Омега коснулся паха Тимофея, тот инстинктивно попытался свести ноги, но не смог. Он был в ужасе, не понимал, как попался в ловушку, а самое главное, он был обречен. Никто не знал, где он сейчас.

Омега действовал уверенно, пытаясь возбудить Тимофея, но ничего не получалось. Парень был слишком напуган.

— Я тоже мразь? Поэтому умру так? — всхлипывая, просипел Тимофей.

— Нет, ты просто оказался не в том месте, не в то время. Да и холеному следователю хочется насолить, честно говоря, чтобы не лез не в свое дело.

Тимофей вздохнул и прикрыл глаза, за что и получил снова по лицу.

— На меня смотри!

Омега бросил попытки возбудить Тимофея и решил заняться собой.

— Как вас зовут? — неуверенно спросил Тимофей, желая попробовать отвлечь мучителя.

— Олег, — ответил омега. Он, в отличие от своего пленника, был уже порядком возбужден, поэтому, проведя пару раз по члену рукой, излился на лицо и грудь Тимофея. В силу своей рослости и того, что пленник сидел привязанный к невысокому стулу, он смог приблизить слегка обмякший член к губам парня. Тот плотно сжал их, но проблемы с дыханием вынудили все же приоткрыть рот, чем и воспользовался мучитель. Тимофей задыхался, но выдерживал фрикции омеги, чувствуя, что от напряжения и нехватки воздуха скоро потеряет сознание. Сердце затрепыхалось в груди. Мучитель был уже снова готов кончить. Как только омежий секрет ударил в горло Тимофея, омега быстро вытащил свой член и лёгким движением свернул жертве шею. Послышался хруст, голова Тимофея безвольно повисла, открытые глаза уставились куда-то на дверь.

В этот момент сзади послышался громкий топот и голоса. Омега посмотрел на безвольное тело и покачал головой.

— Не успели.

В комнату ворвались сотрудники полиции. Бывшего спецназовца положили на пол лицом вниз, надели на него наручники. Тот не сопротивлялся. Следом в комнату вошли Антон и Глеб, от увиденного альфе стало плохо, он выскочил из комнаты, не оглядываясь. Орлов же подошёл ближе. Ещё по дороге он позвонил Курбатскому и вызвал оперативно-следственную группу. Глеб подошёл к брату и дотронулся до него, пульса не было, голова была в неестественном положении, изо рта и носа шла кровь, а глаза, будто ещё живые, смотрели странно, с укором. Орлов отвязал Тимофея и, взяв на руки тело, переложил его на кровать, нащупал рядом плед и укрыл им брата. Орлов не слышал, о чем переговаривались полицейские, не обращал внимание на шум в коридоре и лай собаки. Он гладил избитое лицо Тимофея и просил прощения.

— Прости, прости меня, умоляю, прости, — шептал Орлов. Слез не было. Было только отчаяние.

Когда на пороге появился Курбатский и следственная группа в полном составе, Глеб больше не разговаривал с трупом, он подтянул край пледа и укрыл тело Тимофея с головой.

В следующий и последний раз он увидит его в морге и на похоронах, если генерал Жульбицкий не прикончит его самого раньше, хотя Орлову было уже плевать на себя.

========== Глава 6. Три розы ==========

Орлов появился на кладбище, когда вся процессия двигалась в сторону выхода. Он был одет во все чёрное и выглядел замученным. Лазарев отпустил его пару часов назад. Омега просто умолял отпустить его попрощаться с Тимофеем. Последний документ, написанный Глебом, был рапорт на увольнение по собственному желанию. Жульбицкий ни при каких условиях не дал бы Орлову остаться в Управлении, а так омега может отделаться малой кровью, гибель Тимофея лишь трагическое стечение обстоятельств, но не для его отца. Если бы не Антон, одержимый младшим Жульбицким настолько, что поставил его на постоянную прослушку, то Тимофей пропал бы без вести, как почти все жертвы бывшего спецназовца, военного врача Олега Ивашкина. Дело передали выше, тем более, что хитрый омега согласился сотрудничать и с удовольствием рассказывал о деятельности фонда «S.O.S». Если бы только Антон сразу обратил внимание на странные звонки с неизвестного номера и пробил сообщения, то они могли предотвратить ужасные последствия встречи. Но альфа не мог знать всего, что знал Орлов об их страшном деле. Глеб винил во всем только себя, свою самонадеянность и то, что втянул парня. Теперь все было неважно.

