У бет нет узла, гона и клыков, чтобы поставить метку, зато они страстны и честны со своим партнёром. Это Максим понял, когда спустя год все же лег в постель к Саше, и очень боялся, что по его умелым действиям, бета поймет, как именно он жил на Востоке. Александр из правды знал лишь то, что омега восемь лет прожил в естественной языковой среде и в равной степени владел фарси и арабским. Остальное было секретом даже для самых близких родственников — отца и брата.

Максим не отказывался от ислама. Не хотел вновь становиться предателем. Тем более дома можно было не так строго соблюдать правила, по которым теперь жил омега. Он привык совершать намаз, хоть теперь и успевал делал это только утром и вечером, он привык к закрытой строгой одежде, носил платки, привык слушать и слушаться своего мужчину.

Саша и Максим поженились спустя полтора года после знакомства. Омеге тогда только исполнилось тридцать один. Бета светился от счастья, а Максим впервые почувствовал себя защищённым. Скромное торжество, на котором почти никого не было, кроме родственников молодоженов состоялось летом. Для обоих это был первый брак. Белый костюм Максиму шел, как и высокий стройный бета рядом.

Кроме своего сына, омега часто вспоминал Юрия. Максиму хотелось верить, что парень спасся и гибель тех пятерых была хотя бы не напрасной. Когда омега вспоминал друга, он всегда мрачнел. Саша тогда долго докапывался, неосознанно лез в душу, а Максим закрывался в себе и подолгу не разговаривал.

***

До места работы омега всегда добирался на метро, хоть Саша и предлагал мужу сдать на права и купить вторую машину. Макс боялся садиться за руль и каждый раз активно протестовал. В метро он чувствовал себя спокойно. Проехать десять станций по прямой никакой сложности для него не составляло.

В тот день Максим, как обычно, зашёл в вагон вместе с толпой страждущих добраться до работы с утра. Пристроившись у дверей, он достал книгу и погрузился в чтение. Через несколько станций почти в центре народ стал покидать поезд и омеге удалось даже примоститься с краю и посидеть ровно до тех пор, пока в вагон не зашла молодая пара с годовалым ребенком на руках. Максим невольно поднял глаза на мальчика, который смотрел через плечо отца-альфы, и улыбнулся ему. В вагоне было просторно, но свободных мест не было. Максим встал, уступая родителям с ребенком, но когда его взгляд столкнулся с омегой, оцепенел. Перед ним был Юрий, повзрослевший и очень изменившийся, хоть и не виделись они всего четыре года. Правая кисть руки явно была покалечена, пальцы не сгибались до конца, а белесые шрамы были видны не вооруженным взглядом. Максим улыбнулся и предложил место. Юрий кивнул в ответ, забрал сына из рук альфы, который поблагодарил Макса, и сел, пристроив сына на коленях.

Юрий не узнал Максима. Странные чувства одолевали омегу. С одной стороны, хотелось подойти, поговорить, узнать, как у того дела и как он возвращался домой, все ли прошло гладко, как обещал Самир, разузнать о его жизни в Москве. С другой же, Макс понимал, что все это будет лишним напоминанием о прошлом, о том, где были омеги, и при каких обстоятельствах познакомились. Если Юрий забыл Максима, то и не стоит ворошить воспоминания. В конце концов они не были сильно близки, а общались по воле судьбы. Их пути разошлись навсегда.

Максим ещё раз взглянул на пару с ребенком и направился в другой конец вагона. Пожалуй, ему будет достаточно того, что Юрий жив и наверно счастлив.

***

Возвращаться туда, откуда ты так отчаянно бежал, было странно и, пожалуй, страшно. Максим уговаривал самого себя, что он замужний мусульманин, который сопровождает своего мужа в деловой поездке и совсем не в том возрасте и положении, чтобы его похищали и продавали в рабство.

Максим внимательно осмотрел пассажиров самолёта. Альфы и беты в деловых костюмах, читающие или дремавшие в своих креслах, разновозрастные омеги, некоторые откровенно одетые для того места, куда они летели.

