Тимофей оборвал поток мыслей Орлова, он больше не выглядел, как живой, а стал таким, каким его Глеб увидел, войдя в комнату спецназовца, голым, со свернутой шеей.

Орлов резко очнулся, перед глазами все вертелось и кружилось, грязная одежда источала ужасную вонь. Стало противно от самого себя. Подняться с пола не получалось. Наконец, собрав все силы, омега всё-таки совершил рывок и оказался в ванне, включил холодную воду и прикрыл глаза, пока холодные потоки смывали с него всю грязь. Впервые за все время из глаз хлынули слезы. Глеб разрыдался в голос.

Выйдя из душа практически ползком, Глеб ощутил весь ужас происходящего. Он правда мог умереть, он мог не проснуться, а Тимофей спас его, а он Тимофея нет. От этих мыслей вновь нахлынули слезы. Глеб добрался до кухни, из рук все сыпалось, достать аптечку, не сшибая все на своем пути, не удалось. С утра придется убирать с пола рассыпавшиеся крупы и специи. Разведя специальный порошок, пролив почти всю воду из фильтра, Глеб выпил лекарство, оно должно было облегчить его состояние.

Омега долго сидел, опустив голову на руки и массируя пальцами веки. Жутко хотелось выговориться, но не в пустоту, а чтобы кто-нибудь выслушал. Звонить коллегам, хоть и тем, с кем он хорошо и плотно общался, было бы странным, друзей не было. Орлов кое-как в телефоне нашел номер Михаила и набрал ему, сначала были долгие гудки, а потом связь обрывалась. Глеб набирал и набирал, пока абонент не стал недоступен.

Орлов не выдержал, просто закричал, выпуская все эмоции, весь свой ужас, который накопился внутри. Он сидел в темноте, один, мокрый и пьяный вусмерть, а альфа, который поставил ему свою метку, не брал трубку, не мог или не хотел помочь, просто выслушав. В глубине души Орлов ещё надеялся, что Курбатский просто занят или спит, а телефон после кучи звонков бывшего выключил Игнат, который наверняка сейчас лежит рядом с Михаилом. От этих мыслей слезы полились сильнее.

Глеб совсем не понимал, что делает, когда набирал номер Лазарева, казалось, он даже не знал, на чей номер нажал в контактах своего телефона. Альфа ответил на удивление быстро.

— Глеб, что случилось? — сонно и взволнованно произнес альфа.

— Мне очень нужен адрес Жульбицкого в Архангельске, — заплетающимся языком выговорил Орлов.

***

Самолёт приземлился в аэропорту Талаги около двенадцати. Глебу посадка показалось жёсткой. Он напрягся ещё тогда, когда самолёт начал покачиваться при снижении. Сидящий рядом омега с маленьким ребенком беспрестанно успокаивал сына, которому явно заложило уши. Уже в здании аэропорта омега вздохнул с облегчением. У него не было багажа, только ручная кладь. Быстро покинув аэропорт, он поспешил заказать такси и через пятнадцать минут ехал к отелю, в котором забронировал номер. Глеб остановился в Архангельске.

Небольшой отель находился недалеко от набережной Северной Двины и, несмотря на то, что вид из окна был на стройку, расположение Орлова устраивало. Дорога его вымотала. Он почти до вечера пролежал в номере. Последнее время Глеб много спал, связывая это с тем, что организм от сильного стресса и хронической усталости просто-напросто сдал. Вечером, поужинав, Глеб посмотрел возможные маршруты его путешествия до острова Ягры, где сейчас жил Иван. Омега выбрал автобус. Маршрут номер сто пятьдесят шел от Морского вокзала Архангельска до Северодвинска, а там и на сам остров. Дорога не должна была занять много времени.

Утром, полный сил и сомнений, омега направился к нужной остановке. Под палящим солнцем стояла пара десятков человек. Автобуса ещё не было. Глеб встал в очередь. По привычке он потянулся к заднему карману шорт, где обычно лежала уже заканчивающаяся пачка сигарет, но их там больше не было. Он решил отказаться от курения и позволил себе лишь пару сигарет в день, которые благополучно остались в чемодане в отеле.

Сидячие места в автобусе быстро закончились, и весь путь омеге пришлось простоять, держась за поручень. Автобус ехал практически без остановок, попав в пробку лишь единожды на мосту через Северную Двину.