Орлов шел по широкой, вымощенной плиткой дороге, не обращая внимания на людей вокруг, которых, казалось, слишком много. Он закурил, было тошно. Дойдя до нужного участка, омега остановился у соседней ограды. Ветер гулял между деревьев, жаркий летний зной отступил. Рядом со свежей могилой на коленях стоял сам Жульбицкий. У деревянного креста среди россыпи цветов стояла фотография Тимофея с черной лентой. Глеб не решился подойти сразу. Он покрутил в руках три розы, которые купил по пути на кладбище. Прошло почти двадцать минут. Жульбицкий все не поднимался с колен, а Глеб боялся подойти. Наконец, омега выдохнул и сделал первые шаги, вошёл в калитку и остановился за спиной у генерала.

— Константин, — не решился назвать отцом Жульбицкого Глеб. — Мне жаль.

Глеб коснулся плеча отца, но тот сбросил его руку.

— Жаль? Тебе? — Жульбицкий резко поднялся и повернулся к омеге. Глебу не нужно было высоко задирать голову, чтобы увидеть глаза альфы, полные ненависти. — Он мертв, а ты жив! Жаль ему. Я предупреждал тебя, предупреждал! — Жульбицкий ткнул пальцем в грудь Орлова. — Надо было позволить Руслану сделать аборт. Надо было тогда отбросить жалость, чтобы сейчас всего этого не было.

Глебу было сложно слышать эти слова. Он прекрасно знал, что его отец-омега хотел сделать аборт, но альфа, как ни странно, уговорил подумать.

Жульбицкий двинулся на Глеба, словно хотел толкнуть или ударить, омега отпрянул, но альфа, поравнявшись с ним, лишь втянул воздух, как разъяренный бык, а затем отступил, нахмурившись.

— Ваня уехал в Архангельск. Не смог похоронить его. Не смог даже на тело его посмотреть в последний раз, понимаешь ты, черт тебя возьми, сволочь. У него тебе надо прощения просить. А сейчас, свободен, и чтобы духа твоего не было больше в Комитете!

Жульбицкий выхватил цветы из рук Орлова и, с хрустом переломив стебли, отбросил их в сторону. Генерал вышел за ограду. Он слегка замешкался в поисках сигарет, а когда заветная пачка оказалась в руках, не оглядываясь, пошел по дороге к выходу. Глеб долго смотрел ему вслед, пока альфа не скрылся из виду. Жульбицкий его никогда не простит. Тимофей был единственной тонкой веточкой, которая связывала Орлова с отцом-альфой. А ещё парень был таким родным и теплым, что Глеб сразу полюбил его. Эту пару месяцев, проведенных вместе, Орлов никогда не забудет не только потому, что закончились они трагедией, но и потому, что они были наполнены светлым чувством и братской любовью.

Орлов приблизился к могиле Тимофея. В груди неприятно закололо, казалось, что воздух того и гляди кончится, вздохнуть не получится и придётся долго и мучительно бороться с панической атакой. Тимофею нет и двадцати пяти, а он уже в земле из-за глупой оплошности, из-за того, что он хотел быть похож на Глеба. Омега просидел на кладбище на небольшой скамейке почти до вечера. Возвращаться домой не хотелось. Пачка сигарет, купленная с утра перед последней беседой с Лазаревым, давно кончилась. Странно, но альфа единственный, кто не упрекал Глеба и не считал его виновным, хоть и оказался в незавидном положении, будучи начальником, теперь его репутации был нанесён серьезный ущерб.

Уже дома ночью Орлов напился. Напился так, как никогда не напивался. До головокружения и тошноты, до полного беспамятства. Даже когда выпитое полезло наружу, он не остановился. Пил, блевал, а потом просто отключился в ванной, надеясь, что умрет к утру от отравления или захлебнется рвотными массами. Чуда не произошло, в пьяном полуобморочном сне к Орлову пришел Тимофей, как живой. Глеб тянул к нему руки, просил прощения, а парень говорил, что ему стыдно смотреть на Глеба и он хочет, чтобы тот жил и боролся.

Снова… Глеб устал бороться. За справедливость, за репутацию, за жизнь. Так просто всё закончить, но Орлов никогда не думал о самоубийстве. Он выжил после встречи с маньяком, он пережил расставание и восстановление, он похоронил любимого отца-омегу слишком рано, Руслан Орлов мог ещё жить и жить, но рак сожрал его за пару месяцев. Глеб остался один, последний человек, который любил его по-настоящему, а не как альфы, теперь тоже мертв…