Максим искренне сочувствовал несчастному омеге, которого отвергал муж, чей первенец не успел даже обзавестись именем, чье присутствие в доме стало тяготить. Самир не испытывал зависти к омеге, но родив, замкнулся в своих переживаниях. Ахмад не поддержал законного мужа в его страданиях, а лишь приказал готовиться к следующей течке.

***

Когда воды отошли, Максим был один, некоторое время он решил ничего не предпринимать. Пока схватки были непродолжительными, омега решил закончить работу в саду и убрать в комнате.

Ахмада дома не было, поэтому закончив работу Максим, памятуя советы местного доктора, решил принять теплую ванну. Первые роды должны были быть долгими, Самир мучился больше суток.

Максим прикрыл глаза, размеренно дыша, ощущая схватки. Так прошло достаточно много времени, вода совсем остыла и надо было подниматься. Оказалось это не так просто. Максим неуклюже встал из воды, но тут же рухнул на колени, цепляясь за борт. Прохладная вода расплескалась. Омега почувствовал очередную схватку. Теперь они длились дольше, чем в самом начале, но и времени прошло уже более шести часов. Максим медленно вылез, поднялся и обернулся в полотенце. Идти было тяжело. Боль усиливалась, была назойливой, и терпения у омеги переставало хватать. Идти к Эриху не хотелось, бета ему враг, хоть и мог помочь, вызвав врача.

Максим не придумал ничего лучше, чем попросить о помощи Самира. Он с трудом облачился в чадру и пошел по коридору в сторону комнаты омеги. Араб сидел на террасе, читал и пил бидмешк — напиток из ивы. Максим приоткрыл двери комнаты Самира и простонал от очередной схватки, привлекая внимание омеги.

— Максим? — Самир быстро поднялся, отбрасывая в сторону книгу. — Нужно позвать Эриха.

— Пожалуйста, просто побудь со мной, — на фарси простонал Максим, опускаясь на пол. Самир едва придержал его, чтобы тот не ударился.

— Тебе нужна помощь! — запротестовал Самир. Он метнулся в коридор, а вернулся уже с Эрихом, который был обеспокоен не меньше омег.

— Вот зачем приспичило тебе сейчас разродиться, когда Ахмад уехал в город.

Бета ругался то на английском, то на арабском, то на фарси. Он куда-то звонил и метался из стороны в сторону. Затем ушел вовсе, прислав парочку омег.

— Рожавшие. Помогут, пока врач едет, — коротко отрезал Эрих, уходя прочь.

— Вон пошли!

Самир прогнал всех и остался наедине с Максимом. Араб жевал губы и смотрел как-то странно настороженно на распластавшегося Максима, а затем прильнул ближе к нему, приблизился к самому лицу и на ухо прошептал:

— Отдашь его мне?

Максим встрепенулся и широко распахнул глаза на Самира. Тот также не отрывал взгляда от лица омеги.

— Его?

— Я буду любить твоего сына, как собственного, и Ахмад полюбит нас обоих. Я отпущу тебя. Ты же хочешь домой? Скажи, ты же хочешь увидеть свою семью? Ты же хочешь освободиться и не быть больше рабом?

Глаза Самира потемнели, он нахмурился, а застывшие слезы потекли по щекам.

Максим, скривившийся от очередной схватки, молчал. Он испытывающе смотрел на Самира, пытаясь понять араба. Омега вполне мог родить Ахмаду ребёнка в следующую течку. Чего он хотел и чего боялся? Или думал, что рождённый от раба, чей запах повторял запах истинного, ребенок будет на всю жизнь любим больше, чем все рождённые от законного супруга.

Это был гарант семейного счастья. Самир станет отцом маленькому альфе, единственным мужем, единственным возлюбленным, потому что первенец Ахмада будет называть именно Самира папой.

— Я согласен, — просипел Максим и откинул голову на подушку.

Следующие четыре часа омега провел в напряжении от ноющей боли и страха. Что если его обещание отдать ребенка обернется для него гибелью, ведь за все это время уже можно было смириться с положением раба-любовника, да ещё и быть теперь под защитой сына.