За пять лет город не изменился. Все те же пески, все также жарко. Оазисы-особняки было видно в иллюминатор, когда самолёт заходил на посадку. Оказавшись на земле, Максиму стало не по себе, он взял под руку Александра и прижался к нему, слегка прячась за плечо беты.

— Ты чего? — Саша обеспокоенно взглянул на мужа.

— Устал.

— Ничего. Сейчас пройдем контроль и нас встретят. Все основные мероприятия завтра, поэтому сможем отдохнуть.

Максим улыбнулся. Приглашение партнёров для обмена опытом было кстати. Саша защищал докторскую и мечтал окунуться в среду, которую так долго изучал, поглубже. Поэтому летели они в закрытый город. Оказывается здесь находился ведущий университет и работали хорошие специалисты. Максим об этом не знал, зато знал, чем зарабатывала местная аристократия.

Когда их и ещё троих альф подвели к черным джипам, омега обернулся на сопровождавших. Они были ему не знакомы, зато машина, в которую усадили гостей, — очень даже. На такой же он ехал в аэропорт, который совсем недавно приобрел вид настоящего порта, а не небольшого аэродрома с одной полосой, тогда, когда обрёл свободу. Максим застыл перед машиной.

— Что-то всё-таки не так, — констатировал Саша, взяв омегу за руку, а затем прошептал почти на ухо, тихо, чтобы никто не услышал. — Ничего не бойся, я с тобой.

Всю дорогу Максим находился в напряжении. Он жался к мужу и нервно оглядывался на тонированные стекла.

Ехали долго, пока не оказались у огромного отеля. От сердца отлегло. Максим вышел из машины практически на ватных ногах, дошел до номера и рухнул на постель. Саша включил кондиционер и, не тревожа мужа, прошел в ванную комнату. Омега уснул моментально, он так и не разделся. Ночью было прохладно, и Максим прижался к бете. Ото сна он очнулся на рассвете, когда жаркие лучи солнца проникли в комнату. Становилось душно. Болела голова и шея из-за неудобного положения во время сна. Омега осторожно встал, чтобы не разбудить мужа и пошел в душ. Под прохладными струями воды стало легче. Все начиналось не так плохо, как мог предположить Максим.

Дневная программа была насыщенной и интересной. Максим практически забыл про свои переживания. Он отделился от основной делегации и ушел слушать лекции по культуре и религии. В конце лектор сообщил о программе восстановления мечетей по всему миру и безмерной помощи семьи Надери, членов которой будет возможность увидеть на вечернем фуршете, но только тем, кто сопровождает научных сотрудников из делегации.

Фамилия Надери была на слуху. Семья меценатов почти полностью состояла из омег. Из поколения в поколение они занимались благотворительностью, добровольческими миссиями в горячие точки, гуманитарной помощью и восстановлением наследия Востока, в первую очередь. Сейчас в живых осталось девять омег: дед и восемь его внуков, чьи отцы погибли во время миротворческой миссии. Личности непубличные, чтущие традиции ислама.

Освободившись, Максим поспешил вернуться к мужу. Он делился своими впечатлениями, а Саша слушал внимательно и улыбался, счастливый, что его омега наконец-то избавился от напряжения и получил удовольствие.

— Может быть пропустим фуршет? — бета коснулся губами шеи Максима. Они лежали вместе на широкой постели в просторном номере. Кондиционер работал на полную мощность.

— Я хочу увидеть братьев Надери.

— Они все на одно лицо, — рассмеялся Саша.

— В смысле? — Максим недоуменно посмотрел на мужа.

— Они чтут традиции и свою конфиденциальность. Обычно они надевают паранджу на все публичные мероприятия. — бета приподнялся на локте и погладил волосы Максима. — Или, может быть, тебе интересны их мужья?

Омега встрепенулся и кинул обиженный взгляд в сторону Александра. Тот не позволил развиться ссоре. Он навис над мужем и нежно, но решительно поцеловал его в губы, а затем спустился ниже к шее, расстегнул рубашку и припал к плоскому животу.

— Я люблю тебя, — прошептал бета, вернувшись к шее омеги. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Но я понимаю, что не могу тебе дать всего, что нужно. Я не могу подарить тебе сына, поэтому…