========== Глава 1. Собаке - собачья смерть ==========

Апрель выдался странным. Первая его половина была солнечной и жаркой. И почти июльская погода держалась ровно две недели; как будто бы кто-то выжидал, что все скинут свои теплые куртки и обувь, хотя, при этом, снег лежал до самых этих «июльских» недель апреля, и уж только тогда, когда на улице не осталось ни единого недоверчивого прохожего в шапке и шарфе, повторно ударил морозами и ледяными дождями.

Глеб встал под зонт Курбатского и закурил. Вместе они лицезрели лохматую голову, что лежала посреди песочницы, полностью вымазанная в крови. Михаил недовольно поморщился, когда сигаретный дым окутал его, а затем, показательно откашлявшись, спросил:

— И что ты тут делаешь?

Детская площадка была оцеплена, кругом расхаживали оперативники, судмедэксперт уже поработал с необычной находкой и что-то оживлённо рассказывал коллеге по несчастью, которому также пришлось выезжать, ни свет ни заря, на труп.

— Меня Лазарев приставил к тебе, — начал Глеб, махнув рукой знакомому криминалисту, который направился прямиком к ним с Михаилом. — Поверь, я тоже был не очень рад, меня работа в архиве вполне устраивала, никогда не думал, что сидеть в куче макулатуры так увлекательно!

Омега сделал последнюю затяжку и выбросил окурок. Криминалист Иван Петрович, альфа лет шестидесяти, которого Глеб хорошо знал ещё на заре своей работы в Следственном комитете, подошёл и пожал омеге руку.

— Глеб Константиныч, с возвращением тебя, вырвался из бумажного царства? — альфа был раза в два старше и раза в три больше Глеба, поэтому омеге приходилось смотреть снизу вверх на собеседника.

— Пришлось.

— Михаилу Санычу я уже доложил, а тебе вкратце перескажу: мальчонке лет девятнадцать от роду, время смерти, возможно, около четырех часов назад, отпечатков никаких, да и следов, понятное дело, нигде нет. В подъезде, где он жил, чистота и порядок — ни крови, ни других жидкостей. Снимал комнату в коммуналке, жил один, альф не водил, друзей тоже. Ну, а о самой запчасти трупа тебе судмедэксперт расскажет, одно скажу — убили его зверски.

Михаил передал Глебу зонт, а сам направился в сторону подъезда, откуда показался один из оперативников.

— А другие части тела? — Глеб вновь закурил и предложил Ивану Петровичу, но тот отказался.

— Не нашли пока.

Омега поблагодарил коллегу и, хромая, направился к голове, которая по-прежнему лежала в песочнице под железным грибом ярко-красного цвета.

Из-за дождливой погоды травмированная когда-то нога омеги страшно ныла. Наконец, дойдя до цели, он наклонился к находке и с трудом присел на бортик напротив неё. Голова смотрела на него пустыми глазницами, синий язык неловко вывалился изо рта.

Возможно, парня сначала удушили, а уже после расчленили.

Глеб надел перчатку и осторожно раскопал песок около мёртвой головы. Копнув чуть глубже, он задел что-то твердое. Спустя пару мгновений из-под песка показалась кость. Несколько оперативников подошли к Глебу вместе с криминалистом.

— А вот и остальные запчасти, — проговорил молодой парень, державший пакет для новой находки.

— Это не человеческая кость, — констатировал Глеб и посмотрел на криминалиста и подоспевшего судмедэксперта.

— Так, может, это просто пёс какой закопал и к нашему трупу это отношения не имеет? — не унимался молодой оперативник.

Глеб продолжал рассматривать кость, а потом заметил в песке кое-что ещё, потянулся и за​ торчащий уголок достал фотографию. На ней был омега в непристойной позе; с кляпом во рту и с затянутым на шее ремнем. На обратной стороне фотографии Глеб увидел надпись, сделанную красным карандашом.

— Что там написано?

— Собаке — собачья смерть, — произнёс Глеб, передавая кость экспертам.

***

Глеб Константинович Орлов, следователь, всегда дотошный до мозга костей, был омегой не из робкого десятка, поэтому отрубленные головы, размозженные черепа и трупы самоубийц его никак не трогали. Глеб всегда был сдержан на эмоции, когда дело касалось работы, но все равно проникался людским горем. Используя свою омежью чуткость и хитрость, он часто мог удачно допросить напуганных очевидцев, убитых горем родственников, потерпевших, не прибегая к помощи психологов и не выжидая удобного времени.