Оказавшись на острове, куда от своего горя сбежал Иван, Глеб первым делом попытался прийти в себя после дороги. Его никогда не укачивало, да и физическая подготовка даже после тяжёлой травмы была неплоха, но сейчас его вывернуло в первую мусорную урну недалеко от остановки. Людей рядом не было, поэтому позорная ситуация оказалась незамеченной для посторонних глаз. Все устремились на пляж Белого моря. Теплая погода, установившаяся в Архангельской области, радовала местных и приезжих. Глеб решил прогуляться до моря. Он купил воды, чтобы ополоснуть рот, и, закинув пару жвачек, медленно пошел туда, куда двигался основной поток приехавших.

Уже через пятнадцать минут омега пришел на большой песчаный пляж, который тянулся на несколько километров в одну и другую сторону. Людей было много. Кто-то просто загорал под тёплыми лучами июльского солнца, кто-то купался. Дети резвились на небольших песочных островах, образовавшихся в результате отлива, строили замки из песка. Орлов невольно улыбнулся, представляя, как бы его сын играл со своими сверстниками, Глеб обязательно купил бы ему собаку и никогда не ругал за разбитую посуду, содранные колени или порванные вещи, но все это было бы реальным, если бы ребенок родился. А так Глеб остался совершенно один. Курбатскому теперь было не до него, альфа оказался под ударом и о погонах подполковника теперь мог только мечтать.

Глеб слишком сильно задумался и не заметил, как подошёл к самой воде. Он разулся и потрогал ее кончиками пальцев. Теплая. Прозрачная вода манила. Глеб сделал ещё шаг, а затем ещё. Он оказался по колено в воде. Небольшие волны намочили края его черных джинсовых шорт. Омега посмотрел вдаль. Хотелось пойти дальше, но это было плохой идеей. Глеб повернул обратно.

Иван жил в одном из пятиэтажных панельных домов недалеко от пляжа. Орлов быстро нашел нужный. Взглянул вверх и нашел окна. Во всей квартире они были раскрыты. Двадцать восемь градусов в тени давали о себе знать. Омега воспользовался тем, что из подъезда выходили люди, и прошел сам. Поднявшись на пятый этаж, он долго просто стоял напротив двери, а затем, тяжело вздохнув, позвонил в звонок. За дверью послышался шорох, а затем скрипнул замок. Дверь открылась сразу и без вопросов, будто Глеба ждали. Орлов виновато опустил глаза, когда наткнулся на красные заплаканные глаза Ивана. Они стояли друг напротив друга.

— Проходи, — тихо проговорил омега.

Глеб не ожидал, что Иван впустит его в свой дом. Он застыл на месте, чувствуя, как в груди все клокочет, но слез не было. Он не позволит себе их.

Иван прошел на кухню, поставил на плиту чайник. Он не оборачивался на гостя, будто ему было совсем безразлично, кто пришел в его дом. Глеб с трудом, опираясь о стол, встал на колени перед Иваном. Тот явно не ожидал, поэтому отпрянул.

— Я хочу попросить у вас прощения, — выдохнул Орлов, опуская глаза.

— Не надо, — омега отшатнулся к холодильнику. — Встань.

— Пожалуйста, — Глеб чувствовал, что его накрывает тревога. Он вдохнул и гулко выдохнул, как учил его психотерапевт.

— Вставай, — Иван осторожно, почти ласково, коснулся его плеча и слегка сжал. — Жульбицкий тебя надоумил? Вставай, вставай.

Орлов поднялся и пересел на стул. Он молчал, пока Иван готовил чай. А потом омега дал возможность Глебу выговориться. Орлов излил душу несчастному Ивану, хотя должно было быть все наоборот.

— Я не виню тебя. И мне в голову не могло прийти, что все так запущено, — Иван не смотрел на Глеба. — Зато виню себя за трусость. Не смог на него даже взглянуть, как увидел синие пальцы, выскочил из морга и все. Уехал сюда. Костя, он все понимает, мы созваниваемся каждый день, но я пока вернуться не могу. У меня есть квартира здесь и в самом Архангельске. Костя обещал приехать, как только решит все свои дела.

Глеб накрыл своей ладонью ладонь омеги, но тот поспешил высвободить руку.

— Он был очень хорошим парнем и мог бы стать хорошим следователем. Мне очень жаль. Что я могу для вас сделать?