Врач прибыл, когда первые потуги заставили Максима стиснуть зубы и начать последнюю фазу родов. Ещё спустя час, на свет появился альфа. Здоровый, крупный и сильный. Он кричал, весь покрытый слизью и кровью, его положили на живот Максиму, чей лоб покрылся испариной, а губы пересохли. Он не мог поверить, что это огромное существо было внутри него, а теперь ребенок лежал совсем рядом и пах… Ахмадом и его истинным. Запахи перемешались. Самир наблюдал за всем со стороны, а когда дело дошло до того, что ребенка нужно обтереть и привести в порядок, а рожавшего осмотреть на предмет повреждений, он сразу вызвался помочь.

Самир взял маленького альфу на руки. Мальчишка уже сейчас был копией Ахмада, а это хороший знак. Он никогда не узнает, кто его настоящий отец-омега, никто ему не расскажет. Самир не отпускал новорожденного из рук ни на секунду, а когда Эрих настоял на том, чтобы дать ребенка новоиспеченному отцу, зашипел в ответ.

Уставший Максим заснул. Чем меньше времени он проведет с сыном, тем легче переживет то, что его нужно отдать. Это закон природы.

***

Желание увидеть новорожденного альфу пересилило тот факт, что двигаться пока было больно и неудобно. Кое-как поднявшись, стараясь сделать это не присаживаясь, Максим завернулся в чадру и пошел на запах. Все чувства резко обострились. Его сын был где-то рядом. Шлейф аромата собственного и Ахмада привел омегу к покоям альфы. Максим прислонился ухом к двери, но так ничего и не услышал. Тогда он аккуратно дёрнул ручку и приоткрыл ее. На постели, спиной ко входу, сидел Ахмад, он аккуратно приобнимал Самира, который тихо укачивал ребенка на руках.

Горечь подступила куда-то к горлу. Хотелось влететь в комнату, отобрать своего сына и убежать. Убежать с ним туда, где никто не найдет, но это было невозможно. Максим пересилил себя и закрыл дверь.

Он больше не нужен альфе. Запах сына вобрал в себя все нотки запаха истинности. Ахмад получил, что хотел.

***

Его никто не собирался встречать. Самолёт летел около восьми часов, за это время омега два раза засыпал и просыпался в холодном поту, осознавая, что все, что с ним происходило все эти годы, не сон. Он вновь смог надеть обычную одежду, и только платок на голове и цепочка из золота с подвеской в виде полумесяца напоминали ему о почти трёх тысячах дней ужаса.

Когда Максим сошел с трапа, то облегчённо выдохнул. Он дома. Восемь лет ада подошли к концу. Дальше его ждала новая жизнь.

========== Переплетено ==========

Время от времени Максим думал о том, как выглядит его сын. Похож на Ахмада или на него. Справился ли Самир с ролью отца и родил ли ещё детей своему мужу. Максим долго привыкал к обычной жизни, несмотря на то, что родной брат помог с работой и восстановлением документов признанного мертвым омеги. Никто не ждал и не надеялся на его возвращения.

Максим появился на пороге своего дома, который не видел восемь лет, также внезапно, как и исчез из него. Тогда он грезил Востоком, изучал искусство и историю, знал персидский. Максим вместе с университетскими товарищами отправился в туристическую поездку, чтобы посмотреть исламский мир своими глаза, но все обернулось совсем не так, как хотелось, и три недели превратились в восемь лет. Произошло полное погружение и изменение сознания.

Первое время после возвращения домой отец-омега звонил Максиму каждый час, чтобы убедиться, что с сыном все в порядке, будь тот на работе или в университете, куда он вновь поступил. Там омега и познакомился со своим мужем Александром, доцентом кафедры востоковедения.

Омега в платке и закрытой строгой одежде привлек внимание молодого беты, по которому сохли все молоденькие студенты, хотя половая принадлежность преподавателя к этому не располагала. За Максимом Саша ухаживал долго и добился своего спустя почти год. Все это время бета упорно приглашал Максима на прогулки, в кино, вместе они ездили в дома отдыха на праздничные выходные, вместе встречали новый год. Саша не настаивал на близости, ограничивался всегда лёгкими поцелуями, ласковыми прикосновениями и нежными объятиями. Максим отвечал тем же. Для себя он понял, что с альфами быть больше никогда не сможет.