В этот раз компания подобралась интересная. Пока Орлов копался в песочнице в поисках клада из останков, Курбатский пошел побеседовать с соседями по квартире несчастного юноши. В пятикомнатной квартире проживало пять омег, включая пострадавшего. Но разговор с ними, однако, не заладился. Собравшиеся на общей кухне жильцы в штыки восприняли альфу и оперативников, перевернувших весь дом с ног на голову.

Комнату убитого обыскали быстро, но в ней почти не было личных вещей, из мебели только: диван, шкаф, стол и стул, а ещё электрический чайник. В комнате бедно, но чисто. Серые обои с потертостями местами были заклеены плакатами с вызывающими изображениями обнаженных до пояса альф. Комната совсем не была похожа на жилье молодого современного омеги.

Владелец, сдававший ее парню, находился в Воронежской области, и, узнав о случившемся, слег с сердечным приступом, поэтому приехать обещал его сын.

Глеб поднялся на третий этаж, когда Курбатский отпустил жильцов по комнатам.

— Я бы тоже хотел побеседовать с соседями, — Глеб прислонился плечом к дверному косяку и потянулся за сигаретой во внутренний карман пальто, которое успел расстегнуть, пока поднимался по лестнице. Но вовремя вспомнив, что находится в помещении, опустил руку.

— Почитаешь их показания, — коротко бросил альфа, дописывая последнюю строчку. Курбатский сидел за небольшим кухонным столом, а на плите, что располагалась неподалёку от него, стоял пузатый чайник, готовый вот-вот разорваться от кипения. Кто-то из жильцов не закрыл крышку носика, поэтому звука не было.

Глеб подошёл и выключил газ. Омега взглянул через плечо альфы на его писанину и направился к первой от кухни двери. Курбатский внимательно посмотрел, куда двинулся его невольный напарник, и тяжело вздохнул.

У Глеба разговор с жильцами тоже не задался. Пожилой омега с беспрестанно лающим волкодавом на верёвке недоверчиво выглянул из-за двери своей комнаты, окинул взглядом документы Глеба и, проскрипев что-то про шлюх, смачно плюнул ему под ноги.

Про своего соседа он ничего толком не знал, кроме того, что зовут его Денис и что расхаживал тот в блядских тряпках, хоть и притон из комнаты не устраивал. Как оказалось, этот старик заделался блюстителем спокойствия данной коммунальной квартиры и грозил всем несознательным соседям своим псом.

— Вы же следите за порядком в квартире. Наверняка могли слышать, как Смирнов уходил вчера? — начал прощупывать почву Глеб.

— А как же! Слышал. Этот паскудник в прихожей все крутился, каблуками цокал. Я на часы посмотрел — полдвенадцатого. Только хотел с Дымкой выйти, а тот уж за дверь. Больше не знаю ничего!

— Благодарю, — проговорил Орлов и поспешил закончить разговор, который ни к чему бы не привел.

— В жопу заткни себе свою благодарность! Перерыли весь дом, твари! — ответил старик, закрывая дверь.

Курбатский, увязавшийся следом, еле сдерживал гнев. Его альфье самолюбие просто не позволило бы стерпеть такое обращение, но Глеб, казалось, совсем не обратил внимания на желчные высказывания старика.

За второй дверью их встретил омега лет двадцати пяти с двухмесячным ребенком на руках. Выглядел он заспанным и не совсем понимал, что произошло.

— Я задам вам пару вопросов? — вежливо поинтересовался Глеб, показывая свои документы. Он окинул взглядом омегу, заострив внимание на его обручальном кольце — очень тонком и дешёвом.

— Да я вроде все сказал вашим коллегам. У меня ребенок только уснул. Всю ночь не спал, — протянул парень, зевая.

— Значит, вы слышали, как Смирнов покидал квартиру? — тут же зацепился за слова Орлов.

— Не знаю, он или не он, но шум был. И дверь захлопнулась. Волкодав чокнутого нашего даже залаял, а мой давай в такт ему подвывать, — шепотом процедил омега, покачивая ребенка на руках.