?! А то, что он сиганул у вас с балкона, а потом кучка соседей чуть не пристрелила вас — это называется «ничего более»?! — Лазарев ослабил галстук. Он сложил руки в замок и постукивал кулаком по столу, показывая свое нервное напряжение. — Почему ты постоянно находишь себе приключения на задницу, Орлов? Почему? Почему нельзя было вызвать парня на допрос?

— Нам не нужен был…

— Помолчи! — скомандовал Морозов. — А ты, Миш, ты же видишь, что твой омега непутёвый.

— Я не его омега! — возразил Орлов.

— Не придирайся к словам! — ноздри альфы расширились. Он вновь стукнул по столу со всей силы, развернулся в кресле, встал, повернувшись спиной к следователям.

— Мы действовали по инструкции. Возможно, не должны были ехать туда сами и в таком составе. Но мы нашли важные улики, — Михаил замолчал, больше сказать было нечего. Он и сам понимал, что произошедшее — частично их с Глебом вина, но эйфория от ужасной находки до сих пор будоражила кровь.

— У вас погиб возможный свидетель, а может быть, и потенциальный подозреваемый. Вы совсем не понимаете, что произошло? — Лазарев прищурился и уставился на Глеба. — Да сядь ты уже! Что встал столбом?!

Орлов сел. Он закусил щеку изнутри, предвкушая, что теперь его отстранят от работы и усадят обратно в архив.

— Возьмёте стажёра. Заодно он проследит за вами, иродами, чтобы больше не творили чер-те что! Вы следователи, а не опера!

Лазарев, покрасневший как рак, начал вновь бледнеть. Он взял телефон и попросил пустить в кабинет новоиспечённого сотрудника. Подобные привилегии в виде личного знакомства в кабинете начальника не удостаивался ещё ни один стажёр. Курбатский был крайне удивлен, а вот Глеб сразу почувствовал неладное. Его опасения подтвердились, когда в кабинет вошёл высокий худой парень в рубашке голубого цвета и серых брюках. Светлые волосы были аккуратно уложены, а круглые очки в тонкой оправе делали его похожим на небезызвестного героя фантастической книги о волшебниках. Когда стажёр подошёл ближе, Глеб окончательно убедился, что перед ним омега. Парень доброжелательно улыбнулся.

— Знакомьтесь, Жульбицкий Тимофей Константинович. Сын Константина Сергеевича. Присядь, — почти по-отечески проговорил Лазарев.

Глеб в упор посмотрел на парня, заставив того нервно кивнуть ему, приветствуя.

— Да у меня в кабинете теперь будет целый цветник? — попытался разрядить обстановку Курбатский, увидев, как напряжен Глеб.

— Да уж! Куда тебе столько, за одним уследить не можешь! — скептически подметил Лазарев. — Все свободны, и чтобы без самодеятельности. Узнаю — обоих отправлю макулатуру разгребать. Поняли?!

Глеб, кому в первую очередь была адресована последняя фраза, молча кивнул.

В коридоре компания разошлась. Курбатский, решив, что выходной может еще получиться, отпустил Тимофея домой и сказал, чтобы тот приходил завтра к девяти, Глеб же направился к кабинету. От волнения он не сразу почувствовал, что снова захромал. Идти стало невыносимо, нужно было срочно присесть, а в идеале — прилечь. Непозволительная роскошь сейчас, когда мозг усиленно обрабатывал все произошедшее в Балашихе. Парень был напуган, но ждал, что за ним придут. С этажа сиганул скорее спонтанно, все его действия были продуманы на полсовести.

Глеб добрался до кабинета, где его уже ждал Игнат. Омега стоял у закрытой двери и нервно теребил ручку сумки. Орлов сделал вид, что его не заметил, для него и так сегодня получилось слишком много впечатлений.